Т

Т

ТАИНСТВА (лат. sacramentum) – в христианстве имеют значение сокровенного, непостижимого, неисследуемого. Вместе с тем Т. – это определенные обрядовые священнодействия, совершаемые в пределах церкви, в которых под видимыми знаками вещественного мира преподается невидимо определенный дар Святого Духа, благодать Божья. Существенным признаком христианского Т. является его божественное происхождение: Т. всегда совершается самим Богом. Другой признак Т. – соединение в нем видимого и невидимого, внешней формы и внутреннего содержания: знаково оформленные христианские обряды и священнодействия, разворачиваясь во времени, совершаются во имя Христово и силой Святого Духа. В Т. отражается символическая природа самой церкви. Она есть видимое в невидимом и невидимое в видимом. Божественным установлением Т. человек очищается от греха и становится способным к самоизменению и саморазвитию. Тем самым полагается предел беспредельному, хаотичному, экстатичному в социуме и в самом человеке. Поскольку в Т. подается и приемлется дар Святого Духа, сообщающий строй, меру, закон, иерархию ценностей благодатной жизни, постольку общение в Т. и взаимное признание Т. является одним из оснований церковного единства.

В православии и католицизме признаются семь Т.: крещение, миропомазание, причащение (евхаристия), покаяние (исповедь), елеосвящение (соборование), священство, брак. Каждое Т. имеет особую силу и направленность. В совокупности они освящают человеческую жизнь и сообщают ей благодатную полноту.

Крещение – Т., в процессе которого «умирает» природный человек и рождается новый, евангельский человек, поэтому оно совершается как можно раньше. Крещение совершается через три погружения в воду «во имя Святой Троицы». С XIV–XV вв. католическая церковь изменяет традицию: вводит кропление и обливание водой. Изменяется и произносимая формула Т.

Новая жизнь, полученная в крещении, требует от человека постоянной духовной работы над собой. Силу для этого он получает в Т. миропомазания, которое обыкновенно совершается вместе с крещением. Существуют различия в совершении этого Т. в православии и католичестве. После крещения и миропомазания младенца три раза обносят вслед за священником вокруг купели, что символически означает: новый член церкви навсегда соединился с ней.

Покаяние иногда называют вторым крещением. Хотя в крещении уничтожается природный человек, однако склонность в нем к греху сохраняется и после крещения. В покаянии происходит своеобразная переоценка ценностей. Задача покаяния состоит в том, чтобы не только увидеть отвергаемое в прошлом, в содеянном, но и усмотреть его ростки в настоящем, в повседневных привычках, помыслах, эмоциональных реакциях. По мысли Григория Паламы, заповедь покаяния соответствует человеческой природе. Если человеческая природа – природа падшая, существующая страдательно, то покаяние есть путь исправления, механизм, с помощью которого осуществляется «выпрямление» человека. Самозамыкание, пребывание в себе, утрата способности к общению с другими означает удаление от Бога и собственное падение. Только в покаянии человек перестает считать себя центром мира, ибо в покаянии он любит других. Любовь к ближнему и к Богу создает вертикаль и горизонталь христианского креста. В Т. покаяния через исповедь перед духовником подается благодатное разрешение, благодатью Святого Духа грехи изглаживаются и человек примиряется с Богом.

Духовные силы для самосовершенствования человек получает в Т. причащения. Оно состоит в том, что хлеб и вино, подаваемые для причащения, невидимо перелагаются в Тело и Кровь Христову, приносимые в жертву. Евхаристия имеет значение бескровной жертвы, по силе равной жертве голгофской. Она приносится за всех живых и умерших. В совершении данного Т. между православными и католиками также существуют различия.

К Т. покаяния близко стоит Т. елеосвящения (или соборования), оно совершается над больными. В нем невидимой благодатью прощаются грехи, облегчаются и исцеляются болезни души и тела. В католичестве Т. совершается над умирающим, поэтому оно называется «последним помазанием».

Установлены еще два Т., которыми благословляется вступление на особый жизненный путь: Т. священства (совершается над человеком, который делается священнослужителем) и Т. брака, в котором благословляется союз мужчины и женщины для совместной христианской жизни, поскольку семья является «малой домашней церковью». Наряду с этими Т., церковь знает многие обряды, которые называются тайнодействиями: например, освящение воды, пострижение в монахи, в которых также призывается благодать Духа Святого.

Протестантская церковь считает, что Т. являются только символом союза человека с Христом, укрепляющими веру и напоминающими ему об этом союзе.

ТВОРЧЕСТВО – традиционно понимается как деятельность по созданию нового, доселе не существовавшего. Т. – одна из «базовых» человеческих ценностей; оно является регулятивным принципом человеческого поведения, идеалом, порой составляет смысл жизни человека. В истории философской мысли сложились различные взгляды на Т., которые в известной степени присутствуют и в современных представлениях.

В античности творение нового изначально ограничено вечным существованием мира «первоформ». Т. – это деятельность по воплощению в косном материале вечных, совершенных, идеальных образцов. Платоновский образ Эроса, соединяющего в себе противоположности материального и идеального, земного и небесного, становится «архетипом» Т. Т. – это деятельность по поддержанию целостности мира, гармонизирующая мир, примиряющая, связывающая воедино противоположности. Носитель творческого начала, Эрос не имеет четко выраженных, неизменных черт, он всё и ничто, воплощенное противоречие; он посредник, сам являющийся частью мира, а не находящийся за его пределами.

