1. Возникновение названия в Греции и что там обозначалось этим названием

1. Возникновение названия в Греции и что там обозначалось этим названием

Глубокомысленный и яркий синтез религиозности, искусства и философии, проникавший жизнь Востока, распался у греков на дифференцированные проявления этих трех форм человеческого творчества. Ясный и радостный дух греков освободил философию от религиозной связанности и от ясновидящей символики поэтических творений, родственных философии или религиозности. Их пластическая сила созерцания благоприятствовала выделению и выработке различных родов духовного творчества. Так у греков одновременно возникли философия, ее понятие и выражение ?????????. ????? Геродот называет всякого выделяющегося высшей духовной деятельностью. Название ???????? он применяет к Сократу, Пифагору и другим старейшим философам, а Ксенофонт обозначает им натурфилософов. Сложное слово ?????????? означает в эпоху Геродота и Фукидида в общежитии любовь к мудрости и искание ее. В это слово грек вкладывает искание истины ради самой истины – искание ценности независимо от практического ее применения. Так, у Геродота Крез обращается к Солону в известном типичном противопоставлении восточного властолюбия новому греческому Ethos: он-де слышал, что Солон прошел многие страны ?????????? ??????? ??????? (объяснение слова «философствуя»). То же выражение употребляет и Фукидид в надгробной речи над Периклом, желая нарисовать основную черту афинского духа того времени. В техническое выражение определенного круга духовных занятий слово «философия» превращается позже, в сократовской школе. Предание, приписывающее это Пифагору, приписывает ему, вероятно, то, что принадлежит Сократу – Платону. В сократо-платоновской школе понятие философии обладает характерной двусторонностью.

Философия, согласно Сократу, есть не мудрость, а любовь к мудрости и искание ее, ибо самое мудрость боги сохранили за собой. Критическое сознание, которое в лице Сократа и еще глубже – в лице Платона обосновывает знание, очерчивает вместе с тем и его границы. Согласно старым указаниям, особенно указаниям Гераклита, Платон первый возвысил сущность философствования до сознания. Исходя из опыта своего собственного философского гения, он рисует философский инстинкт и процесс его развития в философское знание. Всякая великая жизнь вытекает из восторга, заложенного в высшей природе человека. А так как мы запутаны в мире чувств, то эта высшая природа сказывается в бесконечной тоске. Философский Эрос переходит от любви к красивым образам через ряд различных ступеней до знания идей. Но и на этой высшей ступени наше знание остается гипотезой, предметом ее являются неизменные сущности, реализованные в действительности, но никогда ей не дано постигнуть причинной связи, простирающейся от высшего Добра к отдельным вещам, в которых мы созерцаем Вечное. В этой великой тоске, которую никогда не может успокоить наше знание, и лежала исходная точка внутреннего взаимоотношения между философией и религиозностью, живущей в полноте Божественного.

Второй момент, который содержится в философии согласно сократо-платоновскому понятию о ней, характеризует ее положительную сторону. Выяснение этого момента имело еще более общее влияние. Философия означает стремление к знанию, в его строжайшей форме – науке. Впервые подчеркиваются требования, предъявляемые ко всякому знанию: общеобязательность, определенность, сведение к законным основаниям всех допущений. Нужно было положить конец беспокойной мечтательной игре метафизических гипотез, равно как скептицизму просвещения. Как у Сократа, так и в первых диалогах Платона философское сознание простирается на знание во всем его объеме, причем оно сознательно противополагается знанию, ограниченному познанием действительности. Оно охватывает также и определение ценностей, правил и целей. В этом понимании скрыто поразительное глубокомыслие: философия – это рассудительность, возвышающая все человеческие действия до сознания, а именно на ступень общеобязательного знания. Она – самоуразумение духа в форме мышления в понятиях. Действия воина, государственного деятеля, поэта или жреца могут найти свое завершение лишь тогда, когда практикой управляет знание этих действий. Так как всякое действие нуждается в определении цели, а последняя цель лежит в эвдемонии, то знание об эвдемонии, заложенных в ней целях и средствах – самое сильное в нас, и никакая сила темных инстинктов и страстей не может проложить себе дорогу, если знание нам показывает, что эти темные силы мешают эвдемонии. Таким образом, только господство знания может возвысить индивидуум к свободе и общество – к свойственной ему эвдемонии. На основании этого сократовского понятия философии сократовские диалоги Платона производят анализ жизненных проблем. И именно потому, что жизнь с ее стремлением к эвдемонии, с ее господством добродетелей, в которых реализуется последняя, не могла быть возвышена до общеобязательного знания, эти диалоги и должны были закончиться отрицательно. Раздвоение в рамках сократовской школы оказалось неразрешимым; в лице Сократа «Апология» Платона правильно и глубокомысленно подмечает и то, и другое: как он приступает к разрешению задачи общеобязательности знания и как он в результате все же приходит к незнанию. Это понятие философии, согласно которому философия стремится поднять на уровень знания бытие, ценности, цели добродетели и имеет, таким образом, предметом своего знания истинное, прекрасное и хорошее, – это понятие, говорим мы, было первым плодом размышлений философии о самой себе; его дальнейшее влияние неизмеримо, оно содержит основное ядро истинного понятия сущности философии.

