Факторы деградирования

Факторы деградирования

П. Не могли бы мы обсудить проблемы деградиро вания и смерти. Почему в механизме ума имеется как бы вложенная в него склонность к износу, и поэтому к смерти?

К. Почему изнашивается тело и ум?

П. С годами, со временем тело изнашивается, но почему изнашивается ум? В конце жизни происходит смерть тела и смерть ума. Но смерть ума может произойти даже пока тело еще живо. Если, как вы говорите, клетки мозга содержат сознание, то при износе клеток человеческого тела является ли неиз бежным износ клеток человеческого ума? Мозга?

К. Говорим ли мы об износе с годами, со временем всей структуры ума и мозга? Биологи дали ответ на этот вопрос. Что они говорят?

М. Клетки тела и мозга изнашиваются потому что не происходит процесса отбора. Они не созданы для постоянного функционирования. Они не обладают способностью отобрать и изъять лишние продукты их собственного обмена веществ. Если бы они могли полностью промывать себя, они бы жили вечно.

К. Вопрос в следующем: почему происходит износ мозга, который активно действовал на протяжении известного периода времени? Биологический ответ утверждает, если бы мозг обладал достаточной очи стительной силой, он мог бы жить вечно. Что является средством очищения?

М. Правильный отбор и изъятие.

К. Бесспорно должно происходить нечто гораздо более глубокое.

М. Правильный отбор и изъятие – внешние прояв ления очищения, очищающего процесса.

П. Это не является правильным. Если бы это было так, то человеческое тело, правильно очищенное, не подвергалось бы износу. Но смерть неизбежна. Пред ставляет ли собой ум нечто иное, чем клетки мозга?

К. Является ли это износом энергии, или износом клеток мозга и их способности вырабатывать энер гию? Прежде всего надо ясно поставить вопрос.

Б. Когда мы говорим, что мозг подвергается износу, то при этом считается, что он в определенное время был очень активен. Между тем, одна из проблем существования – это посредственность ума.

К. Итак, вопрос в следующем: почему мозг не сохраняет свои качества остроты, ясности, глубокой энергии? С возрастом, становясь старше, он изна шивается. Это иногда происходит даже в двадцать лет. Он удерживается в определенной колее и посте пенно теряет гибкость. Я хочу выяснить, зависит ли это от возраста. Вы можете видеть, что некоторые умы даже в годы молодости утрачивают качество быстроты. Он уже попал в колею и фактор износа начал действовать.

С. Не происходит ли это потому, что мы рождаемся с известной обусловленностью? Не это ли является фактором деградации?

К. Это происходит в связи с обусловленностью; если удается пробиться через эту обусловленность, то высвобождается энергия, придавшая уму способ ность действовать до бесконечности; или деградация зависит от того, что ум функционирует в соответст вии с принятым решением?

С. Что вы имеете в виду под принятыми решения ми?

К. Это означает, что ум действует, делая выбор и применяя волю. Человек намечает заранее, и это решение основано не на ясности, не на наблюдении реального факта и всей сферы деятельности в це лом, а на получении удовлетворения и удовольствия, являющихся фрагментами этой сферы. И человек продолжает жить в этих фрагментах, в этой фрагмен тации. Это один из факторов деградации. Мой выбор профессии ученого может быть основан на стремле нии добиться успеха в определенной области. Много разных соображений могут привести к выбору опре деленной профессии, и такое решение, такой выбор, и это действие, исходящее из решения, из выбора, является одним из факторов износа. Я оставляю без внимания всю остальную сферу, устремляя все вни мание на один ее тесный угол. Деятельность клеток мозга лишена полноты и происходит только в каком то одном направлении. Вглядитесь, это очень инте ресно. Не принимайте на веру. Мы исследуем это.

П. Вы говорите, что мозг функционирует не целостно, а только в одном направлении.

К. Весь мозг в целом не является активным, я думаю, это один из факторов износа. Вы спросили, каковы факторы износа, вы не задали вопроса, спо собен ли ум видеть целое, или не способен. На протяжении этих долгих лет я наблюдал, что ум, придерживающийся выбранного им курса действий, оставляя без внимания целостность действия, под вергается износу.

П. Давайте попытаемся исследовать это. В самих клетках мозга имеются заложенные в них ощущения времени, памяти, инстинкт. Они действуют как реф лексы. Сама эта деятельность в форме рефлексов ограничивает мозг и не позволяет ему действовать целостно. И других путей мы не знаем.