Другой подход складывается в христианской традиции. Прежде всего Т. – это выражение сущности Бога-Творца, создавшего мир «из ничего» и находящегося за пределами этого мира. Т. становится выражением свободы Абсолюта как «безосновного», необусловленного начала. Одновременно оно оказывается одной из высших ценностей для человека – образа и подобия Божьего. Если Бог – Творец реального мира, то человек – творец мысленных форм и произведений искусства. В рамках христианства складывается не только представление о Т. как «бытийном» процессе; Т. – это еще и особое познавательное отношение. Рассмотрение Т. как особого отношения человека к миру реализовано в концепции «ученого незнания» Николая Кузанского – учении об «открытости» сознания, способности человека «полностью от себя отрешиться», готовя сознание к неизведанному. Христианская мысль инициировала несколько различных типов понимания Т., основанных на абсолютизации какого-то одного из моментов творческого процесса.

Одна модель Т. характерна для мыслителей Возрождения, рассматривающих творческий процесс как деятельность по конструированию мира, как изобретательскую деятельность. Человек – создатель хитроумных технических приспособлений, механических игрушек; художник, скульптор – создатель творений, соперничающих в яркости красок и правдоподобии форм с самим Творцом.

Другой подход к Т. возникает несколько позже, в Новое время, и связан с пониманием Т. не как изобретения, но как открытия с помощью правильного метода. Т. – это «овладение» предметом, подчинение его себе. Человек развивает себя, свои способности, делая самого себя «оптимальным средством» для достижения поставленной цели. В данных случаях сохраняется ясная субъект-объектная структура творческого процесса, действие нацелено на реализацию изначально заданной цели.

Наконец, в XVIII в. представители романтизма предприняли еще одну попытку приблизиться к сущности Т. Оно, с точки зрения немецких романтиков, не изобретение, не открытие, но ничем не ограниченное самовыражение творца, что достижимо только в искусстве и что принципиально отличает Т. от других видов деятельности. Если рационалистические модели Т. концентрируются на объекте деятельности, то в романтической модели в центре находится субъект. Так понимаемому Т. чужда нацеленность на «полезный» результат, изначально заданную цель. Т. бескорыстно, «незаинтересованно», в нем исчезает субъект-объектная структурированность человеческой деятельности. Творец и творение едины.

Романтизм выделяет два «инструмента» Т., доступных человеку, – это ирония и символ. С помощью иронии преодолевается пропасть между субъектом и объектом, ирония разрешает противоречие между бесконечностью устремлений человека и конечностью его бытия, безусловным и обусловленным. Ирония – это универсальная способность соединения и разделения, она выражается в способности «отрекаться» то от одной, то от другой части своего существа. Она превращает мир, в котором живет человек, мир его представлений и оценок, в полный хаос; это «взрыв связанного сознания». Символ, понимаемый как полномочный представитель целого, как путь в мир Абсолюта, превращает всё, что разрушила, разделила ирония, в целостность, образующуюся по иным, нерациональным законам. С помощью символа происходит «пересозидание» мира в воображении. Теперь каждая противоположность указывает на другое, обычные предметы оказываются мостом в мир необычного; сфера Т. – это сфера игры и свободной фантазии, противоположной размеренному миру труда. Т. рассматривается как способ самовыражения художника, как развертывание бесконечных возможностей, таящихся в человеке, находящемся в особых отношениях с миром Абсолюта.

Современная философия, отказавшись от прошлых иллюзий, тем не менее воспроизводит некоторые особенности теоретических коллизий прошлого. В рамках технологического детерминизма развивается концепция Т. как изобретательства, укрепления могущества человека над силами природы. Ж. Бодрийар говорит об изобретениях – символах технического прогресса, например о машинке для чистки яиц от скорлупы с помощью солнечной энергии. С другой стороны, экзистенциализм реализует концепцию Т. как постоянного самосозидания человека в «творящих мигах выбора». Т. рассматривается в качестве «бытия в возможности».

В XX в. возникает и иная интерпретация Т. Понятие «изобретения» сближается с понятием познавательной деятельности; наука теряет строгую нормативность. «Открытие» же становится прерогативой философского сознания. Под «открытием» в «новой онтологии» – феноменологических концепциях, учении Хайдеггера – понимается программа очищения сознания от субъективизма западного мышления, способность «дать говорить самим вещам». Философия должна избавиться от самой субъект-объектной познавательной установки, встать на путь «чистого созерцания», с помощью которого человек может осуществить прорыв к трансцендентному. Данная традиция присутствует не только в философской теории. Новая управленческая парадигма предполагает не внешнее воздействие на объект, но лишь выявление всего спектра возможностей, таящихся в ситуации, и «потенцирование» определенных тенденций.

В искусстве появляется тенденция, практически разрушающая привычный образ художника-творца, строителя воображаемых миров: возникает «мировая музыка» (К. Штокхаузен, Я. Ксенакис) как поиск исходных гармоний, нефигуративное искусство как выявление праэлементов мира (В. Кандинский, Дж. Поллок, П, Клее и др). Попытка связать воедино различные аспекты Т. – самовыражение, открытие, изобретение – направляет человеческую мысль на путь «вечного возвращения» – постоянной переинтерпретации. Этот четвертый смысл Т. возвращает человека из мира свободы в мир «обусловленного», раскрывает связь его деятельности с социально-историческими условиями.

