Поглощенность ума

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Поглощенность ума

Это была узкая улица, переполненная людьми, но без слишком большого движения транспорта. Когда автобус или автомобиль проезжали, нужно было отходить к самому краю, почти к канаве. Там было несколько очень маленьких магазинов и маленький храм без дверей. Этот храм был исключительно чист, и там находились местные жители, хотя и не в большом количестве. У стены одного из магазинов сидел на земле мальчик, делающий гирлянды и маленькие букеты цветов. Должно быть, ему было двенадцать или четырнадцать лет. Нить была в маленькой фляге воды, а перед ним разложенные на влажной ткани в небольшие кучки лежали жасмин, несколько роз, ноготки и другие цветы. С ниткой в одной руке другой рукой он выбирал из ассортимента цветов. И быстрым, ловким скручиванием нити цветы были связаны, и букет был готов. Он почти не обращал внимание на то, что делали его руки, глаза его блуждали по проходящим мимо людям. Они улыбались при встрече кого-то знакомого, возвращались к его рукам и вновь отвлекались. Только что к нему присоединялся другой мальчик, и они начали разговаривать и смеяться, но руки его никогда не оставляли свою работу. К тому времени образовалась настоящая кипа связанных цветов, но было немного рановато продавать их. Мальчик остановился, встал и ушел, но вскоре возвратился с другим мальчиком, помладше, чем он, возможно, его братом. Тогда он возобновил свое приятное занятие с той же самой непринужденностью и скоростью. Теперь повалил народ за покупками, поодиночке или компаниями. Они, должно быть, были его постоянными клиентами, поскольку были улыбки и обмен несколькими словами. С того времени он никогда не покидал своего места в течение более чем часа. Стоял аромат разных цветов, и мы улыбнулись друг другу.

Дорога вела к тропинке, а тропинка к дому.

Как мы привязаны к прошлому! Мы даже не привязаны к прошлому: мы и есть прошлое. И что за сложная штука это прошлое, одно за другим хаотичные воспоминания, такие лелеемые и такие грустные. Они преследуют нас день и ночь, но иногда бывают великие прорывы, проливающие ясный свет. Прошлое похоже на тень, делающую вещи тусклыми и неясными. В этой тени настоящее теряет свою яркость, свою свежесть, а завтра становится продолжением тени. Прошлое, настоящее и будущее связаны вместе длинной нитью памяти, вся связка — это память с небольшим благоуханием. Мысль перемещается через настоящее в будущее и снова назад. Подобно беспокойному животному, привязанному к шесту, она перемещается в пределах своего определенного радиуса, узкого или широкого, но она никогда не свободна от своей собственной тени. Такое движение — это поглощенность ума прошлым, настоящим и будущим. Ум и есть поглощенность. Если ум не поглощен, он прекращает существовать, сама его поглощенность — это его существование. Поглощенность оскорблением или лестью, богом или выпивкой, добродетелью или страстью, работой или самовыражением, сохранением или дарением — это все равно. Это — все еще поглощенность, беспокойство, неугомонность. Быть поглощенным чем-либо, мебелью или богом, является состоянием мелочности, недалекости.

Поглощенность дает уму чувство деятельности, ощущение того, что он живет. Именно поэтому ум накапливает знания или отрекается, он поддерживает себя с помощью поглощенности. Ум должен быть занят чем-то. Чем он занят, это имеет небольшое значение, важным является то, что он увлечен, а лучшие увлечения имеют социальное значение. Быть поглощенным чем-то — это характерная природа ума, и из этого вытекает его деятельность. Быть поглощенным богом, государством, знанием является деятельностью поверхностного ума. Поглощенность чем-то подразумевает ограничение, и бог, порожденный умом, — поверхностный бог, как бы высоко ум его ни возносил. Без поглощенности ум не существует, и страх не быть делает ум беспокойным и деятельным. Эта беспокойная деятельность принимает обличие жизни, но это не жизнь, она всегда ведет к смерти, к той смерти, которая является той же самой деятельностью в другой форме.

Мечта — это другое занятие ума, символ его неугомонности. Мечтание — это продолжение сознательного состояния, продление того, что нереально в течение часов повседневной занятости. Деятельность и поверхностного, и глубинного мышления основана на увлечении чем-то. Такое мышление может осознать конец только как продолженное начало, оно никогда не сможет осознать окончание, а только результат, но результат вечно имеет продолжение. Поиск результата — это поиск продолжения. Ум или поглощенность не имеет никакого окончания, но только к тому, что имеет конец, может прийти новое, только к тому, что умирает, может прийти жизнь. Смерть поглощенности, ума является началом молчания, полного молчания. Между этим непостижимым молчанием и деятельностью ума нет никаких взаимоотношений. Чтобы возникли взаимоотношения, должен быть контакт, общность, но между молчанием и мышлением нет никакого контакта. Ум не может общаться с молчанием, он может контактировать только с его собственным придуманным им состоянием, которое он называет молчанием. Но такое молчание — это не молчание на самом деле, это просто другая форма поглощенности. Поглощенность — это не молчание. Молчание возникает только после смерти мысленной поглощенности молчанием.

Молчание — это вне пределов мечтания, вне пределов деятельности глубинного мышления. Глубинное мышление — это осадок, осадок прошлого, доступного или скрытого. Это остаточное прошлое не может переживать молчание. Оно может мечтать об этом, как оно это часто и делает, но мечта нереальна. Мечту часто принимают за реальность, но мечта и мечтатель — это поглощение мышлением. Мышление — это целостный процесс, а не отдельная часть. Полный процесс деятельности, накопленной и приобретенной, не может находиться в общности с той тишиной, которая является неистощимой.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.