К. Мы пытаемся выяснить, каковы факторы износа.

Когда мы установим эти факторы, мы, быть может, будем в состоянии перейти к другому, к целому.

П. Можно назвать двадцать факторов, например, конфликт.

К. Давайте, не будем набирать слишком большое количество. Деятельность, основанная на выборе, мотивированная желанием получить удовлетворе ние, добиться успеха, достичь чего-то. Такое дейст вие должно создавать конфликт. Так вот, конфликт это один из факторов износа, быть может, главный фактор. Я решаю стать политическим деятелем. Или человеком религиозным. Или артистом, саньяси; эти решения исходят из обусловленности, возникшей под воздействием культуры, которая по своей приро де фрагментарна. Например, я решаю остаться хо лостяком, так как то, что я видел, что слышал, заставляет меня думать, что достичь Бога, истину, достичь Озарения можно только при целибате, без брачии. Я пренебрегаю всей структурой человеческо го существования, биологией, социологией и всем прочим. Вполне очевидно, что такое решение вызо вет конфликт во мне – конфликт сексуальный, кон фликт отчуждения от людей и т. д. Это один из факто ров износа мозга. Я пользуюсь только одной его частью. Самый фактор отделения части моей жизни от остальной ее части является фактором износа.

Таким образом, выбор и воля – факторы износа.

П. И все же они – два имеющихся у нас орудия, вызывающие движение действия.

К. Это верно. Давайте вглядимся в это. Вся наша жизнь основана на этих двух факторах: распознава ние или выбор или действие воли в стремлении обрести удовлетворение.

С. Почему распознавание?

К. Распознавание является выбором. Распознава ние между тем и этим. Мы пытаемся выяснить, какие факторы ведут к деградации, мы хотим добраться до корня, до коренного фактора износа. Но выяснили также нечто другое. Я вижу, что действия выбора и воли являются факторами износа, и если вы видите это, тогда возникает вопрос: существует ли дейст вие, не включающее в себя эти два элемента, эти два принципа?

П. Возьмем другой фактор, их очень много, есть, например, нечто унаследованное, есть также шок.

К. Если я унаследовал тупой, глупый ум, я являюсь конченным человеком. Я могу ходить в разные храмы и церкви, но мои клетки мозга сами по себе уже подверглись воздействию.

П. Имеется еще шок.

К. Что это такое?

П. Воздействие самой жизни.

К. Почему сама жизнь должна вызвать шок?

П. Это случается.

К. Почему? Мой сын умирает, мой брат умирает.

Это создает шок; он мертв – это шок неврологичес кий; я никогда не думал, что мой сын умрет, внезапно я осознаю, что он умер, это шок. Применяется ли слово «шок» в психологическим или физическом смы сле?

П. Это шок физический, шок неврологический. Это внезапный контакт с концом чего-то, что существова ло.

К. Хорошо. Давайте, рассмотрим шок – физичес кий, психологический, эмоциональный шок от утраты чего-то или кого-то, шок от одиночества, шок от того, что что-то внезапно пришло к концу. Клетки мозга испытывают эти шоки. Так вот, что вы предпримете по отношению к этому? Является ли такой шок фак тором износа?

С. Нет, фактором будет то, как мы реагируем на шок.

П. Может ли человек реагировать с полным спо койствием? Ум зарегистрировал нечто, чего он не в состоянии понять. Мы говорим о шоке, а не о реакци ях. Есть глубина за пределами, на которые ум не в состоянии реагировать. До какой глубины человеку удалось проникнуть?

К. Подождите, П., давайте продвигаться медленно.

Мой сын умер, мой брат умер; это для меня потряса ющий шок, ибо мы жили вместе, играли вместе. Этот шок парализовал ум и такое состояние, вызванное шоком, продлится некоторое время. Важным факто ром является то, как ум выйдет из этого. Выйдет ли он со шрамом, со всем, что включено в причиненную боль, или он выйдет без малейшей царапины?

С. Я могу не знать этого. Сознательно я могу сказать, что справился с этим. Как я могу знать, что боль не оставила следа?

Д. Сэр, не может ли случиться что от шока произой дет смерть, прекращение деятельности ума по неко ему образцу, ибо видение приводит все это к концу?

К. Все это включается. Когда умирает мой брат или мой сын, вся моя жизнь изменяется. Это изменение является шоком. Я должен уйти из этого дома. Я должен найти другой вид заработка средств на жизнь.

