Бабуины Ширли Штрум

Для того чтобы понять связь между базовыми социальными навыками и понятием общества, нам потребуется экскурс в исследования обезьян. Вспоминая первый посвященный исследованиям бабуинов симпозиум, организованный ею в 1978 г. в замке недалеко от Нью-Йорка, Ширли Штрум [1987, р. 157-58] писала:

Однако я знала, что моя работа изображает такую картину сообществ бабуинов, принять которую другим было бы трудно. Мое шокирующее открытие состояло в том, что у самцов нет иерархии доминирования; что у бабуинов есть социальные стратегии; что хитрость побеждает силу; что социальный навык и социальная взаимность побеждают агрессию. Это было началом сексуальной политики, когда самцы и самки обменивались услугами в ответ на другие услуги. Оказалось, что бабуинам приходится тяжело трудиться, создавая свой социальный мир, но способ,

которым они его создавали, делал их «симпатичнее» людей. Они нуждались друг в друге, чтобы выжить, на самом базовом уровне: защита и преимущества, которые жизнь группой предоставляет индивиду. Но они также нуждались друг в друге и на самом сложном уровне—уровне социальных стратегий конкуренции и обороны. Они выглядели «симпатичнее» еще и потому, что, в отличие от людей, ни у одного из членов Пампхауза (название стаи) не было возможности контролировать жизненно важные ресурсы: у каждого бабуина была своя пища, вода и место в тени, и он заботился об удовлетворении своих собственных основных жизненных потребностей. Они могли бы применять агрессию в целях насилия, но агрессия была у них связанным тигром. Забота, близость, социальная доброжелательность и взаимопомощь были единственным видом активов, допустимым для бартера или в качестве средства воздействия на другого бабуина. И в этом-то и состояла вся их «симпатичность»: в аффиляции и отсутствии агрессии. Бабуины «симпатизировали» друг другу потому, что такое поведение было столь же необходимо для выживания, как воздух для дыхания и пища для питания. То, что я установила, было новым революционным изображением сообщества бабуинов. Революционным практически для всякого описанного до сих пор сообщества животных. От следствий захватывало дух. Я доказывала, что агрессия не играла столь повсеместной и важной роли в процессе эволюции, как считалось раньше, и что социальные стратегии и социальная взаимность крайне важны. И если они есть у бабуинов, то конечно, они должны были быть и у предшественников наших древних человеческих предков.

Если бы социологи имели возможность более внимательно наблюдать за бабуинами, восстанавливающими свою постоянно распадающуюся «социальную структуру», они бы воочию убедились, как непомерна цена, например, поддержания социального господства на основе одних социальных способностей без обращения к вещам вообще. Они бы эмпирически задокументировали, во что обходится тавтология социальных связей, состоящих из социальных связей[80]. Именно власть, приводимая в действие посредством недремлющих сущностей и нерасторжимых ассоциаций, позволяет господству длиться дольше и простираться дальше,— и чтобы проделать подобный трюк, приходится изобретать еще много скрепляющих составов помимо общественных договоров. Это означает не то, что социология социального бесполезна, а лишь то, что она могла бы прекрасно изучать бабуинов, но не людей.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.