Деление

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Деление

§ 33 

По восходящей лествице развития идеи в себе и для себя свободной воли, воля –

A. непосредственна; ее понятие поэтому абстрактно – личность, – и ее наличное бытие есть непосредственная внешняя вещь; это – сфера абстрактного или формального права.

B. воля, рефлектированная в себя из внешнего наличного бытия, определившаяся в качестве субъективной единичности в противопоставлении всеобщему, – последнее же есть частью, в качестве внутреннего, добро, частью же, в качестве внешнего, наличный мир, и обе эти стороны суть лишь как опосредствованные друг через друга; идея в ее раздвоении или особом существовании, право субъективной воли в отношении к праву мира и к праву идеи, но идеи сущей лишь в себе; это – сфера морали.{58}

С. единство и истина этих обоих абстрактных моментов – мыслимая идея добра, реализованная в рефлектированной в себя воле и во внешнем мире, так что свобода как субстанция существует и как действительность и необходимость и как субъективная воля; это – идея в ее в себе и для себя всеобщем существовании, нравственность.

Но нравственная субстанция есть также:

а) природный дух, – семья,

б) она есть в своем раздвоении и явлении – есть гражданское общество;

с) она есть государство как свобода, остающаяся всеобщей и субъективной также и в свободной самостоятельности особой воли. Этот действительный и органический дух ?) народа, проходя ?) через отношение друг к другу духов различных народов, ?) получает действительность и открывается во всемирной истории как всеобщий мировой дух, право которого есть наивысшее.

Примечание. Что предмет или содержание, положенный пока что только согласно своему понятию или, иначе говоря, таким, каков он в себе, имеет форму непосредственности или бытия, – это предполагается уже известным из спекулятивной логики. Другое дело – понятие, которое есть для себя в форме понятия; оно уже не есть что-то непосредственное. – Точно так же предполагается известным принцип, определяющий вышеуказанное деление. Это деление можно также рассматривать как историческое предварительное указание частей, ибо различные ступени должны, в качестве моментов развития идеи, сами себя порождать из природы содержания. Философское деление есть вообще не внешнее деление, не внешняя классификация готового материала, проводимая соответственно одному или нескольким принятым основаниям деления, а имманентное различение, совершаемое самим понятием. – Мораль и нравственность, которые обыкновенно считаются однозначащими синонимами, здесь употребляются в существенно различных смыслах. Кажется, впрочем, что и представление также проводит между ними различие: кантовское словоупотребление пользуется преимущественно выражением «мораль»; и практические принципы этой философии действительно ограничиваются исключительно этим понятием, делают даже точку зрения нравственности невозможной и – больше того – явно ее уничтожают и представляются с ее точки зрения возмутительными. Но если бы даже моральность и нравственность и были этимологически-равнозначащи, {59}это не мешало бы тому, чтобы употреблять эти все же разные слова для обозначения разных понятий.

Прибавление. Говоря здесь о праве, мы разумеем не только гражданское право, которое обычно понимают под словом «право», но так же и мораль, нравственность и всемирную историю, которые тоже должны входить сюда, потому что понятие объединяет мысли согласно истине. Чтобы не остаться абстрактной, свободная воля должна сначала дать себе некоторое наличное бытие, и первым чувственным материалом этого наличного бытия являются вещи, т.е. внешние вещи. Этот первый вид свободы есть тот, который мы узнаем как собственность; это – сфера формального и абстрактного права, куда с не меньшим основанием должны входить также и собственность в ее опосредствованной форме, собственность как договор, и право в его нарушении, право как преступление и наказание. Свобода, которая здесь у нас получается, есть то, что мы называем лицом, т.е. субъектом, который свободен, свободен именно для себя, и который дает себе наличное бытие в вещах. Но эта единственно лишь непосредственность наличного бытия не адекватна свободе, и отрицание этого определения есть сфера морали. Я теперь уже свободен не только в этой непосредственной вещи, но также и в снятой непосредственности, т.е. я свободен в себе самом, в субъективной области. В этой-то сфере важны мое усмотрение и намерение, моя цель, тогда как внешнее полагается чем-то безразличным. Но добро, которое здесь представляет собою всеобщую цель, не должно только оставаться внутри меня, в моей душе, а должно реализоваться. Субъективная воля именно требует, чтобы то, что пребывает внутри ее, т.е. ее цель, получило внешнее наличное бытие, чтобы, следовательно, добро совершалось в области внешнего существования. Как мораль, так и предыдущий момент формального права суть одинаково абстракции, истину которых представляет собою только нравственность. Нравственность есть, таким образом, единство воли в ее понятии и воли индивидуума, т.е. воли субъекта. Ее первое наличное бытие есть опять-таки природное наличное бытие в форме любви и чувства, семьи: индивидуум здесь упразднил свою непокорную личность, отказался от нее и находится со своим сознанием внутри некоторого целого. Но на следующей ступени мы присутствуем при потере нравственности в собственном смысле и субстанциального единства; семья распадается, и ее члены относятся друг к другу как самостоятельные лица, которых объединяют лишь узы взаимной нужды. В этой ступени гражданского общества часто видят государство. Но государство есть лишь третья {60}ступень, нравственность и дух, в котором имеет место изумительное соединение самостоятельности индивидуальности и всеобщей субстанциальности. Поэтому и право государства выше других ступеней; оно есть свобода в ее наиболее конкретном образовании, которая подчинена лишь высочайшей абсолютной истине мирового духа.{61} 

Данный текст является ознакомительным фрагментом.