Мне приходится заняться десятком разных дел. Все это включено в слово «шок». Так вот, я спрашиваю, оставил ли этот шок след боли? Если он не оставил ни малейшего следа, ни малейшей царапины или тени скорби – тогда ум выходит из этого полностью освеженным, совершенно новым. Но если от удара остался след, то он станет фактором износа. А как может ум узнать, что он не получил новой глубокой раны?

П. Если рана очень глубока, значит ли это, что нет надежды на полное исцеление? Или имеется способ полностью это стереть?

К. Мы приступаем к выяснению этого, П. Шок происходит естественно так как меня внезапно вы бросили на улицу, выражаясь образно. Неврологиче ски, психологически, внутренне и внешне произошла полная перемена всего. Как ум выходит из этого? Вот в чем вопрос. Выходит ли он с раной, или он выходит, полностью очищенный от всего этого? Являются ли раны поверхностными, или такими глубокими, что сознательный ум не в состоянии знать о них в какой то данный момент, и они будут продолжаться, возни кая снова и снова? Все это является растратой энергии. Как может ум выяснить, насколько глубоко он ранен?

П. Поверхностные раны можно оставить без вни мания, с ними можно справиться, но что касается глубоких…

К. Что вы предпримете по отношению к ним?

* * * П. Существует жестокость, смерть, насилие…

К. Не вводите насилие. Как ум обнаруживает глубо кие раны? Что такое рана, причиненная боль?

П. Глубокое страдание.

К. Существует ли глубокое страдание?

П. Да.

К. Что вы имеете в виде под глубокой раной?

П. Подлинная глубокая рана происходит как ре зультат кризиса; вся природа вашего существа на пороге скорби.

К. Мой брат умирает, мой сын умирает, мой муж умирает. Это шок. Шок в какой-то степени является раной. Я спрашиваю – очень ли глубока рана, и что я имею в виду под глубокой раной?

П. Потрясены глубины подсознания.

К. Что потрясено и что такое потрясение?

П. Боль.

К. Боль, которая не была вами осознана, и которую вы обнаруживаете благодаря шоку? Так вот: имелась ли при этом боль или причина боли?

П. Имелась причина боли, не осознанная мной.

Происходит шок и это заставляет меня осознать боль.

М. Что вы имеет в виду, говоря, что шок создает боль?

К. Боль уже имелась. Это один из факторов. Мой брат умер, и это является бесповоротным концом. Я не могу его вернуть. Эта проблема стоит не только передо мной и вами; она стоит перед каждым. Про исходит шок. Этот шок является глубокой раной.

Существовала ли причина боли до шока, и шок только заставил меня осознать ее? Имелась ли рана ранее, но я просто не осознавал ее? Я никогда не встречался лицом к лицу с одиночеством, не ощущал одиночест ва, являющегося одним из факторов боли.

А могу ли я до возникновения шока вглядеться в одиночество? Могу ли я почувствовать до шока, что означает быть одиноким? Могу ли я до шока вникнуть в вопрос зависимости, являющейся одним из факто ров боли, причиной боли и раны? Так, чтобы при возникновении шока все это сразу выявилось? А что происходит, когда возникает шок? Раны и боли нет.

Это верно.

М. Что делает вас подготовленным?

К. Я не веду никакой подготовки. Я бдительно наблюдаю жизнь. Я наблюдаю все, что включено в привязанность, в равнодушие, в культивирование за висимости, ибо я не должен быть в зависимости, так как она вызывает боль; но культивирование незави симости тоже создает боль. Так я наблюдаю за собой и вижу, что любая форма зависимости неизбежно причиняет глубокие раны. Поэтому, когда возникает шок, причин для ран уже нет. Происходит нечто совершенно иное.

С. Может случиться, что для предотвращения стра даний мы проделываем все то, что вы описали.

П. Человек наблюдал, вникал в проблемы привя занности.

К. Сказали бы вы, что шок является страданием?

П. Шок как будто бы затрагивает те глубокие слои существа, которые прежде мне не удавалось затра гивать, к которым у меня не было доступа.

К. Что вы имеет при этом в виду? Если бы вы прошли через переживание одиночества, привязанности, страха, если вы не стремились к независимости, освободиться от привязанности – что тогда происхо дит? Что происходит при возникновении шока, шока смерти? Наносит это вам рану?