ТЕЙЯР ДЕ ШАРДЕН Пьер (1881–1955) – французский католический философ и ученый-палеонтолог, член ордена иезуитов, потомок Вольтера. Т. де Ш. – автор оригинальной теории появления и эволюции мира и человека. Основные работы: «Феномен человека», «Божественная среда». Концепция Т. де Ш. представляет собой своеобразный синтез религиозных представлений и научного знания.

Развитие природы скачкообразно, носит прерывистый характер. Возникновение человека и человечества также представляет собой ряд скачков. Для объяснения причин скачков, выступающих вехами эволюции, Т. де Ш. вводит понятие энергии. Скрытая внутренняя энергия придается миру изначально. Она постепенно разворачивается в ходе развития, а не угасает, как можно было бы ожидать в соответствии с принципами современного естествознания. Огромный энергетический потенциал лежит в самом основании материи. Эволюция Вселенной заключает в себе стадии «преджизни», «жизни», «мысли» и «сверхжизни».

Эволюция не только носит взрывной, скачкообразный характер, она имеет направление: «существуют направление и линия прогресса жизни, столь отчетливые, что их реальность… будет общепризнана завтрашней наукой». О прогрессивной направленности развития Вселенной свидетельствуют возрастание сложности и стремление к совершенству в живой природе, возникновение всё менее вероятностных структур. Эволюция начинается еще до появления жизни. О начале мира Т. де Ш. говорит достаточно неопределенно, но можно заключить, что он склоняется к теории «взрыва» и «расширяющейся Вселенной». Уже на стадии «преджизни» проявляется «радиальная» энергия, которая ведет к нарастанию сложности материальных феноменов. «Тангенциальная» энергия связывает однопорядковые элементы, структурирует материю. Энергия неотделима от материи, однако ее можно понимать и как духовную силу, направляющую всю эволюцию космоса.

Переход с одной стадии на другую скачкообразен, носит взрывной характер. От одного этапа к другому идет усложнение материи. На стадии мысли появляется человек. Возникновение человека – это индивидуальный мгновенный скачок от инстинкта к мысли, это порог, который должен быть перейден одним шагом. «Ничтожный морфологический скачок и вместе с тем невероятное потрясение сфер жизни – в этом весь парадокс человека». Первый человек появляется сразу как множество людей. Переход к человеку происходит не через внешние физиологические изменения в организме животного, но изнутри, «скрыто». «Человек вошел бесшумно… Он шел столь тихо, что, когда мы начинаем его замечать по нестираемым следам каменных орудий, выдающих его присутствие, он уже покрывает весь Старый Свет».

Человек как бы сгущает психическую энергию, творит ноосферу, в которой возникает мысль, личность, единство индивидуальностей. Духовное объединение человечества, его «планетизация» ведет к стадии сверхжизни. На ней человечество соединяется с Божественной полнотой, «точкой Омега», с «нечто» и «некто», действовавшим с самого начала эволюции, не сливаясь с ней.

ТЕЛЕОЛОГИЯ (греч. telos – цель, logos – слово, учение) – учение о целесообразности всего существующего, о целевой детерминации отдельных сфер бытия. Термин введен в XVIII в. немецким философом Х. Вольфом. Т. обычно противопоставляется каузальности (учению о причинной обусловленности всего существующего). Традиционно к сторонникам Т. относят приверженцев идеалистического воззрения, однако телеологическая установка в скрытом виде постоянно присутствует в человеческом сознании, это тот «идол рода», который Фр. Бэкон считал неискоренимой слабостью человека. Т. – одна из форм антропоморфизма, очеловечивания мира, избавляющего человека от одиночества, придающая смысл его жизни.

Учение о целесообразности представлено в истории философской мысли в двух основных формах, которые явственно обнаруживаются уже в творчестве Аристотеля: как учение об имманентной цели, присущей каждой вещи, и как учение о цели трансцендентной, запредельной миру. Для Аристотеля цель – это так называемая «целевая причина» (наряду с материальной, действующей, формальной), это «предназначение» каждой вещи, стремление занять свое собственное, «наилучшее» для нее место. Вместе с тем цель – это также наличие совершенного бытия, «перводвигателя» всех вещей, который сам никуда не стремится, но регулирует космический процесс самим фактом своего существования как идеального бытия, образца. Аристотелевское учение о цели, преобразованное в христианском учении, легло в основу «деятельностной парадигмы» европейского мышления: потребность искать цель, внешнюю для меня, но отвечающую моей внутренней природе. Реальность каждой «вещи», в том числе и человека, удостоверяется его собственной внутренней целью; необходимость его изменения и совершенствования – внешней целью, целью-идеалом. Строго говоря, приоритет остается за имманентным целеполаганием; внешняя цель – лишь продукт внутренней потребности активного, деятельного субъекта всё выстроить по законам собственной деятельности.

