Глава пятая Искусство и наука

Глава пятая

Искусство и наука

Мать, я поклоняюсь тебе!

Ты — искусство мудрости, ты — искусство закона,

Ты — наше сердце, наша душа, наше дыхание,

Ты — божественная любовь и благоговение

В наших сердцах, которые побеждают смерть.

Нашими руками движут твоя сила,

Твоя красота, твое очарование.

Все божественные образы

В наших храмах — твои.

Банде Матарам[36]

Искусством пронизаны все проявления индийской жизни и индийской цивилизации. Все лавки специй и косметики на индийских базарах представляют собой палитру ослепительно-ярких красок: торговцы интуитивно чувствуют гармонию и грубыми руками выстраивают идеальные пирамиды из кроваво-красной хны, куркумы, кориандра и шафрана. Для проведения пуджи и служб в индуистских храмах делают гирлянды из календулы, жасмина и роз. Это настоящее искусство, заключающееся в безукоризненном сочетании оттенков и размеров соцветий. Зайдите в самую убогую лачугу ткача в городе Канчипурам, и вы увидите там шелка, тонкие и прозрачные, как паутина, достойные стать нарядом богини. Или поднимитесь по мрачной лестнице на чердак в одну из мастерских Варанаси — там золотыми и серебряными нитями вышивают сложнейшие, изысканнейшие узоры, и счастливые обладательницы этих прекрасных художественных тканей никогда не узнают имен мастеров, трудившихся над их созданием.

Потомки тех самых мастеров, которые когда-то создали Тадж-Махал, сегодня продолжают жить в его окрестностях. Они тщательно и терпеливо восстанавливают разрушающиеся от времени «цветы» из мрамора и полудрагоценных камней на фасадах этого великолепного мавзолея, который поддерживается практически в первозданном виде, благодаря «реинкарнации талантов» его создателей. Столь же заботливо поддерживается комплекс храмов Кхаджурахо: эротические композиции влюбленных богов восстанавливают скульпторы, унаследовавшие мастерство своих предков, живших более тысячи лет назад. Каждый религиозный индуистский фестиваль представляет собой красочное зрелище живого ритуала. Тысячи представителей разных каст из деревень и поселков движутся торжественными колоннами. Оформляя свои повозки, они импровизируют, устанавливают на них фигурки божеств, украшенные шелками и драгоценными камнями в серебряных оправах, ожерельями из разноцветного стекла, бисера и прочей яркой мишуры. Эти процессии сияют, подобно восходящему солнцу, и обычно завершаются омовением культовых фигурок речной водой.

Индийское искусство в чистом виде — это йога, поклонение богам, совершаемое в рамках правил и предписаний, своего рода «знание», древнейшая индийская наука. Шива — «величайший бог», почитаемый йогами, изображается как «король танца» (Натараджа), он представляет собой самое замечательное воплощение божественного могущества когда-либо созданное в индийском искусстве. Бог Шива стоит в центре мандалы, окруженный кольцом космического огня, его левая нога поднята, она символизирует освобождение, а правая стоит на поверженном карлике-демоне. Великий четырехрукий бог держит в одной руке барабан — символ творения, в другой — космический огонь, а две оставшиеся соединены в мудре (жесте) бесстрашия, и направлены к небу. Начало, продолжение и прекращение его танца жизни (Наданта) знаменуют начало, продолжение и завершение циклов жизни вселенной, сменяющих друг друга, согласно божественному плану.

Скульпторы из южноиндийской Чолы по меньшей мере десять веков отливают своих бесценных Натараджей, пользуясь технологией, которую начали разрабатывать еще три тысячи лет назад в долине Инда. Индийские металлурги внесли свой вклад в создание бронзовых скульптур и пользуются в мире таким же уважением, как итальянские художники эпохи Возрождения. Бронзовая фигурка танцующей девочки, найденная в Мохенджо-Даро, свидетельствует не только о древности индийской техники скульптуры и металлургии, но и о тысячелетней традиции искусства танца в индийской цивилизации.