П. Мне хотелось бы придать этому слову более широкий смысл. Оно как будто бы является причиной всех испытанных мной страданий.

К. Что это означает? Вы разрешили вопрос боли, боли одиночества – я беру это как пример.

П. Вот вопрос, который мне хочется задать: проис ходит ли разрешение боли привязанности, или это полное понимание всего, пробуждение понимания всего процесса боли в целом?

К. Нет. Вглядитесь: страдание это боль. Оно приме няется нами как охватывающее и вмещающее одино чество, привязанность, зависимость и конфликт. Быть может, вы предпочли бы применить для этого выра жение «боль в ее целостности»? Боль скрытую и осознаваемую, всю полноту страдания. Или, чтобы охватить все это и все виды бегства человека от страдания и причины страдания, вы предпочли бы применить слова «тотальность боли»? – боль кресть янина, страдания и скорбь женщины, потерявшей мужа, скорбь человека невежественного, живущего в нищете; и боль, страдания человека честолюбивого, когда он терпит неудачу – все это является страда нием. И шок выносит на поверхность не только вашу, но всю эту боль. Согласны? Что же происходит? Я не знаю, как справиться с этим. Я плачу, я молюсь и иду в храм. Вот что происходит. Я надеюсь найти выход из этой мучительной боли. Почему шок вскрывает все это?

П. Корни боли никогда не были выявлены.

К. Почему вид нищего на улице, прокаженного, изнемогающего от непосильного труда крестьянина никогда не мучил ум человека? Почему шок должен его затронуть?

П. Разве существует какое-то «почему»?

К. Почему вид этого нищего не является шоком для меня лично и для общества? Почему это меня не трогает?

П. Шок затрагивает всю структуру боли в целом и приводит ее в действие.

К. Я задаю вам простой вопрос. Вы видите на дороге нищего. Почему это не является для вас шоком?

Почему вы не плачете? Почему я плачу, только когда умирает мой сын? Я видел монаха в Риме. Я плакал, видя страдания человека, привязанного к столбу, именуемому религией. Мы не плачем здесь, но пла чем там. Почему? Вполне очевидно, что существует это «почему». Оно существует потому, что мы несен ситивны.

Б. Ум находится в состоянии спячки. Шок пробуж дает его.

К. Это именно так. Шок пробуждает его и мы пробудились по отношению к нашей боли. Это не теория.

П. Нет, сэр, когда вы высказываете такое утвер ждение, я пробуждаюсь по отношению к боли, и это не вопрос моей боли…

К. Это есть боль. Так вот, что вы предпринимаете по поводу боли? Боль – это страдание. Что происходит?

П. Это нечто вроде бури. Когда вас настигает буря, вы не спрашиваете «почему». Вся боль такова.

К. Я сказал, что это не ваша боль. Это просто боль.

Я ощутил боль, когда увидел этого нищего. Когда я видел монаха, я плакал. Я испытывал муки, когда смотрел на этого крестьянина. Когда я видел богача, я сказал: «Боже мой, вглядитесь в него». Общество, культура, религия, вся жизнь человека – это тоже боль из-за того, что я потерял брата. Итак, боль существует. Что мне предпринять в отношении боли?

Является ли она глубокой или поверхностной? Вы говорите, что она глубока.

А. Она очень глубока.

К. Что вы имеет в виду, говоря, что она глубока?

П. Говоря, что она глубока, я имею в виду, что она пронизывает все мое существо. Это не есть нечто частичное, действующее только в какой-то части моей жизни.

К. Вы говорите, что она очень глубока. Не называй те ее глубокой. Она неизмерима. Она не может быть ни глубокой, ни мелкой. Боль – это боль. И что тогда?

Вы остаетесь в ней, терпите рану?

Б. Мы не можем ни убежать от нее, ни заменить ее чем-то другим.

К. Что же мне предпринять в отношении боли?

Игнорировать ее? Мы попытаемся выяснить это.

Пойду ли я к аналитику, чтобы избавиться от нее? Как я могу от нее избавиться? Что мне делать?

П. Я стою на месте, не двигаясь.

К. Вы испытываете боль. Вы являетесь этой болью.

Удержите ее, вы здесь, вы ее удерживаете. Это ваше дитя, и что дальше? Давайте выясним. Я являюсь этой болью – болью крестьянина, болью нищего, болью богача, переживающего муки, монаха и всех прочих.