Одним из «предельных» случаев разрыва реального мира и внешней цели является окказионализм, лишающий предметы этого мира, самого человека самостоятельного существования. Другой крайностью, полностью сближающей внешнюю и внутреннюю цели, является ницшеанство. «Финализм», наличие конечной цели, предзаданность мирового развития характерны для неотомизма. Однако Т. может существовать вне религиозного провиденциализма. Идеи социального прогресса в явной или скрытой форме содержат телеологические идеи. «Телеологизм» кантовской философии лишен онтологического оттенка, он выполняет роль регулятивного принципа в познании, оказывается основой эстетического переживания («целесообразность без цели»). В неокантианстве регулятивная функция цели превращается в механизм социальных процессов (процедура «отнесения к ценности»).

Основные проблемы при выяснении соотношения имманентного и трансцендентного в Т. в современной философии возникают при обращении к сфере социального. Коренное изменение подхода к проблеме цели возникает с введением в философию понятия «жизнь». Особое значение для изменения самого понятия Т. имеют открытия в области кибернетики, системные исследования. При исследовании самоорганизующихся систем понятие цели рассматривается как функция системы, ориентированной на сохранение ее основного качества. Понятие цели становится неотделимым от исследования общества как самоорганизующейся, самовоспроизводящейся системы (структурно-функциональный анализ в социологии). Имманентная целесообразность становится существенной характеристикой любой оптимально функционирующей социальной системы (Т. Парсонс). Так понимаемая целесообразность лишена однозначности вынесенного вовне идеального образца-цели, она «поливариантна». Целесообразное уже не тождественно предопределенности, оно максимально сближается с категорией возможности.

ТЕОДИЦЕЯ (греч. theos – Бог, dike – справедливость) – попытка «оправдания» Бога за существующее мировое зло. Термин «Т.» был введен Лейбницем в начале XVIII в. в трактате «Теодицея».

Попытки оправдания Бога или богов возникли много раньше. В древности аргумент оправдания богов сводился к развитию идеи равного воздаяния за совершённое зло, идеи неотвратимого возмездия. Другой формой Т. является идея перевоплощения, реинкарнации, устанавливающая связь между предшествующей жизнью и последующими рождениями (в буддизме и индуизме). В христианстве Т. связана с принципом креационизма, творения мира Богом из ничего. Один из представителей патристики, Августин Блаженный, утверждал, что на Боге нет вины за зло мира, оно есть порождение павшей человеческой воли, это зло имеет моральную природу. В XVIII в. Лейбниц говорит о зле как необходимой стороне структуры мира, как о проявлении разнообразия мира, многоступенчатости и многоаспектности его построения. Наилучший из возможных миров (а только такой мир может быть сотворен Богом) – это мир, в котором наблюдается максимальное разнообразие. Зло как несовершенство есть необходимое условие разнообразия. Идея оправдания Бога в данном случае отождествляется с идеей оправдания зла. Современные православные богословы разделяют эти две мысли. Так, например, Антоний Сурожский считает, что «оправдание» Бога не может заключаться в обосновании его безответственности, напротив, Бог берет на себя полную ответственность за человеческую свободу и ее последствия.

ТЕОКРАТИЯ (греч. theos – бог, kratos – власть) – государственное устройство, в котором верховная власть считается принадлежащей непосредственно Богу, управляющему через посредство духовенства или жрецов. Понятие Т. впервые в этом смысле ввел Иосиф Флавий. Примером теократического государства является древнее Иудейское царство. Как сказано в Ветхом Завете, народ Израиля будет избранным, если будет исполнять его Веления (Исх. 19, 5). Теократическая идея возродилась в христианском сознании как идея «симфонии», гармонического согласия церкви и государства, ведущего к теозису («обожению»), преображению социально-исторического бытия и личной жизни каждого. Реально зыбкое равновесие исторически сосуществующих рядом двух различных сфер, типов бытия (церкви и государства) постоянно нарушалось, склоняясь или в сторону «цезарепапизма» (абсолютизация власти самодержца), или в сторону «папоцезаризма» в случае, когда церковь во главе с первосвященником усваивает черты светского государства.

ТЕОСОФИЯ (греч. theos – Бог, sophos – мудрость) – учение о Боге, отличающееся как от теологии, так и от философии. В отличие от теологии, которая опирается на Откровение, положения, выработанные в недрах церкви, Т. исходит из чисто субъективного опыта непосредственного общения с божеством. Т. не знает догматических ограничений, не сковывает себя даже рамками какого-то одного вероучения, далеко отходит от христианских традиций. От философии Т. отличает ее «практическая» направленность, стремление к достижению особого тайного знания, наличие «посвященных». Т. – попытка синтеза элементов религиозных мировоззрений, рационального философского мышления и мистики и создания на этой основе «универсальной религии», не связанной жестко ни с одной из религиозных традиций. В Т. можно обнаружить элементы буддизма, индуизма, каббалы, гностицизма, неоплатонизма.

Теософские идеи можно обнаружить в истории философской мысли еще у Я. Бёме, Парацельса, Э. Сведенборга, Ф. Шеллинга. Во второй половине XIX в. в Англии возникло теософское общество, связанное с именами Е. Блаватской и А. Безант. Теософские идеи присутствуют в антропософской доктрине Р. Штайнера.

