Гуманность, или человеколюбие (жэнь)

Гуманность, или человеколюбие (жэнь)

Учитель сказал:

– Если человек негуманен, то что толку в церемониях? Если человек негуманен, то что толку в музыке?

Учитель сказал:

– Прекрасна та деревня, в которой господствует любовь. Если при выборе места мы не будем селиться там, где царит любовь, то разве нас можно назвать мудрыми?

Учитель сказал:

– Человек, не имеющий любви, не может долго выносить бедность и не может постоянно пребывать в радости. Человеколюбивый находит покой в любви, а мудрый извлекает из нее пользу.

Учитель сказал:

– Только тот, у кого есть человеколюбие, способен и любить, и ненавидеть.

Учитель сказал:

– Если у кого есть искреннее стремление к человеколюбию, то он не сделает зла.

Конфуций сказал:

– Богатство и знатность составляют предмет человеческих желаний, но благородный муж ими не пользуется, если они достались незаконным путем. Бедность и низкое положение служат для человека предметом отвращения, но благородный муж не гнушается ими (не отвергает их), если они не заслужены. Как может благородный муж носить столь высокое имя, если он утратил человеколюбие? Благородный муж ни на час не расстается с человеколюбием, оно непременно с ним: и в бедах, и в мирской суете.

Учитель сказал:

– Я не видел человека, любящего гуманность, который ненавидел бы негуманность, потому что тот, кто любит гуманность, ставит ее превыше всего; тот, кто ненавидит негуманность, поэтому и будет поступать гуманно и не дозволять ничему негуманному прикасаться к нему. Но я не видел, чтобы кто-нибудь целый день оставался гуманным. Я не видел людей, у которых хватило бы на это сил. Может быть, такие люди есть, но я не видел их.

Учитель сказал:

– Каждый человек ошибается в зависимости от своей пристрастности.

Вглядись в его ошибки – и познаешь степень его человеколюбия.

Учитель сказал:

– Умный находит удовольствие в воде, потому что он видит в ней, вечно текущей, неустанную и никогда не знающую покоя силу ума в его стремлении к познанию истины; тогда как гуманный любит горы как символ постоянства и незыблемости тех непреложных и неизменных основ, из которых вытекает гуманизм (человеколюбие).

Цзы-гун сказал:

– Вот если бы нашелся человек, который, щедро раздавая народу, мог бы помочь всем! Что бы вы сказали о нем? Можно ли его назвать гуманным?

– Только не гуманным, – сказал Учитель, – но непременно мудрым. Ведь об этом скорбели даже Яо и Шунь. Гуманист сам, желая иметь устои, создает их и для других; сам, желая развиваться, развивает и других. Уметь смотреть на других, как на самого себя, – вот что можно назвать искусством гуманизма!

Учитель сказал:

– Разве человеколюбие далеко от нас? Если я хочу быть человеколюбивым, человеколюбие приходит.

На вопрос Янь-юаня о человеколюбии Конфуций сказал:

– Преодолеть себя и вернуться к церемониям – значит стать человеколюбивым. И в тот день, когда человек преодолеет себя и возвратится к церемониям, Поднебесная возвратится к человеколюбию. Быть или не быть человеколюбивым – зависит от тебя самого, разве может это зависеть от людей?

Янь-юань сказал:

– Позвольте узнать, как этого добиться?

Конфуций ответил:

– Не смотри на то, что не соответствует церемониям. Не слушай того, что не соответствует церемониям. Не говори того, что не соответствует церемониям. И не совершай действий, что не соответствуют церемониям.

Янь-юань сказал:

– Хотя я и не отличаюсь сообразительностью, но попытаюсь отныне следовать этим словам.

На вопрос Чжун-гуна о человеколюбии (гуманности) Конфуций ответил:

– Вне дома веди себя, как будто бы ты принимал знатного гостя. Управляй народом, как будто бы ты участвовал при великом жертвоприношении. Чего не желаешь себе, не делай и другим. Тогда как в государстве, так и дома не будет против тебя ропота.

Чжун-юн сказал:

– Хотя я и не отличаюсь сообразительностью, но попытаюсь отныне следовать этим словам.