Я являюсь этой болью. Что мне делать?

Б. Не превращается ли эта боль в бдительность?

К. Мне нужно это выяснить.

С. В момент смерти все смешивается.

К. В момент смерти, через сколько дней после ее наступления все мои системы, нервная, биологичес кая, психологическая оказываются парализованны ми. Я говорю не об этом моменте. Не возвращайтесь снова к этому. Это все уже прошло. Прошел уже год.

Боль по прежнему со мной. Что мне делать?

Б. Когда мозг совершает неразумное действие, страдание будит его. Видимо, действие было весьма неразумно.

К. Сын матери погибает во Вьетнаме, и все же матери, видимо, не понимают, что их сыновья могут быть убиты во Вьетнаме. В результате национализ ма, из-за концепций и формулировок. Они этого не осознают. Они испытывают боль, я понимаю за них то, что происходит, я страдаю. Мы страдаем. Стра дания не прекращаются. Что я предприму?

Рад. Я рассмотрю, что оно собой представляет.

К. Я вижу, каково оно. Это нищий никогда не станет министром и монах будет испытывать муки из-за своих обетов, из-за своих личных идей о Боге. Я вижу все это. Я вижу это очень ясно. Мне не нужно продолжать исследование. Что мне предпринять в отношении этого?

М. Понимание, благодаря которому путь нищего и путь всякого другого человека становится вашим путем – нам недоступно.

К. Я владею этим путем, но что мне делать? Меня не интересует, видит ли это каждый или не видит.

Большинство людей многое не видят. Что мне де лать? Мой сын умер.

П. Вы находитесь в центре всего этого. Я говорю, что это меня держит, я в нем.

К. Вы слышали, как этот нищий пел ночью. Это было ужасно. Налицо факт – боль, страдание. Что вы будете делать?

М. Вы действуете, пытаетесь изменить условия жизни нищего.

К. Это ваша зафиксированная идея. Вы хотите делать это по своему, а кто-то другой хочет делать иначе. Но я говорю о боли. Мы спрашивали, каковы факторы износа клеток мозга и ума. Мы установили, что одним из главных факторов является конфликт.

Рана, боль представляют собой другой фактор. Какие еще имеются факторы – страх, конфликт, страда ние, стремление испытать наслаждение – будь то Бог, общественный труд, работа для страны. Вот факторы износа. Кто должен действовать? Что я должен делать? Если ум не найдет решения, его действия лишь приведут к усилению боли и страда ний.

П. Износ ускорится.

К. Это вполне очевидный факт. Мы дошли до боли, страдания, выяснили, что факторами являются страх, стремление получить наслаждение – вот некоторые факторы, вызывающие износ. Как мне поступить?

Что должен предпринять ум?

СБС. Задавая этот вопрос, ум пытается сделаться чем-то иным, чем он есть.

К. Он испытывает боль, как он может действовать?

С. Как он может стать иным? Стать еще одним фактором износа? «Становиться» является фактором, ибо в этот процесс включен конфликт. Я хочу стать кем-то; в данном случае «становиться» означает желание избегнуть боли, поэтому возникает кон фликт. Итак, что мне делать? Я пробовал заниматься жизнью села, общественной работой, я прибегал к церкви, к сексу, и все же боль оставалась. Что мне предпринять?

КБ. Должен иметься какой-то путь, чтобы боль отошла.

К. Почему она должна отойти? Вас интересует только одно – заставить боль отойти. Но выхода нет, не так ли?

СБС. Придется жить с ней.

К. Как вы будете жить с чем-то, с болью, со скор бью? Как вы можете это сделать?

Рад. Ничего не предпринимая по отношению к ним.

К. Поступаете ли вы так, или просто лишь говорите это? Что должен предпринять ум в отношении этой ужасной раны, причиняющей износ клеток мозга?

Р. Человек должен попытаться бдительно наблюдать за всем этим.

К. Наблюдать за чем, сэр? Являются ли мои стра дания, моя боль чем-то отдаленным от наблюдателя?

Что же происходит? Наблюдатель говорит: «Я должен избавиться от боли». Но она продолжает пребывать.

А что происходит, когда наблюдатель есть наблюда емое?

М. Мы начали с фактора износа. Мы пришли к выводу, что таким фактором является боль. Если мы не хотим допустить износа, мы не должны испыты вать боль и страдание. Поэтому очень важно устра нить боль и мы не можем говорить: «Я являюсь болью, я должен жить с болью». Так конца этому не будет. Мы должны перестать страдать. Так вот в чем секрет этого? Скажите нам.