Следы влияния сократо-платоновского понятия философии мы наблюдаем и в разделении философии у Аристотеля. Философия распадается у него на теоретическую, поэтическую и практическую науки: теоретической она является тогда, когда целью и принципом ее служит познавание; поэтической – когда принцип ее кроется в художественной способности, а цель – в имеющем быть созданным творении; практической, наконец, – тогда когда принципом ее является воля, а целью – действие как таковое. При этом поэтическая наука охватывает не только теорию искусства, но и всякое техническое знание, цель которого не в энергии личности, а в создании внешнего произведения.

Аристотель, однако, в действительности не расчленил своей философии по этому распределению, основанному на Платоне. У него выступает несколько видоизмененное понятие ее. Философия уже больше – не развитие личности и человеческого общества при посредстве знания, она ищет знания ради него самого: философское отношение характеризуется согласно этому теоретической сознательностью. Подобно тому как изменчивая, но разумная действительность обоснована в непеременном и блаженном мышлении божества, не имеющем никакой цели и никакого объекта вне себя, так и высшая функция высшей из изменчивых действительностей, человеческого разума, достигается в чисто теоретическом отношении, как совершеннейшем и наиболее счастливом для человека. Такова, по его мнению, философия, ибо она обосновывает и охватывает все науки. Она создает теорию знания как основу всякого научного труда, ее центральный пункт – универсальная наука бытия: это была первая философия, для которой в школе выработалось выражение «метафизика»; на выработанном в этой первой философии телеологическом миропонимании основывается связь между науками, которая, начинаясь с познавания природы и проходя через учение о человеке, простирается до определения последних целей индивидуума и общества. Новый аристотелевский принцип причинно действующей цели открывает отныне возможность подчинить мышлению и изменчивое в эмпирически данной действительности. Так возникает новое понятие философии: в качестве единства наук она изображает в понятиях объективную связь действительности – связь, простирающуюся от познания Бога до познания целеустановления в человеке.

Этому подчинению отдельных наук философии соответствовала и организация философских школ в Греции. Эти школы были не только средоточиями прений о принципах, но и очагами позитивного исследования. На протяжении нескольких поколений в этих школах успел сконструироваться целый ряд естественных и гуманитарных наук. Существуют основания, позволяющие допустить, что еще до Платона пифагорийцы и ученики старейших мыслителей были связаны с последними и между собой известным порядком и постоянством общей работы. В ясном свете достоверной истории пред нами встают Академия и школа перипатетиков в качестве правоупорядоченных союзов, в которых отдельные науки объединены единством философской основной мысли, а страсть чистого познания истины придает жизнь всякой позитивной работе и отводит ее в круг целого, являя собой недостижимый образец творческой мощи подобной организации. Школа Платона была одно время средоточием математических и астрономических исследований, но наиболее могучий научный труд, когда-либо исполненный на протяжении столь ограниченного времени и в одном месте, был выполнен кооперацией, группировавшейся вокруг Аристотеля. Основные идеи телеологического строения и эволюции, методы описания, расчленения и метод сравнительный привели в этой школе к созданию описательных и расчленительных естественных наук, а также к образованию политики и учения об искусстве.

