Индивидуум и идеал

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Индивидуум и идеал

«Наша жизнь здесь, в Индии, так или иначе развалена на части, мы хотим снова что-то сделать с ней, но мы не знаем, с чего начать. Я понимаю важность массового действия, а также его опасность. Я преследовал идеал отказа от насилия, но кровопролитие и нищета всегда существовали. С начала отделения у этой страны руки были в крови, и теперь мы создаем вооруженные силы. Мы говорим об отказе от насилия и все же готовимся к войне. Я также в растерянности, как и политические лидеры. В тюрьме я имел обыкновение много читать, но это не помогло мне прояснить собственную точку зрения.

Можем ли мы взяться за что-то одно и как-то исследовать это? Для начала вы делаете большой акцент на индивидууме, но разве коллективное действие не необходимо?»

Индивидуум, по существу, коллективен, а общество — создание индивидуума. Индивидуум и общество находятся во взаимосвязи, не так ли? Они неотделимы. Индивидуум строит общественную структуру, а общество или окружающая среда формирует индивидуума. Хотя окружающая среда создает условия для индивидуума, он может всегда освободить себя, покончить с его воспитанием и образованием. Индивидуум — творец самой окружающей среды, рабом которой он становится. Но у него также есть сила покончить с ней и создать окружающую среду, которая будет не отуплять его ум и дух. Индивидуум важен только в том смысле, что он обладает способностью самостоятельно освободиться от созданных им условий и понять действительность. Индивидуальность, которая является просто безжалостной при создании ею же условий, строит общество, основы которого базируются на насилии и антагонизме. Индивидуум существует только во взаимоотношениях, иначе его нет, и именно нехватка понимания этих взаимоотношений порождает конфликт и беспорядок. Если индивидуум не понимает своего отношения к людям, к собственности, к идеям или верованиям, то просто навязать ему коллективную или любую другую модель общества — только разрушить цель этой модели. Попытка навязывания новой модели потребует так называемого массового действия, но новая модель — это изобретение нескольких индивидуумов, и массы загипнотизированы самыми последними лозунгами, обещаниями новой утопии. Массы-то те же самые, как и прежде, только теперь они имеют новых правителей, новые высказывания, новых священников, новые доктрины. Они состоят из вас и меня, они состоят из индивидуумов. Массы — это фикция, удобный термин для эксплуататора и политика, чтобы манипулировать ими. Большинство подталкиваются к действиям, к войне и тому подобному меньшинством, а меньшинство представляет интересы и убеждения большинства. Именно преобразование индивидуума — вот что имеет самую высокую степень важности, но не в условиях любой модели общества. Модели всегда создают условия, а обусловленный субъект вечно в противоречии как внутри себя, так и с обществом. Сравнительно легко заменить старую модель общественных условий на новую, но совсем другой вопрос, как индивидууму освободиться от его условий.

«Это потребует тщательного и детального размышления, но, кажется, я начинаю это понимать. Вы делаете акцент на индивидууме, но не как на отдельной и противостоящей силе в пределах общества.

Теперь второй пункт. Я всегда работал ради идеала, и я не понимаю вашего отрицания его. Не против ли вы вникнуть в эту проблему?»

Наша существующая мораль основана на прошлом или будущем, на традиции или на том, что должно быть. То, что должно быть, — это идеал в противостоянии тому, что было, будущее в конфликте с прошлым. Отказ от насилия — идеал, что должно быть, а то, что было, — насилие. То, что было, проецирует то, что должно быть, идеал — это самоделка, это проекция его собственной противоположности, фактического. Противопоставление — это расширение утверждения, противоположность содержит элемент ее собственной противоположности. Являющийся жестоким ум проецирует его противоположность: идеал отказа от насилия. Говорят, что идеал помогает преодолевать его собственную противоположность, но так ли это? Разве идеал — не уклонение, не бегство от того, что было, или от того, что есть? Конфликт между фактическим и идеалом — это явно средство для отсрочки понимания фактического, и такой конфликт только приводит к другой проблеме, которая помогает прикрывать существующую проблему. Идеал — изумительное и общепризнанное бегство от фактического. Идеал отказа от насилия, подобно коллективной утопии, является фиктивным, идеал, то, что должно быть, помогает нам укрываться и избегать того, что есть. Преследование идеала — это поиск награды. Вы можете избегать мирской награды, как глупой и варварской, какими они и являются, но ваше преследование идеала — это поиск награды на ином уровне, который является также глупым. Идеал — возмещение, выдуманное состояние, которое было вызвано умом. Являющийся жестоким, разделяющим и все делающим для себя ум проецирует удовлетворяющее возмещение, фикцию, которую он называет идеалом, утопией, будущим, и безуспешно преследует ее. Само это преследование есть конфликт, но к тому же это приятная отсрочка фактического. Идеал, то, что должно быть, не помогает в понимании того, что есть, напротив, он предотвращает понимание.

