III

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

III

Сегодня уже никто не сомневается в существовании власти спектакля; наоборот, кто-нибудь может задать вопрос: а нужно ли вообще что-нибудь добавлять к данной проблеме? — ведь действие спектакля и без того каждый мог ощутить на своей собственной шкуре. Наиболее удачную иллюстрацию к сказанному предложила Le Monde 19 октября 1987 г.: "Даже если он и существует — нет нужды о нём говорить", — это, собственно, и есть основой закон нашего времени, насквозь пропитанного спектаклем. Точно таким же образом, например, нас уверяют, что не существует де стран третьего мира.

"То, что современное общество представляет собой общество спектакля, всем и так ясно. Люди скорее удивятся, если факт его существования кто-нибудь начнёт отчаянно отрицать. Можно потерять счёт книгам, которые описывают данное явление, затрагивающее ныне все индустриально развитые нации, но и не обделяющее также и страны развивающиеся. Но самое забавное, впрочем, то, что все книги, анализирующие и порицающие данное явление, вынуждены сами стать частью спектакля, если хотят привлечь к себе внимание".

На самом деле, зрелищная критика спектакля является не просто запоздалой, но даже хуже — она требует к себе постоянного, неослабевающего «внимания», неизбежно увязая при этом в утверждениях общего характера или лицемерных вздохах; она не многим полезней клоунов, которые щеголяют в газетах своим изысканным правдолюбием.

Бессмысленные дебаты вокруг спектакля, судя по безразличной реакции властителей мира сего, сами организованы спектаклем: уже было наговорено столько пространных речей по поводу управления спектаклем, что не осталось времени даже на поверхностное обсуждение его саморазвития. Однако не всё упирается в обсуждение спектакля — люди всё больше предпочитают пользоваться термином "media". Но тем самым они описывают лишь простой инструмент, род общественной услуги, которая благодаря своему "беспристрастному профессионализму" знаменует собой становление великой и могущественной империи массовой коммуникации посредством масс-медиа, т. е. такой формы общения, которая однажды и навсегда обрела беспримесную чистоту и ясность. Все её декреты уже приняты заранее, а формальный ритуал их единогласного принятия должен вызывать священный восторг и трепет.

Власть спектакля является настолько же сплоченной и однородной в своей основе, насколько позволяет ситуация, сам дух спектакля взывает к его деспотии. Спектакль частенько предстаёт перед нами в образе зрелищной политики, зрелищного правосудия, зрелищной медицины и иных не менее замечательных media-фабрикатов. В принципе, спектакль — это банальная отрыжка, излишек, вырабатываемый СМИ. Причём по своей природе СМИ не заключают в себе ничего плохого, более того, на них возложена ответственная и достойная роль — способствовать развитию общения, коммуникации, однако порою их деятельность приводит к возникновению вот таких досадных излишков. Довольно часто общественные боссы заявляют, что устали от своих media-наёмников. Ещё чаще они обрушиваются на простых обывателей, точнее на то, каким скотским образом они удовлетворяют свои потребности посредством СМИ. Кажущееся многообразие среди СМИ на самом деле лишь прикрывает процесс унификации внутри спектакля, где всё настойчиво стремится к однообразию. Подобно тому, как логика товара властвует над амбициями капиталистов, а логика войны всегда затмевает частые модификации в области вооружений, так и путаная логика спектакля контролирует избыточное разнообразие медийного сумасбродства.

Среди всего того, что произошло за последние двадцать лет, наиболее важное изменение коснулось охвата, обеспечиваемого спектаклем. СМИ — главный инструмент спектакля — достигли воистину несравненного совершенства, они уже сейчас развиты настолько, что целое поколение оказалось окончательно подчиненным их воле, а значит, воле спектакля. Абсолютно новая обстановка, в которой оказалось нынешнее поколение, позволяет нам точно выделить спектр того, что отныне спектакль будет запрещать и что, наоборот, разрешать.