17 сентября
17 сентября
Был жаркий, душный день, даже голуби спрятались; воздух был горячий, и находиться в городе было совсем не приятно. Ночь же была прохладная; несколько звёзд, которые были видны, ярко светились, даже огни города не могли их затмить. В них была поразительная интенсивность.
Это был день иного; весь день оно спокойно присутствовало, временами вспыхивая, становясь очень интенсивным, затем опять успокаивалось, шло спокойно (в это утро он провёл пятую беседу). Его интенсивность была такой, что всякое движение становилось невозможным и приходилось сидеть. При пробуждении в середине ночи оно было здесь, с огромной силой и энергией. На террасе, при шуме города, уже не столь назойливом, всякая медитация стала и неуместной и ненужной, ибо оно присутствовало в полной мере. Это благословение; всё остальное представляется таким глупым и инфантильным. В этих случаях мозг всегда очень спокойный, но ни в коем случае не сонный, всё тело становится бездвижным. Это странно и удивительно.
Как мало меняется человек. Через принуждение в какой-либо форме, давление, внешнее или внутреннее, он изменяется, но на самом деле это только приспособление. Какое-нибудь влияние, слово, жест заставляют его изменить форму привычки, но не так уж сильно. Пропаганда, газета, какой-нибудь инцидент в известной мере изменяют ход жизни. Страх и вознаграждение разрушают привычный образ мыслей лишь для того, чтобы переформировать его, придать ему другую форму. Новое изобретение, новое устремление, новое убеждение приносят определённые перемены. Но всё это — изменения на поверхности, как от сильного ветра на воде, они не являются коренными, глубокими, сокрушительными. Всякая перемена, имеющая мотив, вообще не перемена. Экономическая, социальная революция — это реакция, а всякое изменение, происходящее в качестве реакции, не есть радикальная перемена, это только изменение стереотипа, шаблона. Такая перемена — это просто приспособление, механическое производное желания комфорта, безопасности, простого физического выживания.
Что же тогда приводит к фундаментальной трансформации? Сознание, явное и скрытое, — весь механизм мысли, чувства, переживания — заключёно в границы времени и пространства. Оно есть неделимое целое; разделение на сознательное и скрытое существует лишь для удобства коммуникации, но это недействительное разделение. Верхний уровень сознания может модифицировать и модифицирует себя, приспосабливается, изменяется, реформируется; он овладевает новым знанием, новыми методами; может изменить себя, чтобы соответствовать новой социальной, экономической модели, но такие изменения поверхностны и хрупки. Неосознанное, скрытое, может передавать и передаёт через сны свои требования, свои потребности, свои накопившиеся желания. Сны нуждаются в истолковании, а интерпретатор всегда обусловлен. В снах нет никакой надобности, если в часы бодрствования есть осознание без выбора, при котором каждая мимолётная мысль и чувство поняты; тогда сон имеет совсем другой смысл. Анализ скрытого подразумевает наблюдающего и наблюдаемое, цензора и вещь, о которой судят. И здесь не только присутствует конфликт, здесь и сам наблюдающий обусловлен — и его оценка, его интерпретация никогда не может быть верной, она будет искажённой, извращённой. Поэтому самоанализ или психоанализ, осуществляемый кем-либо другим, пусть даже и профессионалом, может привести лишь к некоторым поверхностным изменениям, к некоторой сглаживающей корректировке отношений, и тому подобному, однако он не может вызвать радикальной трансформации сознания. Психоанализ не трансформирует сознание.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.