Ф. ЭНГЕЛЬС РАСКОЛ В ЛАГЕРЕ СТОРОННИКОВ РЕФОРМЫ. — «REFORME» и «NATIONAL». — УСПЕХИ ДЕМОКРАТИИ

Ф. ЭНГЕЛЬС

РАСКОЛ В ЛАГЕРЕ СТОРОННИКОВ РЕФОРМЫ. — «REFORME» и «NATIONAL». — УСПЕХИ ДЕМОКРАТИИ

Со времени моего последнего письма^{130} состоялись банкеты в Лилле, Авене и Валансьенне. Банкет в Авене носил чисто конституционалистский характер, в Валансьенне — компромиссный, в Лилле же демократия решительно восторжествовала над происками буржуазии. Сообщаем вкратце факты, касающиеся этого важного собрания.

Кроме либералов и сторонников «National» были приглашены демократы из «Reforme»; приглашение приняли гг. Ледрю-Роллен и Флокон — редактор последней из названных газет. Г-н Одилон Барро, добродетельный громовержец буржуазии, также получил приглашение. Все было готово, тосты были подготовлены, когда внезапно г-н Одилон Барро заявил, что он не сможет ни присутствовать, ни произнести свой тост «за парламентскую реформу», если только не будут добавлены слова, определяющие эту реформу «как средство обеспечить чистоту и подлинный дух учреждений, завоеванных в июле 1830 года». Такое добавление, разумеется, сделало бы невозможным присутствие республиканцев. Это вызвало полную растерянность в комитете, но г-н Барро остался непреклонным. Наконец, согласились предоставить решение вопроса самому собранию. Собрание, однако, совершенно недвусмысленно объявило, что оно не желает никаких изменений в программе и не намерено нарушать условий, на которых демократы прибыли в Лилль. Г-н Одилон Барро с пренебрежением удалился вместе со всей своей свитой из либеральных депутатов и редакторов. Послали за гг. Флоконом и Ледрю-Ролленом; банкет состоялся вопреки либералам, и речь г-на Ледрю была встречена восторженными аплодисментами.

Таким образом, предательский заговор буржуазных сторонников реформы окончился славной победой демократии. Г-н Одилон Барро был вынужден позорно ретироваться и никогда не осмелится вновь показаться в демократическом городе Лилле. Единственный довод, который он приводил в свое оправдание, состоял в том, будто ему стало известно, что господа из «Reforme» намерены воспользоваться банкетом в Лилле для того, чтобы устроить революцию. И это в момент полнейшего спокойствия!

Спустя несколько дней г-н Барро немного утешился на банкете в Авене, который явился не более как семейной встречей нескольких буржуазных либералов. Здесь он имел удовольствие провозгласить тост за короля. Но в Валансьенне он снова был вынужден отказаться от своего излюбленного тоста, который постигла столь печальная участь в Лилле. За здоровье короля не пили, хотя в Валансьенне и не присутствовали страшные личности, способные в любое мгновение устраивать революции! Потерпевший провал громовержец вынужден будет сдерживать свое добродетельное негодование до тех пор, пока ему опять не представится возможность на каком-нибудь другом укромном банкете поносить «анархизм», «пропаганду применения физической силы», «коммунизм» перед изумленными владельцами бакалейных и свечных лавок какого-нибудь провинциального городка.

Банкет в Лилле вызвал чрезвычайно оживленную полемику в печати. Консервативная пресса ликовала по поводу разногласий в рядах сторонников реформы. Старая и скучная «Constitutionnel» г-на Тьера и «собственная» газета Барро «Siecle» внезапно были охвачены страшным волнением.

«Нет», — восклицала негодующая «Siecle», обращаясь к своей аудитории лавочников, — «нет, мы вовсе не относимся к числу этих анархистов, у нас нет ничего общего с этими реставраторами господства террора, с этими последователями Марата и Робеспьера. Мы бы предпочли их кровавому господству нынешний порядок, будь он даже в сто раз хуже, чем он есть!»