Древняя индийская мудрость гласит: «Человек, не имеющий представления о музыке, литературе или искусстве, подобен дикому зверю, разве что лишен хвоста и клыков». Искусство — оружие цивилизации, защищающее ее от тяжелых испытаний и освещающее темные участки пути, помогая преодолеть всевозможные опасности и трудности. Индийская мудрость всегда называла искусство ключом к спасению, к достижению абсолютного освобождения, к которому стремятся все благочестивые индусы. Искусство считают одухотворенным способом бегства от суровой реальности, с которой в Индии приходится сталкиваться на каждом шагу. Целостная система индийского искусства, единство его разнообразных форм, помогают человеку отстраниться от однообразного и печального мира, дают ему глубокие художественные переживания и полноценный чувственный опыт. Индийское искусство подобно всепоглощающему шуму звенящих колокольчиков и бою барабанов, гремящих в переполненном храме Богини Матери, когда какофония звуков, аромат благовоний, сияние мерцающих свечей смешиваются с осязаемой вибрацией звучащих мантр, вызывая одновременно чувства недоумения, ужаса и восхищения перед мерцающей реальностью. Как и все остальное в Индии, ее искусство одновременно абстрактно прекрасное и приземленное, волнующее, чарующее, бесплотное и чувственное. Подобно маленькой вселенной индуистский храм помогает нам подняться над земными проблемами и страхами сансары в обитель полубогов, которая выглядит столь же хаотичной и перенаселенной, как земные города. Но она совсем другая — наполненная высеченными из камня бессмертными богами и богинями, которые наслаждаются обнаженными телами друг друга, принимая поклонение людей, тысячелетиями ожидающих мокши.

Рабиндранат Тагор (1861–1941) — великий индиец XX века, которого Махатма Ганди называл Гуру Дев (божественный учитель), внес неоценимый вклад в индийское искусство. В 1913 году Тагор получил Нобелевскую премию по литературе за прекрасную поэзию, прозу и драматические произведения, которые он писал как на английском языке, так и на бенгали. Кроме того, он был замечательным художником, педагогом и композитором. Его жизнь была палитрой, на которой смешались краски всех искусств. Сын богатого бенгальского заминдара, Тагор не только стал олицетворением целомудренной духовности индийской цивилизации, но и достиг вершин западной чувственности. Это был величайший деятель современного искусства Индии, избавившийся от влияния предрассудков и стереотипов, связанных с происхождением, страной и национальностью, художник самого высокого уровня, творчество которого вдохновляет всех людей, будучи обращенным к ним на универсальном, понятном всем языке. К живописи Тагор обратился довольно поздно, осознав, что «слова чересчур продуманы, а линии нет. У каждой идеи есть своя форма и цвет, которые ждут своего воплощения на холсте художника… Мое утро началось с песен и стихов; сейчас, когда жизнь приблизилась к вечеру, мое воображение наполнили формы и цвета». Гуру Дев Тагор говорил, что любовь несет столько радости, что «выразить ее можно только при помощи искусства… Любовь свидетельствует о том, что вне нас существует нечто, что мы не можем контролировать, и это нечто очень активно, оно усиливает в нас ощущение нашего собственного существования. Это нечто наполняет сиянием реальность окружающего мира». Тагор был певцом возвышенной любви, как и живший задолго до него Калидаса. Сборник стихов «Гитанджали», опубликованный в 1913 году, принес ему Нобелевскую премию.

Свет, свет мой, мир наполняющий свет, взоры ласкающий свет,

сердце услаждающий свет.

Ах, свет танцует, возлюбленный мой, в сердце моей жизни;

свет ударяет, возлюбленный мой, по струнам моей любви;

небо разверзается, ветер бушует, смех проносится над землей.

Мотыльки поднимают свои паруса в море света.

Лилии и жасмины распускаются в волнах света.

Свет рассыпается золотом на каждом облаке, возлюбленный мой,

и алмазы сыплются в изобилии.

Веселие течет от листа к листу, возлюбленный мой,

ликование безмерное. Небесная река вышла из берегов,

и радость затопляет все[37].