ТЕОЦЕНТРИЗМ (греч. theos – Бог) – принцип религиозного мировоззрения, предполагающий рассмотрение Бога в качестве основы мира, его сущности. Бог – творец мира, его цель; Его воля придает смысл миру и человеческой жизни. Бог создал человека по Своему образу и подобию. Всё человеческое познание в конечном итоге – это путь к постижению Бога.

ТЕУРГИЯ (греч. theos – Бог, ergon – работа; Боготворчество) – обряды, заклинания, с помощью которых человек надеялся войти в непосредственный контакт с духами, богами, Богом. Практическая сторона Т. – магические действия, совершаемые с целью повлиять на естественный ход событий. Цель Т. – путем коммуникации с Абсолютом победить смерть.

Истоки Т. уходят в практику первобытной магии (контактной, имитативной, инициальной, вербальной и др.). Изначально исполнителями обрядов являлись ведуны, знахари, волхвы. В более позднее время выделяются жрецы – носители тайного знания. Элементы языческой Т. прослеживаются в древних мистериальных культах (см. мистерии).

В период разложения язычества и утверждения христианства Т. развивалась в религиозных сектах, создаваемых приверженцами гностицизма. Магический гносис (знание) основывался на убеждении в познании духовного мира, на сверхъестественном откровении, получаемом с помощью различного рода заклинаний, гадания, мантики, астрологии, математики. В отличие от христианства, гностики учили, что Христос принес на Землю не спасение, но тайные знания, дающие посвященным ключи к мировому процессу. По убеждению гностиков, над миром царит не божественный разум, не универсальный Логос, но роковая магическая клятва. Власть над миром, искупление даются тому, кто знает эту клятву, кто знает заклятья и тайные имена миродержателей. Сила заклинаний лежит в таинственном «имени», и символы этого неизреченного имени имеют теургическое значение. Священно не только произносимое имя Бога, но и его элементы, его начертания, его буквы, даже сокращения. Гностицизм возрождал языческую Т., в частности вавилонскую астрологию с ее представлениями об одухотворенности планет; символическое истолкование текстов каббалы. Христианство отвергало языческую обрядность, однако многие элементы языческой Т. были воцерковлены и стали неотъемлемой частью литургии, церковных таинств, молитв.

В христианской Т. само слово есть содержательно насыщенный акт, форма деятельного общения с Богом. Слово наделено творческой силой. Самого Бога христианство называет Словом: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». В христианской Т. имя Бога не просто обозначение, но живое слово, осуществляемое всеми путями и способами. Если Бог говорит о Себе в любом человеке, мыслящем и судящем, то не человек называет вещи именами, но весь мир свидетельствует Его и называет себя через человека. Точно так же Бог, открываясь в мире, говорит о Себе, открывает Себя через сознание человека, его язык. В этом состоит онтологизм слова в христианской Т. как символа неизреченного, таинственного, неведомого существа Божия. Называние именем есть знамение Бога в человеке и ответ человека на него. Христианская Т. проявляется в акте призывания Святого Духа, имени Бога, святого покровителя. Элементы Т. являются основой церковного обряда хиротесии и хиротонии – руковозложения и рукоположения в церковные должности диакона, священника, епископа, при котором посвящаемым в таинство священства сообщаются благодатные дары. Т. выражает себя в христианстве не только в таинствах и обрядах, но и в возможности чуда, во всех формах присутствия Бога в мире.

В эпоху Возрождения реанимация некоторых принципов античного миросозерцания, пантеистическое мироощущение приводят к возникновению секуляризованной, освобожденной от влияния духа христианства Т. Распространяется убеждение, что магия, колдовство, заклинания как содержательные элементы процесса коммуникации с миром способны дать ключи к управлению миром, сделать человека бессмертным, хозяином абсолютного знания. Т. становится основанием поисков философского камня, алхимических опытов. В XVI–XVIII вв. духом Т. проникнуты мистические идеи и опыты Парацельса, Я. Бёме, Сведенборга и др.

«Открытие» ценности человеческой индивидуальности, ее неповторимого внутреннего мира в XVIII – начале XIX в. вызывает к жизни идею эстетической Т. в работах Фихте, Шеллинга, Новалиса, Гельдерлина. Романтическое сознание провозглашает человеческое «Я» единственной реальностью, всемогущей созидательной силой, совпадающей в конечном итоге с самосознанием человечества. Художник – творец, демиург, диктующий закон природе и созидающий человечество как «целостную индивидуальность». Искусство приобретало у романтиков характер эстетической магии, конструирующей социальность и осуществляющей «вертикальную» коммуникацию.

В русской философии эстетическая Т. должна была стать основой осуществления идей Богочеловечества и «всеединства» в концепции Вл. Соловьева. Стремясь к универсальному синтезу науки, философии и религии, Соловьев говорит о возможности «цельного знания», которое вместе с «цельным творчеством» образуют «цельную жизнь». Одним из основных средств к достижению этого синтеза должна стать магия любви, эстетическое творчество как «общение с высшим миром путем внутренней творческой деятельности». Импульсом и реальной силой, просветляющей и порождающей весь человеческий мир, оказывается искусство, красота которого «демиургична» по отношению к природе и «теургична» с точки зрения окончательного состояния будущего мира. Элементы эстетической Т. в учении «становящегося абсолютного» проявляются в своеобразной эротической утопии Соловьева, в его магической концепции любви и творчества. Задача эротической магии – преодоление единичной телесности человека, духовной односторонности мужчины и женщины, что с его точки зрения должно способствовать «воскрешению природы для вечной жизни» и восстановлению истинного, «цельного» человека. Таким образом, магия любви и «эстетического откровения» для Соловьева являлась теургическим механизмом, приводящим весь мир к Всеединству и Богочеловечеству.