«Вы хотите сказать, что наши лидеры и учителя ошибались, защищая и поддерживая идеалы?»

А вы что думаете?

«Если я правильно понимаю то, что вы говорите…»

Пожалуйста, дело не в понимании, что сказал другой, а в выяснении, что является истинным. Истина — это не мнение, истина не зависит от какого-либо лидера или учителя. Оценка мнений только мешает восприятию истины. Либо идеал — это выдуманная фикция, которая содержит в себе ее собственную противоположность, либо ее нет. К ней нет двух подходов. Это не зависит от учителя, вы должны почувствовать суть этого сами.

«Если идеал — фикция, это делает переворот во всем моем мышлении. Вы хотите сказать, что наше стремление к идеалу совершенно бесполезно?»

Это тщетная борьба, удовлетворяющий самообман, разве не так?

«Все это очень тревожит, но я вынужден признать, что это так. Мы принимали так много всего как должное, что мы никогда не позволяли себе близко рассмотреть, что же находится в нашей руке. Мы обманывали себя, и то, на что вы указываете, полностью расстраивает структуру моей мысли и действия. Это будет переворотом в образовании, во всем нашем образе жизни и работы. Я думаю, что я понимаю значение ума, который является свободным от идеала, от того, что должно быть. Для такого ума действие имеет совершенно другое значение, чем то, которое мы ему сейчас придаем. Возмещающее действие — это не действие вообще, а лишь реакция, и мы хвастаемся действиями!.. Но без идеала как же иметь дело с фактическим или с тем, что было?»

Понимание фактического возможно только, когда идеал, то, что должно быть, стерто из ума, то есть, только когда ложное понимается как ложное. То, что должно быть, является также и тем, что не должно быть. Пока ум приближается к фактическому либо с положительным, либо с отрицательным возмещением, не может быть никакого понимания фактического. Чтобы понять фактическое, вам нужно быть с ним в прямой общности, ваши взаимоотношения с ним не могут быть сквозь призму идеала или сквозь призму прошлого, традиции, опыта. Избавиться от неправильного подхода — вот единственная проблема. Это означает на самом деле понимание созданных вами условий, что является умом. Проблема в самом уме, а не в проблемах, которые он порождает, решение проблем, порождаемых умом, — это просто смирение со следствием, а это только ведет к последующему замешательству и иллюзии.

«Как же понять ум?»

Путь ума — это путь жизни, не идеальной жизни, а фактической жизни с печалями и радостями, обманом и ясностью, тщеславием и смирением. Понимать ум — означает осознать желание и страх.

«Подождите, это слишком много для меня. Как мне понять собственный ум?»

Чтобы познать ум, не должны ли вы осознать его действия? Ум — всего лишь опыт, не только немедленный, но также и накопленный. Ум — это прошлое, отвечающее настоящему, которое приводит к будущему. Нужно понять целостный процесс мышления.

«Откуда мне начать?»

С единственного начала: взаимоотношений. Взаимоотношения — это жизнь, быть — означает быть взаимосвязанным. Только в зеркале взаимоотношений ум будет понятен, и вы должны начать наблюдать себя в том зеркале.

«Вы имеете в виду, в моих взаимоотношениях с женой, с соседом и так далее? Разве это не очень ограниченная процедура?»

Что может показаться маленьким, ограниченным, если верно приблизиться, оказывается бездонным. Это подобно трубе — узкое открывает мир в широкое. Когда наблюдается с пассивной настороженностью, ограниченное показывает безграничное. В конце концов, у своего истока река маленькая, едва заметная.

«Итак, я должен начать с себя и моих нынешних взаимоотношений».

Конечно. Взаимоотношения никогда не бывают ограниченными или незначительными. С одним или со многими, взаимоотношения — это сложный процесс, и вы можете подходить к ним ограниченно или же свободно и открыто. И вновь, подход зависит от состояния ума. Если вы не начинаете непосредственно с вас самих, откуда еще вам начать? Даже если вы начинаете с некой периферийной деятельности, вы находитесь во взаимоотношениях с ней, ум — это их центр. Начинаете ли вы с близкого или далекого, вы-то здесь. Без понимания себя, что бы вы ни делали, это неизбежно приведет к замешательству и печали. Начало — это окончание.

«Я блуждал где-то далеко, много повидал и сделал, я страдал и смеялся подобно многим другим, и все же я должен возвратиться к самому себе. Я как тот саньясин, который направился на поиски истины. Он потратил много лет, переходя от одного учителя к другому, и каждый указывал разный путь. В конце концов он вернулся домой и нашел в его собственном доме сокровища! Я осознаю всю нашу глупость, когда мы колесим по всей вселенной ради той благодати, которую можно найти только в наших собственных сердцах, когда ум очищен от его собственной деятельности. Вы совершенно правы. Я начинаю с того, от чего я ушел. Я начинаю с того, что есть я сам».

