Первое правило

Первое правило

Так как вера – это единственный вход к Христу, то первым должно быть правило как можно лучшего знания Писания и вера в него, переданные от Него и его Духа; не на словах, не холодно, не равнодушно, не колеблясь, как это делает большинство (vulgus) христиан, но от всего сердца; пусть крепко-накрепко укоренится в нем, что в Писаниях нет ни единой йоты, которая не имела бы весьма серьезного отношения к твоему спасению. Пусть тебя нисколько не волнует, что ты видишь, как живет добрая половина людей, будто небо и ад – это бабьи россказни, пугало или приманка для детей. Но веря, не торопись. Если весь мир целиком сойдет с ума, элементы перевернутся, ангелы падут – Истина ждать не может; не может не произойти того, о чем Бог сказал, что оно произойдет. Если ты веришь, что есть Бог, тебе следует верить и в то, что Он возвещает истину. Считай, что ни в чем из того, что ты слышишь ушами, видишь перед собой глазами, трогаешь руками, нет той истинности, правды и несомненности, о которой ты читаешь в этих Писаниях; их вдохновила воля небесная, т.е. истина; передали их святые пророки, кровь стольких мучеников подтвердила их, общее мнение стольких благочестивых людей в течение веков поддержало то, что сам Христос передал во плоти и слове, возвестил образом жизни; чудеса свидетельствуют об этом, славят, и демоны так сильно верят в это, что трепещут. И наконец, все это так согласуется со справедливостью природы (aequitas naturae), так крепко друг с другом связано, так привлекает к себе внимание, так трогает и преобразует! Если все эти доказательства сходятся на одном, то какое это безумие сомневаться в вере! Лучше – суди о будущем на основании прошлого. Сколько великого, невероятного предсказали о Христе пророки! Что из этого не свершилось? Кто не обманул в этом, обманет ли в другом? Короче говоря, пророки не лгали, но солжет Христос, властелин пророков? Если таким и подобного рода размышлениями ты станешь время от времени разжигать твою веру, то я удивлюсь, если ты сможешь долго оставаться плохим. Кто же до такой степени преступен, чтобы не отпрянуть от пороков, если он в глубине сердца верит, что ценой этих мимолетных наслаждений покупаются, кроме несчастной муки сознающего этот грех ума (concia mens), также и вечные муки, а благочестивым взамен временного и легкого небольшого наказания будет дана радость чистой совести и, наконец, вечная жизнь?