ТЕХНОКРАТИЯ, технократизм (греч. techne – ремесло, kratos – власть) – социально-философская концепция, обосновывающая необходимость установления в обществе политической власти специалистов (инженеров, организаторов производства, менеджеров). Идеи создания технократического общества были высказаны в XVII в. Фр. Бэконом. Сходные идеи можно обнаружить в работах А. Сен-Симона и О. Конта. В начале XX в. идеи Т. развивались американским социологом Т. Вебленом, в России – А. Богдановым.

Технократический подход предполагает необходимость эффективной социальной организации, снятие социальных противоречий, приоритет общественного интереса над частным. Т. противопоставляется как управлению некомпетентного большинства, так и волюнтаризму отдельных политических деятелей, наделенных властными полномочиями. Идеологические аргументы в политике рассматриваются в качестве синонима некомпетентности.

В 50–60-х годах концепция Т. конкретизируется, избавляется от утопических черт. Сторонник Т. Дж. Гэлбрейт вводит понятие «техноструктура». Это организация специалистов – носителей «коллективного разума», компетентно принимающих решения на разных уровнях. Идеи Т. имеют много противников. Наряду с тенденцией возрастания роли специалистов в современном информационном обществе существует и другая тенденция – отстаивание плюрализма мнений, растущий интерес к ценностным составляющим общества.

ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ ДЕТЕРМИНИЗМ (греч. techne – мастерство, logos – учение, лат. determinare – определять) – широко распространенное течение социально-философской и социологической мысли, рассматривающее вопросы структуры общества и его развития исходя из принципа решающей роли науки и техники в общественном развитии.

Не следует отождествлять Т. Д. с историческим материализмом – марксистским учением об обществе. Исторический материализм не выводит непосредственно все особенности социальной жизни из особенностей производственно-технической деятельности; они опосредуются отношениями, которые складываются между людьми в процессе производства, прежде всего – отношениями собственности на средства производства. Т. Д. непосредственно связан с неоэволюционизмом и концепцией модернизации – теориями, рассматривающими всю человеческую историю как процесс единого и необратимо прогрессивного развития, критерием которого является приспособление к природе, даже ее «покорение». Критерии, вводимые Т. Д. для оценки социально-культурного развития определенного народа, вольно или невольно включают в себя разделение народов по уровню технического совершенства, не учитывая их достижений в духовном развитии. Так появляется деление на «развитые» и «слаборазвитые» страны.

Согласно сторонникам Т. Д., общество проходит в своем развитии три основных этапа: доиндустриальный, индустриальный и постиндустриальный. Термин «индустриальное общество» ведет начало от А. Сен-Симона, О. Конта и Г. Спенсера. Среди современных сторонников этой концепции можно назвать Р. Арона, Д. Белла, О. Тоффлера, Й. Масуду, З. Бжезинского и т. д.

В доиндустриальном обществе определяющей является аграрная сфера; церковь и армия – основные социальные институты. Индустриальное общество основано на машинном производстве, фабричной организации труда, единой национальной системе хозяйства, свободе торговли. Логика развития этого общества – логика конвергенции (увеличения сходства между различными обществами, находящимися на одной исторической стадии, логика устранения экономического неравенства, сглаживания социальных конфликтов, логика либерально-демократических национальных преобразований).

В постиндустриальном обществе определяющими являются знания, информация. Классовое деление уступает место профессиональному, сфера услуг преобладает по отношению к сфере производства. Собственность на средства производства как основа социальных различий утрачивает свое значение. Основной конфликт постиндустриального общества – это не конфликт между трудом и капиталом, а конфликт между знанием и некомпетентностью. Постиндустриальное общество – это прежде всего информационное общество. Информация обуславливает качество жизни, перспективы экономики, социальные изменения. Сфера управления на основе информации в таком обществе становится центральной. Индустриальное общество основывалось на массовом производстве и массовом потреблении, что вело к стандартизации жизни, распаду личных связей. Современное общество рождает бесконечное разнообразие технологий, товаров, услуг. Массовое производство становится нерентабельным, обработка информации из бессвязных событий создает осмысленные целостности.

Технологический фактор социального развития в настоящее время выходит за рамки производства. Общество становится «технологическим» в широком смысле. Социальная технология – это совокупность методов изменения свойств любых социальных объектов в заданном направлении. Техника в узком смысле усиливает возможности социальных технологий. Широкое применение социальных технологий вызывает опасения, выражаемые в настроениях технофобии (боязни техники), в борьбе против дегуманизации общества, против ограничения человеческой свободы. Представители Франкфуртской школы сближают «технизацию» общества и его идеологизацию.

ТОЙНБИ Арнольд (1889–1975) – английский историк и философ, общественный деятель, автор теории циклического развития цивилизаций. Основные труды: «Исследование истории» (в 12 томах), «Изменение и обычай», «Цивилизация перед лицом испытания», «Мир и Запад» и др.