Совершенно справедливо! Этим мирным торговцам бакалеей и свечами в сто раз более подойдет белый ночной колпак нежели красный колпак якобинца. При этом, осыпая самой подлой и злобной бранью «Reforme», эти газеты в то же время обращаются с величайшим почтением с «National». И действительно, «National» вела себя в связи с этим случаем более чем двусмысленно. Уже во время банкета в Коне эта газета осуждала поведение ряда демократов, не пожелавших присутствовать из-за того, что был предложен тост за здоровье короля. Теперь она опять-таки весьма холодно отозвалась о банкете в Лилле и выразила сожаление по поводу случая, на мгновенье внесшего замешательство в эту демонстрацию; в то же время целый ряд союзников «National» в провинции открыто критиковал поведение гг. Ледрю и Флокона. В связи с этим «Reforme» потребовала, чтобы эта газета высказалась яснее. «National» заявила, что ее статья достаточно ясна. Тогда, спрашивает «Reforme», что означает достойный сожаления случай в Лилле? О чем вы сожалеете? Сожалеете ли вы о поведении г-на Барро или же о поведении г-на Ледрю-Роллена? Сожалеете ли вы о наглой выходке г-на Барро или же о его провале? Может быть, вы сожалеете о речи г-на Ледрю в защиту всеобщего избирательного права? Или о поражении монархизма и торжестве демократии? Согласны ли вы или нет с тем, что говорят по этому поводу ваши союзники в провинции? Относитесь ли вы благосклонно к похвалам «Siecle» и одобряете ли вы ту брань, которой она осыпает нас? Посоветовали бы вы вашему другу г-ну Мари подчиниться, если бы г-н Одилон Барро предъявил подобные претензии в Орлеане? «National» ответила, что по партийным соображениям она воздержится от полемики с «Reforme» и что она не несет ответственности за статьи, посланные в провинциальные газеты ее «другом»; что же касается остальных вопросов, то прошлое «National» позволяет ей оставить их без внимания и не утруждать себя ответом. «Reforme» привела весь этот ответ целиком с одним только замечанием: «Вопрос остается открытым». У демократов теперь перед глазами документы — они могут обо всем судить сами. Они так и поступили. Большое число радикальных и даже либеральных французских газет в самых решительных выражениях высказалось за «Reforme».

Поведение «National», без сомнения, заслуживает самого сурового осуждения. Эта газета все больше и больше идет на поводу у буржуазии. За последнее время она всегда изменяла в решительные моменты делу демократии, она постоянно проповедовала союз с буржуазией и неоднократно служила лишь интересам Тьера и Одилона Барро. Если «National» в самое ближайшее время не изменит своего поведения, то ее перестанут считать демократической газетой. А в этом лилльском деле из одной только личной неприязни к людям более радикального направления, чем она сама, «National» не поколебалась принести в жертву самые принципы, которые были ею же положены в основу союза с либералами, заключенного для организации банкетов. После того, что произошло, «National» никогда уже не будет способна на будущих банкетах оказывать серьезное противодействие провозглашению тостов за короля. «Прошлое» «National» также отнюдь не столь блестяще, чтобы она могла позволить себе обходить молчанием вопросы своего коллеги. Достаточно вспомнить только защиту ею парижских бастилий![188]

P. S. На этой неделе состоялся банкет сторонников реформы в Дижоне. На обеде присутствовало тысяча триста человек. Это был подлинно демократический банкет. Разумеется, не было никаких тостов за короля. Все ораторы принадлежали к партии «Reforme». Главными из них были гг. Луи Блан, Флокон, Э. Араго и Ледрю-Роллен. Г-н Флокон, редактор «Reforme», поднял тост за демократов других стран и с большим уважением отозвался об английских чартистах. На следующей неделе я сообщу вам целиком содержание его речи, а также дам полный отчет об общем ходе этого важнейшего собрания[189].

Написано Ф. Энгельсом в конце ноября 1847 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Напечатано в газете «The Northern Star» № 528, 4 декабря 1847 г.

На русском языке впервые опубликовано в журнале «Вопросы истории» № 11, 1955 г.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.