Быть открытым миру — означает жить, удалиться от мира — означает умереть

Ураган уничтожил зерновые культуры, и морская вода разлилась по земле. Поезд медленно шел, а с обеих сторон железнодорожной линии были поваленные деревья, дома без крыш и полностью опустошенные поля. Шторм принес огромный ущерб, на мили вокруг погибло все живое, и бесплодная земля была открыта небу.

Мы никогда не бываем одни, мы окружены людьми и нашими собственными мыслями. Даже, когда люди отдалены, мы видим вещи сквозь призму наших мыслей. Не бывает такого момента или он очень редок, когда мысли нет. Мы не знаем, что означает быть с самим собой, быть свободным от всяких ассоциаций, от всякого продолжения, слова и образа. Мы одиноки, но мы не знаем, что значит быть наедине с собой. Боль одиночества заполняет наши сердца, и ум прикрывает ее страхом. Одиночество, та глубокая изоляция, является черной тенью нашей жизни. Мы делаем все, что можем, чтобы убежать от него, мы пускаемся в любые варианты бегства от этого, которые знаем, но оно преследует нас, и мы без него не бываем. Изоляция — это способ нашей жизни, мы редко соединяемся в целое с другим, поскольку внутри нас мы надломлены, терзаемы и не излечены. Внутри нас мы не являемся целым, полным, а соединение с другим возможно только тогда, когда существует объединение внутри себя. Мы боимся одиночества, так как оно приоткрывает дверь к нашей недостаточности, скудности нашего собственного бытия, но именно уединение излечивает углубляющуюся рану одиночества. Пройтись в одиночестве, без препятствий в виде мыслей, в виде следов наших желаний означает выйти за пределы досягаемости ума. Именно ум изолирует, отделяет и разрывает общность. Ум нельзя сделать целостным, он не может сам себя сделать полноценным, поскольку это самое усилие есть процесс изоляции, это часть одиночества, которое ничто не может скрыть. Ум — это результат многих процессов, и то, что собрано воедино, никогда не сможет быть одиноким. Уединение — это не результат мысли. Только когда мысль молчит, происходит плавное перемещение уединенного к уединенному.

Дом был довольно-таки далеко от дороги, и в саду было изобилие цветов. Это было прохладное утро, и небо было ярко-голубым. Утреннее солнце было приятным, и в затененном, затонувшем в глубине саду шум движения, крики торговцев и топот лошадей по дороге — все это казалось очень отдаленным. В сад забрела коза, шевеля своим коротким хвостом, она стала жевать цветы, пока садовник не пришел и не прогнал ее.

Она говорила, что чувствовала себя очень тревожно, но ей не хотелось быть тревожной, она хотела избежать болезненного состояния неуверенности. Почему она так опасалась того, что ей тревожно? Что вы подразумеваете под тем, что вам тревожно? И почему вы этого опасаетесь?

«Я хочу быть спокойной, остаться наедине с собой. Даже с вами я чувствую себя тревожено. Хотя видела вас только два или три раза, страх быть потревоженной вами очень сильно овладевает мной. Я хочу выяснить, почему во мне есть этот страх быть внутри себя неуверенной. Я хочу быть спокойной и в мире с самой собой, но меня всегда тревожит то или иное. До настоящего момента мне удавалось жить более или менее в мире с собой, но один друг привел меня на одну из ваших бесед, и теперь я странно расстроена. Я думала, что вы укрепите меня в моем спокойствии, но вместо этого вы почти его разрушили. Я не хотела приходить сюда, потому что знала, что буду выглядеть как дура, но тем не менее, я здесь».

Почему вы так настойчивы в том, что должны находиться в покое? Почему вы делаете из этого проблему? Само требование быть в покое — это конфликт, не так ли? Если позволите спросить, что является тем, что вы хотите? Если вы хотите быть в уединении, безмятежной и спокойной, то зачем позволять себе быть потревоженной? Вполне осуществимо закрыть все двери и окна собственного бытия, изолировать себя и жить в уединении. Именно этого хотят большинство людей. Некоторые преднамеренно культивируют изоляцию, а другие из-за их желаний и действий, как скрытых, так и явных, вызывают такое отлучение себя. Искренние становятся убежденными в правоте своих идеалов и достоинств, которые являются всего лишь защитой; и те, кто беспечен, дрейфуют к изоляции через экономическое давление и социальные влияния. Большинство из нас стремится построить стены вокруг себя, чтобы быть неуязвимым, но, к сожалению, всегда существует щель, через которую вползает жизнь.