Центральное понятие философии истории Т. – «цивилизация». «Цивилизации представляют собой общества с более широкой протяженностью как в пространстве, так и во времени, чем национальные государства, города-государства или любые другие политические союзы». Ни одна из цивилизаций не охватывает всего человечества, они сопоставимы друг с другом; преемственность между фазами развития одной цивилизации больше, чем между различными цивилизациями.

Т. говорил о существовании в истории 21 цивилизации. К настоящему времени их осталось 5 – западная христианская, православная христианская, исламская, дальневосточная, индуистская. Т., как и Шпенглер, выступает против унификации исторического процесса. Но он не столь категоричен в понимании характера взаимодействия цивилизаций друг с другом, По его мнению, цивилизации могут влиять друг на друга, они не замкнуты. Каждая цивилизация проходит в своем развитии ряд стадий. Первая стадия – генезис: новая цивилизация возникает на развалинах «материнской» цивилизации. Затем следует стадия роста, которая может перейти в стадию надлома, которая, как правило, сменяется стадией распада. Распавшись, цивилизация либо исчезает с лица земли (египетская цивилизация, цивилизация инков), либо дает начало новым цивилизациям (эллинская цивилизация). Развитие цивилизации не запрограммировано. Ее нельзя назвать организмом, живущим отдельно от людей: «Личности, а не общества создают историю». Общество – лишь посредник, с помощью которого люди взаимодействуют между собой. Исторической судьбы как предопределенности нет, стадии надлома можно избежать.

С признанием человеческой активности связана и идея «вызова» и «ответа» как объяснительный принцип движения истории. Вызовы могут быть внешними и внутренними (творческий порыв гения, развитие науки). Они делятся по силе вызываемой ответной реакции. Слабый вызов не может привести к новым рубежам, слишком сильный может разрушить общество. Наиболее стимулирует социальные изменения «средний» по силе вызов. Механизм «вызова-ответа» Т. облекает в образную форму искушения дьяволом (вызов) твари Божьей и преображения искушаемого (ответ). Вызов переводит систему из пассивного состояния («Инь») в активное состояние («Ян»). Ответ на вызов – это либо смерть, разрушение цивилизации, либо переход в более совершенное состояние.

Чтобы общество сумело ответить на вызов, необходимо наличие в нем «сверхлюдей», выдающихся личностей. Это могут быть отдельные люди (Иисус, Мухаммед, Будда), социальные группы, творческое меньшинство, нонконформисты. Но цивилизованным можно назвать то общество, в котором слились усилия новаторов и всех остальных, готовых принять новацию и приспособиться к ней. Взаимодействие творческого меньшинства и пассивного большинства становится возможным благодаря мимесису – социально-культурному подражанию. Мимесис выражает себя двояким образом. В примитивных сообществах он проявляется в приверженности обычаям, в подражании старейшинам и направлен в прошлое, на стабилизацию общества. При вступлении общества на путь цивилизации мимесис направлен в будущее и ориентирует большинство на подражание творческому меньшинству.

Вызов определяет возникновение цивилизации, ее генезис. Вызовы-стимулы могут быть как природными, так и социальными. К ним относятся: стимулы бесплодной земли, стимулы новой земли, стимулы удара (реакция на нападение), стимул давления (форпост), стимул ущемления (бедность, рабство, национальная дискриминация). Правящее меньшинство не способно дать ответ на вызов, стоящий перед обществом и грозящий ему разрушением. Тогда возникает новое творческое меньшинство, которое способно дать «ответ». Мимесис народных масс переадресуется к этому новому меньшинству, что и приводит к зарождению новой цивилизации.

Суть прогресса, составляющего содержание стадии роста, не сводится к власти над природой или себе подобными. Прогресс в цивилизации определяется законом прогрессирующего упрощения, «этерификацией». Этерификация проявляется и в развитии техники, и в движении искусства от пластических видов к музыке, и прежде всего в интенсификации религиозного сознания, в переходе к идее единой божественной Личности. В условиях роста цивилизации проблема «человек-природа» (внешний вызов) трансформируется в противоречие «человек-человек» (внутренний вызов). По мере развития общества противоречия «человек-природа» отодвигаются на второй план, на первый выходят социальные, национальные, религиозные противоречия: «растущая личность или цивилизация стремится создать свое собственное окружение, породить своего собственного возмутителя спокойствия и создать свое собственное поле действия». Рост цивилизации обусловлен изменениями во внутреннем мире индивидов – членов творческого меньшинства. Но тем самым усиливается разрыв между меньшинством и большинством, возникает опасность «надлома».

Причиной надлома может быть неспособность общества дать адекватный ответ; кроме того, чрезмерная вера пассивного большинства в новаторские идеи меньшинства может дестабилизировать общество. Пассивность меньшинства, отказ большинства верить меньшинству тоже могут быть причиной надлома. Наступление надлома не является неизбежным.

