VIII

VIII

Ho вот вдруг меняется все.

Снова сходятся к Нему народные множества

, и Он снова учит их, по обыкновению Своему.

Так у Марка (10, 1), и у Матфея (19, 1–2) так же:

множество народа шло за Ним, и Он исцелил их там, —

в стране за-Иорданской, Перее. Так же, хотя и в ином порядке событий, в IV Евангелии:

снова пошел за Иордан, на то место, где некогда крестил Иоанн, – в Вифавару-Вифанию, где путь из Переи в Иерусалим пересекается Иорданом.

Многие же пришли к Нему (туда) и говорили, что… все, что сказал о Нем Иоанн, было истинно.

И многие там уверовали в Него. (Ио. 10, 40–42.)

Здесь вторая веха пути. Только что Иисус уходил от народа и вот опять идет к нему; только что народ уходил от Иисуса и вот опять возвращается к Нему. Это слишком явное для нас, а для самих свидетелей как будто невидимое противоречие внешне не объяснимо, кажется, ничем, кроме внутреннего противоречия в воле самого Иисуса, а может быть, и в воле народа – действующего в них закона «волевых раздвоений», закона всех агоний: «страх страдания – страсть к страданию».

Что-то произошло между этими двумя вехами пути; что-то в самом Иисусе и в народе изменилось. Что же именно?

Тотчас по исповедании Петра в Кесарии Филипповой: «Ты – Христос, Сын Бога живого», —

начал (Иисус) открывать ученикам Своим, что должно Ему идти в Иерусалим (Мт. 16, 21.);

потому что не бывает, чтобы пророк погиб вне Иерусалима. (Лк. 13, 33.)

Это Он помнит всегда; может быть, и теперь вспоминает. Что Ему Иерусалим?

Город, стоящий на верху горы, не может укрыться. (Мт. 5, 14.)

«Город великого Царя» (Мт. 5, 35), Иерусалим, стоящий на верху такой горы, как ни один из городов земли, бывших и будущих, есть высшая точка мира; высшая же точка Иерусалима, отовсюду виднейшая, – Крест.

Когда вознесен буду от земли, всех привлеку к себе. (Ио. 12, 32).

Когда вознесете Сына человеческого, тогда узнаете, что это Я. (Ио. 8, 28.)

Прошлым будет все во всемирной истории; это одно – Крест – будет всегда настоящим; исчезнет все; это одно – Крест – видимо будет всегда.

Никто, зажегши свечу, не ставит ее в сокровенном месте или под сосудом; но на подсвечнике, чтобы входящие в дом видели свет. (Лк. 11, 33.)

Вот что для Него Иерусалим: не было в мире и не будет такого, для такой свечи, подсвечника. Это понял, увидел народ и стремится к Нему, летит на Него, как ночной мотылек на свечу; хочет в Нем сгореть и не хочет.

Близ Меня – близ огня; далеко от Меня – далеко от Царства.[697]

Это и весь мир увидит:

Весь мир идет за ним (Ио. 12, 19), —

хочет в Нем сгореть и не хочет: страх огня – страсть к огню. Эта агония мира тогда началась и уже не кончится, пока мир не сгорит в Его огне, как ночной мотылек.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.