II. Воспоминания. Абстракция

II. Воспоминания. Абстракция

Если в душе начинают действовать причины, могущие воспроизвести в виде представлений прежние, ассоциативно с ними связанные восприятия, то происходит вполне то же самое, что при воздействии внешних раздражений. Действие, которое эти причины могли бы произвести сами по себе, а именно точное повторение прежнего переживания, всегда еще соопределяется особенностью души, т. е. воспоминания совершенно так же, как восприятия, постоянно обусловлены и различными закономерностями душевной жизни.

Воспоминания поэтому прежде всего еще более недостаточны и ограничены, чем восприятия, т. е. в отношении полноты они составляют еще больший контраст с богатством объективных раздражений, которые являются их внешними причинами. Представим себе ландшафт, уличную сцену, знакомого человека; всегда не хватает массы деталей, в том числе и таких, которые в свое время в самом восприятии, наверно, достигли сознания. Но зато воспоминания, с другой стороны, богаче восприятий. В них содержатся дополнения и пояснения, внесенные по ассоциации из других, похожих восприятий; припоминая, например, картину какого-нибудь ландшафта, мы относим к нему и башню, которой на самом деле вовсе не было в том месте. Наконец, воспоминания подвергаются влиянию других, возникающих в душе, представлений и в большей или меньшей степени видоизменяются ими; такое действие оказывают, например, вопросы относительно воспринятого, которые приближают душу к известным представлениям (внушающие вопросы), желание произвести впечатление, импонировать и т. п.; так что образы воспоминания являются неточным воспроизведением воспринятого не случайно и не в исключительных случаях, а в силу природной закономерности, как это недавно было доказано непосредственными опытами над точностью воспоминаний, и в каждом отдельном случае может быть речь только о степени отклонения.

На пояснении и видоизменении образов воспоминания посредством представлений, возникающих в силу ассоциации или сосуществующих во времени, покоится так называемая фантазия; это не новая, долженствующая быть отделяемой от других основная функция души, а результат тех самых элементарных проявлений, которые, складываясь при иных обстоятельствах, образуют прямо противоположное явление воспоминания. Но мы здесь остановимся несколько подробнее не на этой особенности, а на вышеупомянутой неполноте репродуцированных представлений.

Подобно неполноте восприятий, она вытекает прежде всего из отбора, производимого деятельностью внимания. В вещах, которые достигают нашего сознания в восприятии, нас не все одинаково интересует. Ребенка, например, в карманных часах больше всего заинтересует тикание и блеск золотых крышек, хотя бы он обратил внимание и на некоторые иные детали; в собаке его заинтересует главным образом лаяние или то, что она ходит на четырех ногах. Если восприятия часов или собаки часто повторяются в сопровождении какого-либо другого, но всегда одинакового впечатления и если затем при повторении этого знака они воспроизводятся в виде представлений, то эти репродукции будут содержать отнюдь не все, что дошло до сознания в восприятии, но только выдержку из него, а именно наиболее заинтересовавшие детали, как тикание или лай в нашем примере.

В таком же направлении отбора действует еще одно обстоятельство: именно то, что группы раздражений внешнего мира, а посему и вызываемые ими восприятия не представляют ни полного сходства, ни полного различия, но повторяются, образуя известную смесь сходства и различия. Тождественные черты однородных образований, конечно, воспринимаются несравненно чаще, чем несхожие черты, потому что первые повторяются во всех, а последние только в единичных случаях. Поэтому при воспроизведении, общие черты также выступают на первый план; их гораздо легче представлять себе, чем остальные черты, которые мешают друг другу благодаря своему большому количеству. При повторении одного и того же знака, ассоциированного со схожими восприятиями, тожественные их черты, таким образом, все больше отделяются от несовпадающих черт и мало-помалу сами по себе складываются в представление.

Итак, закономерности душевной жизни приводят при образовании представлений к своеобразному результату: они в несравненно большей степени, чем в восприятиях, устраняют случайные соединения внешних впечатлений и создают представления или только отдельных выдающихся черт воспринимаемых вещей (абстрактные представления), или же общих черт группы объективных вещей (общие представления), что во многих случаях оказывается одним и тем же. Отнюдь не произвольно и не стремясь сознательно к достижению какой-либо цели, а проявляя без всяких намерений свои особенности, душа образует представления, которые в своей фактически мыслимой простоте и изолированности объективно не имеют никаких прообразов, но наличность которых в душе не может подлежать ни малейшему сомнению; таковы, например, представления одной только длины, или одного только красного цвета, или представления цвета вообще, собаки, дерева вообще и т. п.

Для высшего духовного развития эти образования имеют огромное значение. Мы здесь ограничимся только двумя указаниями. Во-первых, они содействуют распределению чувственно данных комплексов по внутреннему содержанию, зачатки чего мы отметили выше (с. 225) при рассмотрении восприятия. Окружающие нас и нами воспринимаемые вещи обычно являются для нас случайным, пестрым, невероятно запутанным скоплением разных предметов. Но когда мы при мысленном воспроизведении впечатлений сознаем только некоторые их черты, общие многим вещам, когда мы, значит, мысленно выделяем то, что в вещах есть общего, мы их духовно распределяем по классам и видам. Мы высвобождаем вещи из случайностей среды и особенностей единичных случаев, мы их сочетаем по их внутренним отношениям, по родству их, как принято выражаться, и, таким образом, мы мало-помалу начинаем духовным взором различать стройные системы в невероятном разнообразии бессистемного данного. Но общее для нас почти всегда сочетается с познанием закономерного в отношениях вещей, без которого мы ведь не могли бы владеть ими; единичное и индивидуальное для этого слишком богато и сложно. Итак, обнаружение порядка и закона есть следствие абстрагирования.

Второе важное следствие абстрагирования имеет место при обратном ходе процесса воспроизведения: мы говорим о мышлении по аналогии. Если отдельные черты, общие различным вещам или процессам, постоянно или чрезвычайно часто сопровождаются другими восприятиями или представлениями всегда одинакового содержания, то они тесно с ними связываются, и когда эти черты повторяются в совершенно иной обстановке, то неминуемо вместе с тем воспроизводится и представление указанного содержания. В немецком языке существительные на «е», вообще говоря, суть женского рода; между окончанием на «е» и членом женского рода возникает поэтому тесная связь, независимо от содержания слов. Существительное «Sonne» (солнце) по-немецки поэтому женского рода, чего нет ни в одном из родственных языков, а когда в немецком языке укореняются иностранные слова с окончанием на «е», то они по аналогии становятся женского рода, хотя бы в своем языке они были иного рода: например, Etage, Loge, Blamage. После того как доказано было, что в целом ряде инфекционных болезней носителями заразы являются микроскопически маленькие организмы, все, кому это было известно, не могли думать о прочих инфекционных болезнях, не представляя себе по аналогии и для них таких же носителей заразы.