Стадия распада – это серия неудачных ответов на один и тот же вызов, который привел к надлому цивилизации. На стадии распада происходит разделение общества на три части: правящее меньшинство, потерявшее творческий потенциал, с целью удержания власти создающее универсальное государство; «внутренний пролетариат», не доверяющий правящему меньшинству и в ответ на его действия создающий вселенскую церковь; на внешних границах цивилизации заявляет о себе «внешний пролетариат» (народы, находящиеся на предшествующей цивилизации стадии), который ослабляет своими агрессивными действиями ослабевшую цивилизацию. В духовной сфере наступает хаос, «по мере нарастания социального распада альтернативные решения становятся всё более косными, полярными и более значимыми по своим последствиям». Завершение распада знаменуется появлением нового творческого меньшинства, вышедшего из пролетариата и создающего новую систему ценностей, новую религию.

Т. считает, что в истории отдельной цивилизации нет фатального исхода. Наша цивилизация, цивилизация «западного христианства», находится в кризисе. Но выход есть, он – в объединении существующих религий, в приобщении к вселенской религии, в духовном единении человечества.

ТОЛСТОЙ Лев Николаевич (1829–1910) – русский писатель и мыслитель. Принципы философской концепции Т. сформулированы им в многочисленных статьях, воплощены в художественных произведениях. Его первые статьи – «Прогресс и определение образования», «Кому у кого учиться, крестьянским детям у нас или нам у крестьянских детей?», – где он подвергает критике устои культуры, определили отношение к нему как к «нигилисту», обуреваемому жаждой отрицания. Впечатление это усиливалось под влиянием его позднейших публикаций «Так что же нам делать?», «Критика догматического богословия», «В чем моя вера?», «Царство Божие внутри нас» и др. В этих работах Т. предстает не просто как обличитель существующих форм социальности, но как пророк, которому открылись новые, не ведомые доселе никому горизонты. Основная тема его размышлений – смысл жизни, смерть и бессмертие, отчаяние и надежда, вера и неверие человека. Продолжением и развитием темы были отношения между человеком и обществом, религией и нравственностью, культурой и государством, социальной деятельностью, искусством и жизнью.

Т. – не славянофил и не западник. Он философ жизненной повседневности, он сам ее часть и ее выразитель. Центральное понятие его философии – понятие жизни. В юности он испытал увлечение Руссо, всю жизнь восхищался Кантом, Шопенгауэр вызывал у него «неперестающий восторг». Ранняя смерть родителей, по его признанию, «впервые поселила чувство ужаса перед смертью». Страх этот преследовал его всю жизнь. Видимо, поэтому «бытие» для него – не философская абстракция, но само человеческое существование, сконцентрированное в точке пространства-времени «здесь-и-сейчас». «Быть» для Т. означает утверждать себя в жизни, структурировать ее и быть воспринятым, найти отклик. «Бытие» означает жизнь в бесконечном многообразии форм ее человеческого восприятия. Поэтому Т. буквально заполняет собой пространство и время своих произведений. Офицер Оленин в «Казаках», меланхоличный Пьер Безухов, изысканный Андрей Болконский и простой русский человек Платон Каратаев в «Войне и мире», помещик Левин в «Анне Карениной», отец Сергий и князь Нехлюдов – всё это отражения многогранной натуры Т.

Для мыслителя внутренняя жизнь человека является той единственной областью, изучая которую можно понять природу социальности в ее многообразных проявлениях. Нравственное преображение человечества начинается в сердце отдельного человека. Мысль, согласно которой Царство Божие находится внутри нас, Т. понимает буквально: стоит только каждому проникнуться этой идеей, осознать свои внутренние устои – и внешний мир станет отражением наших преображенных душ. Состояния человеческой души, индивидуальные нравственные установки человека, многократно умноженные, порождают соответствующие им внешние формы социальных отношений: справедливость или несправедливость, богатство или бедность, правовое общество или бесправие. Всякое внешнее усилие, будь то политическая борьба, революция или другие формы насильственных действий, лишь «умаляет жизнь». Тема неспособности человека охватить и осознать бесконечное множество источников, поводов и причин происходящих событий – одна из основных в «Войне и мире».

Т. не приемлет философию истории Гегеля. Для него смысл истории богаче, нежели движение духа. Но история как собрание голых фактов прошлого также бессмысленна. Сам Т. всегда конкретен в анализе свершившейся общественной предопределенности. Вместе с тем проекция настоящего на прошлое, прерываемая его философскими размышлениями, способствует созданию реальности более значительной и конкретной, нежели просто голые факты безвозвратно ушедшего. На основе принципов понимания истории, выдвинутых Т. в его педагогических статьях, вырос роман «Война и мир». Т. утверждает необходимость нового, «человеческого» измерения истории, «как это иногда делает предание, иногда сама жизнь, иногда великие мыслители и художники». «Истории-науке» он противопоставляет «историю-искусство» как метод, «оформляющий», по-своему структурирующий сторию и тем самым ориентирующий читательские восприятия.

Следуя принципам реализма и правды «истории-искусства», Т. дегероизирует героя, который всегда в чем-то превышает норму человеческого; он сводит личность к простому субъекту деятельности, к анонимному деятелю, который, с его точки зрения, является основой и завершением мира. Личность – носитель вневременной, вечной, не терпящей человеческой единичности морали. Так возникает толстовская идея нравственности как основы, источника всего человеческого мира, как свидетельства бессмертия единичной души, как ее причастности общечеловеческому. Конкретность мышления Т.-художника требует образного эталона идеи нравственности, каковым явилось для него коллективное крестьянское сознание как целокупный «вечный человек».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.