2. Предмет веры

2. Предмет веры

Подобно тому, как вера и чистое здравомыслие вместе принадлежат стихии чистого сознания, так же они вместе суть возвращение из действительного мира образованности. Они предстают поэтому с трех сторон. Во-первых, каждое из них есть в себе и для себя вне всякого отношения; во-вторых, каждое соотносится с действительным миром, противоположным чистому сознанию; в-третьих, каждое соотносятся с другим внутри чистого сознания.

Сторона в-себе- и для-себя-бытия в верующем сознании есть его абсолютный предмет, содержание и определение которого ясны. Ибо согласно понятию веры он есть не что иное, как реальный мир, возведенный во всеобщность чистого сознания. Расчленение реального мира составляет поэтому также организацию этой всеобщности; только части в ней в своем одушевлении не отчуждены друг от друга, а суть в себе и для себя сущие сущности, духи, в себя возвратившиеся и остающиеся у себя самих. — Поэтому движение их перехода только для нас есть отчуждение определенности, в котором они находятся в своем различии, и только для нас они составляют некоторый необходимый ряд; для веры же их различие есть покоящееся разнообразие, а их движение есть [историческое] событие.

Если коротко назвать их со стороны внешнего определения их формы, то подобно тому как в мире образованности государственная власть или «хорошее» были первым, так и здесь первое есть абсолютная сущность, в себе и для себя сущий дух, поскольку он есть простая, вечная субстанция. Но в реализации своего понятия, состоящей в том, чтобы быть духом, она переходит в бытие для «другого», ее равенство себе самой превращается в действительную жертвующую собою абсолютную сущность; она становится самостью, однако самостью преходящей. Поэтому третье есть возвращение этой отчужденной самости и униженной субстанция в ее первую простоту; лишь таким образом она представлена как дух.

Эти различенные сущности, возвращенные мышлением обратно в себя из переменчивости действительного мира, суть неизменные вечные духи, бытие которых состоит в том, что они мыслят составляемое ими единство. Отодвинутые таким образом от самосознания, эти сущности вое же проникают в него; если бы сущность неподвижно была в форме первой простой субстанции, она оставалась бы чужда самосознанию. Но отрешению этой субстанции, а затем ее духу присущ момент действительности, и благодаря этому последний становится причастен верующему самосознанию, или: верующее сознание принадлежит реальному миру.

Со стороны этого второго отношения верующее сознание отчасти само имеет свою действительность в реальном мире образованности и оставляет его дух и его наличное бытие, которое было рассмотрено; отчасти же это сознание противостоит этой своей действительности как суетному и есть движение, направленное на то, чтобы снять ее. Это движение состоит не в том, чтобы верующее сознание остроумно сознавало извращения этой действительности; ведь оно есть простое сознание, которое причисляет остроумное (das Geistreiche) к суетному, потому что последнее все еще имеет своей целью реальный мир. Спокойному царству (dem ruhigen Reiche) его мышления противостоит действительность как некоторое лишенное духа (geistloses) наличное бытие, которое поэтому должно быть преодолено внешним образом. Это послушание в служении и в восхвалении порождает путем снятия чувственного сознания и действования сознание единства с сущей в себе и для себя сущностью, однако не в качестве созерцаемого действительного единства, а это служение есть лишь беспрерывное порождение, которое в наличествовании достигает своей цели не полностью. Община, правда, достигает этого, ибо она есть всеобщее самосознание; но для единичного самосознания царство чистого мышления необходимо остается по ту сторону его действительности, или: так как оно благодаря отрешению вечной сущности вошло в действительность, последняя есть не постигнутая в понятии чувственная действительность; но чувственная действительность остается равнодушной к другой действительности, и потустороннее получило сверх того лишь определение отдаленности в пространстве и времени. — Но понятие, для себя самой наличная действительность духа, остается в верующем сознании тем «внутренним», которое есть и делает все, но само не обнаруживается.