К. Секрет чего? Вы вводите слова, которых я нико гда не применял. Я пользуюсь словами в соответст вии со словарем. Я не хочу быть глухой стеной, которая ничего не чувствует.

М. Невосприимчивость не означает бесчувствен ность.

К. Все мы хотим избавиться от боли. Было бы идиотизмом говорить: «Я должен терпеть боль», а именно это делает большинство людей, и поскольку они терпят боль, они совершают невротические дей ствия – посещают храмы и т. п. Итак, абсурдно говорить, что мы должны терпеть боль. Наоборот, поскольку мы знаем, что боль – один из главных фактором искажения, нужно выяснить, на чем она кончается. Сэр, в конце боли ум становится чрезвы чайно страстным; это не просто тупой ум, не ощуща ющий боли. Вы хотите узнать тайну этого?

М. А вы знаете эту тайну?

К. Я хочу сказать вам. Хотите ли вы этого? Давайте подойдем к этому с другой стороны. Возможно ли, чтобы ум никогда не получал ударов? Воспитание и обучение причиняют нам ущерб, который исходит от семьи, от общества. Я спрашиваю: «Может ли ум, живущий в мире, непрерывно наносящем раны, нико гда не испытывать боли? «Назовите меня глупцом, назовите меня великим человеком, человеком, кото рый обрел озарение и мудрость, или назовите глупым стариком. Называйте меня как хотите, – разве это может нанести мне боль? Это та же проблема, выраженная по-другому.

С. Есть небольшая разница. Первоначальная проб лема состояла в боли, а теперь речь идет о разреше нии этой проблемы. Вопрос заключается в следую щем: возможно ли состояние, полностью исключаю щее боль?

К. Я вам это показываю. Это и есть тайна, секрет.

Как вы поступите со всей скорбью, накопленной людьми? Если вы не разрешите эту проблему, тогда, что бы вы не предприняли, в результате произойдет только усиление скорби. Давайте двинемся дальше.

Мы только что спросили, что произойдет, если на блюдатель есть наблюдаемое.

СБС. Должно было бы произойти наблюдение без центра.

К. Наблюдение без центра означает, что имеется только то, что вы называете болью. Нет центра, говорящего: «Я должен уйти за пределы боли». Суще ствует ли боль, когда нет наблюдателя? Боль причи няется наблюдателю. Центр говорит: «Я испытываю боль». Центр ощущает лесть. Центр говорит, что ему причинили шок. Так вот, можете ли вы наблюдать это нечто, называемое болью, без центра, без наблюда теля? Это не вакуум. Что произошло?

М. Боль изменяет ощущение.

К. Что вы имеете в виду, говоря, что боль изменяет ощущение, сэр? Это нечто весьма трудное, так как мы всегда смотрим на боль из центра как наблюда тель, говорящий: «Я должен предпринять что-то».

Поэтому действие исходит из того, что предпримет центр в отношении боли, но когда центр является болью, как вы поступите? Что можно сделать?

Что такое сострадание? Слово «сострадание» означает «страсть» (по-английски). Как она возникает?

Как результат погони за деятельностью? Как она приходит? Когда нет страдания, «другое» обретает бытие. Воспринимаете ли вы значение этого? Как может страдающий ум постичь сострадание?

М. Знание, что существует боль, является состра данием.

К. Простите меня – я никогда не говорил, станьте сострадательными. Мы видим факт, то, что есть, и это есть страдание. Это неоспоримый факт. Я стра даю, и ум предпринимает все возможное для бегства от страдания. Если он не убегает, то наблюдает. И тогда наблюдатель, если он наблюдает очень тща тельно, становится наблюдаемым и боль преобража ется в страсть, преисполненную сострадания. Слова не являются реальностью. Так вот, не убегайте от страдания, это не означает впасть в патологическое состояние. Живите с ним. Вы живете с наслаждени ем, не так ли? Почему вы не можете жить с болью, со страданием? Можете ли вы жить с ним, не убегая от него? Что тогда происходит? Наблюдайте. Ум стал очень ясным и острым. Он стоит лицом к лицу с фактом. Страдание преображается в страсть, в не что огромное. Из этого возникает ум, который ничто не может ранить. Полное выключение. Вот и весь секрет.