На вопрос Сы-ма-ню о человеколюбии (гуманности) Конфуций ответил:

– Человеколюбие – это осторожность в речах.

На это Сы-ма-ню сказал:

– Осторожность в речах – это ли называется человеколюбием?

Конфуций ответил:

– Что трудно сделать, разве о том можно говорить без осторожности?

На вопрос Фань-чи о человеколюбии (гуманности) Учитель ответил:

– Гуманность – это любовь к людям.

На вопрос, что такое знание, Учитель ответил:

– Это знание людей.

Фань-чи не понял.

Тогда Учитель пояснил:

– Возвышая людей честных и преграждая путь бесчестным, мы можем сделать бесчестных честными.

Фань-чи ушел и, встретив Цзы-ся, сказал:

– Недавно я был у Учителя и спросил его, в чем состоит знание. Он отвечал: «Возвышая людей честных и преграждая путь бесчестным, мы можем сделать бесчестных людей честными». Что это значит?

Цзы-ся отвечал:

– Прекрасное изречение! Шунь, получив царство, выбирал из всех и возвысил Гао-яо; вследствие этого те, кто не был человеколюбивым, удалились. Тан, получив престол, выбирая из всех, возвысил И-иня, и все, кто не был человеколюбивым, также удалились.

Учитель сказал:

– Если бы появился государь, проникнутый чувством законности, то по истечении века (поколения) воцарилось бы человеколюбие.

На вопрос Фань-чи о человеколюбии Учитель ответил:

– Будь скромен в частной жизни, управляй делами с благоговейным вниманием, будь искренен к людям. И даже если отправляешься к варварам – и там не забывай этих принципов.

Учитель сказал:

– Если человек тверд, решителен, прост и не бросает слов на ветер, то он близок к человеколюбию.

Сянь спросил:

– Что постыдно?

Учитель ответил:

– Думать только о жалованье, когда в государстве царит порядок, и думать о том же, когда в нем нет порядка, – это постыдно.

Сянь снова спросил:

– Когда тщеславие, самомнение, ропот и алчность подавлены, то можно ли это считать человеколюбием?

Учитель ответил:

– Ты свершишь трудное дело, но достигнешь ли ты человеколюбия – я не знаю.

Юань-сянь был учеником Конфуция, уроженцем царства Лу.

Учитель сказал:

– Человек, одаренный добродетелями, без сомнения, обладает даром слова, но обладающий даром слова не всегда бывает одарен добродетелями. Человек гуманный, конечно, обладает храбростью, но храбрость не всегда соединяется с гуманностью.

Цзы-лу сказал:

– Когда Хуань-гун убил своего брата, княжича Цзю, Шао-ху, служивший княжичу, покончил с собой, а Гуань-чжун не сделал этого. Не могу ли я сказать, что он не был человеколюбивым?

Учитель сказал:

– Что Хуань-гун объединил удельных князей не силою оружия – это заслуга Гуань-чжуна. Кто был так человеколюбив, как он?

Учитель сказал:

– Если ученый муж по-настоящему целеустремлен и обладает человеколюбием, то не станет пытаться сохранить жизнь ценой отказа от человеколюбия. Более того, он пожертвует собой ради достижения этого.

Человек гуманный, конечно, обладает храбростью, но храбрость не всегда соединяется с гуманностью.

На вопрос Цзы-гуна о том, как стать человеколюбивым, Учитель сказал:

– Ремесленник, желая хорошо исполнить свою работу, должен предварительно непременно оттачивать свои инструменты. Поэтому в каком бы царстве ты ни жил, служи лишь мудрейшим из сановников и дружи лишь с теми учеными мужами, кто человеколюбив.

Учитель сказал:

– Народ нуждается в человеколюбии более, чем в огне и воде. Я видел людей, погибавших от огня и воды, но никогда не видел, чтобы погибали от человеколюбия.

Учитель сказал:

– В человеколюбии не уступай даже своему Учителю.

Учитель сказал:

– Хитрые речи и притворная внешность редко сочетаются с человеколюбием.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.