В этой организации философских школ греческое понятие философии как универсальной науки нашло свое высшее выражение. Произошло это благодаря упрочению той стороны сущности философии, в силу которой общие задачи связывают занимающихся философией и побуждают их к общим проявлениям. Ибо вообще всегда, когда одно и то же содержание цели возвращается в известном числе лиц, оно связывает индивидуумов между собой. К этому еще присовокупляется специальное связующее начало философии, заключающееся в стремлении к всеобщности и общеобязательности.

Единообразное руководство научным трудом, достигшее своего высшего развития в школе Аристотеля, распалось так же, как и Империя Александра Великого. Отдельные науки, развиваясь, достигли самостоятельности. Связь между ними порвалась. Преемники Александра основали вне философских школ учреждения, в которых происходили занятия отдельными специальными науками. Таков был первый момент, внесший изменения в положение философии. Отдельные науки постепенно завладели всей областью действительности, причем этот процесс, возобновившийся за последнее время, еще и ныне не достиг своего завершения. Как только какой-нибудь круг научного исследования достигал зрелости в философии, он немедленно эмансипировался от союза с ней. Так обстояло вначале дело с науками естественными; в последнее время процесс дифференциации пошел дальше: со времени Гуго Гроция самостоятельности добилась общая наука о праве, со времени Монтескье датируется самостоятельность сравнительного государствоведения. В настоящее время среди психологов замечается стремление эмансипировать свою науку, и если принять во внимание, как тесно сплетены науки о религии и искусстве, педагогика, науки социальные – с изучением исторических фактов и психологии, то и их отношение к философии станет весьма сомнительным. Это беспрерывно увеличивающееся перемещение соотношения сил в рамках знания ставило как бы извне философию пред задачей новых отграничений в своей области. Но и в ее внутреннем развитии содержались моменты, которые оказывали еще большее влияние в этом же направлении.

Дело в том, что только совместному влиянию указанного внешнего фактора и изнутри действующих сил философия обязана теми изменениями в своем положении, которые, начиная от появления скептиков, эпикурейцев и стоиков, развивались до писательской деятельности Цицерона, Лукреция, Сенеки, Эпиктета и Марка Аврелия. Отныне в рамках нового соотношения сил в области знания замечаются крушение метафизического миропознания, распространение скептицизма и характерный для стареющих наций поворот к внутреннему самоуглублению: начинается развитие философии жизни. В последней мы сталкиваемся с таким положением философского духа, которому отныне суждено иметь величайшее значение навсегда. Проблема великих систем еще ставится во всем ее объеме. Но требования обязательных решений становятся все слабее. Центр тяжести в рамках отдельных задач становится иной; проблема о мировой связи подчиняется проблеме ценности и цели жизни; в лице римско-стоической системы, одной из наиболее влиятельных, какие когда-либо создавал мир, на первый план выступает способность философии образовывать личность. Изменяются также и структура философии, порядок и отношение ее частей. Этим изменениям в положении философии соответствует появление новых определений понятия философии. Согласно Цицерону, философия является «учительницей жизни, изобретательницей законов, побудительницей ко всяческой добродетели», а Сенека определяет философию как теорию и искусство правильного образа жизни. Это предполагает, что она не просто теория, а законодательница жизни, и поэтому охотно пользуются для ее обозначения выражением «мудрость». Но, возвращаясь от нового понятия философии к новому ее положению, выражением которого оно является, мы тотчас же заметим, что развитие ее из великих метафизических систем совершилось вполне плавно и непрерывно и что ее проблема выступает при новых только условиях.

Вслед за этим философия на протяжении длинного ряда столетий, по мере того как тяготение к неисследованным глубинам сущности вещей вело стареющийся мир к религии, потеряла, подпав в подчинение религии, свою истинную сущность. Положение, которое она отныне заняла к задаче всеобщего универсального познания, и понятия о ней, возникшие на этом пути, не лежат по линии чистого развития ее сущности; в теории о промежуточных звеньях между философией и религией мы будем иметь возможность коснуться этого подробно.