§ 34. Весь мир – это Я (Фихте)

§ 34. Весь мир – это Я (Фихте)

Следующим представителем немецкой классической философии был Иоганн Фихте, в учении которого субъективизм, начинающийся с греческой софистики, проходящий через античный скептицизм и, далее, присутствующий в воззрениях Юма, отчасти и Канта, приходит к наивысшей точке развития. Основным пунктом в философии Фихте было утверждение, звучащее, на первый взгляд, довольно странно: «Весь мир – это Я». Данное положение, конечно, не стоит понимать буквально. Вспомним, что основной мыслью Юма являлся тезис: «Весь мир – совокупность моих ощущений», которое мы также интерпретировали не буквально, а в том смысле, что внешняя действительность дана нам через ощущения, а какая она в действительности — неизвестно.

Однако в философии присутствовало и такое редкое воззрение, по которому считается, что мир – это именно только мои ощущения, то есть никакой реальности нет, а существую только я, мной наблюдаемое вовне – мои чувства, иллюзии, вымыслы, подобные образам сновидения. Я есть, а мира — нет. Подобное утверждение называется солипсизмом (от лат. solus – единственный и ipse – я сам). Данное положение достаточно трудно обосновать и отстаивать, поскольку в пользу него аргументов фактически нет, против – огромное количество. Ни Беркли, ни Юм не разделяли позиции солипсизма. То же самое надо сказать и о Фихте: его удивительное утверждение совсем не является солипсическим. Каким образом его понимать?

Речь идет о том, что окружающий мир существует только через призму нашего восприятия. Откуда мы знаем, что он есть, почему так уверены в его существовании? Именно потому, что видим, слышим, осязаем и обоняем. Но мы способны к восприятию только благодаря тому, что существуем. Если бы нас не было, мы не могли бы получить ни одного впечатления об окружающем и совершенно не знали бы о его существовании. Значит, если я есть, и мир (для меня, разумеется) есть, но в случае, когда меня нет, тогда нет и мира (для меня).

Здесь могут возразить, что внешней реальности нет до нас никакого дела, если даже я не существую, мир, в любом случае, никуда не денется и прекрасно будет наличествовать самостоятельно. Конечно, да. Главное заключается в совершенно ином. Что мне до мира, если меня в нем нет? Может ли он быть мне интересен, что–то вообще для меня значить, захочу ли я нечто о нем узнать, если меня в нем нет? Не безразлично ли мне абсолютно все происходящее, если оно совершается без и помимо меня? Возможно ли говорить о существовании мира, в котором меня нет? Пусть он даже и существует, но если – без меня – я к нему совершенно равнодушен, не знаю и не хочу ничего знать о его наличии, и в этом именно (а не в буквальном) смысле такого окружающего мира нет.

Наоборот, когда я живу и вижу вокруг себя реальность, она действительно существует: как же мне усомниться в голубом небе и ярком Солнце, которое освещает все вокруг и греет меня, как не признать очевидным пение птиц и шум летнего леса, ласкающих мой слух, как не ощутить реальность окружающих меня людей. Но это все существует только потому, что я это воспринимаю. Нет меня – и нет ничего из вышеперечисленного. Именно мое существование наполняет все вокруг смыслом, реальность приобретает значение и чем–то становится только благодаря тому, что я в ней есть.

Субъективистская традиция в философии считает невозможным противопоставление объекта и субъекта. Трудно предположить, словно мир и я существуем самостоятельно, между нами – жесткая граница и отсутствие органической и неразрывной связи. Окружающий мир существует через мое восприятие, и если я наблюдаю определенный предмет, вижу не непосредственно данный предмет, но собственное представление о нем, которое есть частица меня. Или – моего «я», если я вступаю в некие отношения с людьми, вижу не столько их, как таковых, но – собственное восприятие их, собственное о них представление, также являющееся частицей моего «я» и подобным образом – со всем остальным. Следовательно, внешний мир существует как бы через меня, из–за меня, для меня и во мне, и поэтому «весь мир – есть Я».

Учения Юма, Канта и Фихте при всем их своеобразии, несмотря на существенные различия между ними, весьма сходны в утверждении о том, что объективная реальность возможна фактически только через субъективный мир и существует не самостоятельно, но – исключительно в масштабах последнего.