«Вообще мне удалось отразить большинство тревог, но в течение прошлой недели или двух из-за вас мне было тревожно более, чем когда-либо. Пожалуйста, скажите мне, почему мне тревожно. Какова причина этого?»

Почему вы хотите знать причину? Понятно, что, узнав ее, вы надеетесь уничтожить следствие. На самом деле вы не хотите узнать, почему вам тревожно, не так ли? Вы только хотите избежать тревоги.

«Я только лишь хочу остаться наедине с собой, в безмятежности и в покое, но почему я постоянно тревожусь?»

Вы защитили себя, всю вашу жизнь, верно? В чем вы действительно заинтересованы, так это в выяснении, как заделать все щели, а не в том, как жить без страха, без зависимости. Из всего, что вы сказали и недосказали ясно, что вы пытались сделать вашу жизнь безопасной в отношении к любому виду внутренней тревоги, вы уклонились от любых взаимоотношений, которые могли бы причинить боль. Вы сумели довольно хорошо оградить себя от всякого удара, жить за закрытыми дверями и окнами. Некоторые успешно это совершали, и, если достаточно далеко продвинуться, окончательная цель этого — больница, а третьи делают себя богатыми вещами или знаниями, которые являются для них гарантией. Большинство людей, включая так называемых религиозных, желает устойчивого состояния покоя, состояния, в котором всякому конфликту пришел бы конец. Тогда появляются те, кто поощряет конфликт как единственное реальное выражение жизни, и конфликт — это их щит против жизни.

Может ли в вас когда-либо воцариться мир, когда стремитесь к защите позади стен ваших страхов и надежд? Всю вашу жизнь вы скрывались от мира, потому что вы хотите чувствовать себя в безопасности за пределами стен ограниченных взаимоотношений, над которыми вы может довлеть. Не в этом ли ваша проблема? Так как вы зависите, то хотите обладать тем, от чего вы зависите. Вы боитесь и поэтому избегаете любых отношений, над которыми вы не властны. Не так ли это?

«Это довольно-таки жестоко, выставлять проблему именно так, но, возможно, это так и есть».

Если бы вы могли влиять на причину существующей теперь в вас тревоги, вы были бы обеспокоены? Все мы хотим владеть ситуацией, когда мы не понимаем; мы хотим обладать или быть обладаемыми, когда страх присутствует в нас самих. Неуверенность в нас самих приводит к чувству превосходства, исключительности и изоляции.

Могу я спросить, чего вы боитесь? Вы боитесь быть одной, того, что о вас забудут, что будете неуверенны?

«Понимаете, всю свою жизнь я жила для других, или я так думала. Я поддерживала идеал, и меня хвалили за мою эффективность в выполнении некоего вида работы, которая считается хорошей. Я жила жизнью самоотречения, без уверенности, без детей, без дома. Мои сестры удачно вышли замуж и социально значимы, и мои старшие братья на высоких правительственных должностях. Когда я навещаю их, я чувствую, что я потратила свою жизнь впустую. Я стала ожесточенной, и я глубоко сожалею, что у меня нет всего этого. Я теперь ненавижу работу, которую я делала, она больше не приносит мне никакого счастью, и я отказалась от нее в пользу других. Я внезапно отвернулась от всего этого. Как вы заметили, я стала жесткой в моей самозащите. Я возложила все свои надежды на младшего брата, который несостоятелен и который считает себя ищущим бога. Я пробовала обезопасить себя внутри, но это была долгая и болезненная борьба. Именно младший брат привел меня на одну из ваших бесед, и дом, который я так тщательно строила, начал обрушиваться. Я желала бы никогда не приходить и не слышать вас, но я не могу построить его заново, я не могу пройти через все это страдание и беспокойство снова. Вы понятия не имеете, каково мне было видеть моих братьев и сестер с положением, престижем и деньгами. Но я не пойду во все это. Я отрезала себя от них и вижу их редко. Как вы говорите, я постепенно закрывала дверь от всех взаимоотношений, кроме одного или двух, но случилось несчастье — вы приехали в этот город, и теперь все снова нараспашку, все старые раны ожили, и я глубоко несчастна. Что же мне делать?»

Чем больше мы защищаемся, тем больше нас атакуют, чем больше мы стремимся к безопасности, тем меньше ее получаем. Чем больше мы хотим мира, тем больше наш конфликт, чем больше мы просим, тем меньше мы имеем. Вы попробовали сделать себя неуязвимой, не подверженной ударам, вы сделали свой внутренний мир недоступным, кроме как для одного или двух человек, и закрыли все двери к жизни. Это медленное самоубийство. Теперь же, почему вы все это сделали? Вы когда-либо задавали себе этот вопрос? Разве вам не хочется знать? Вы пришли, чтобы либо найти способ закрыть все двери, или обнаружить, как быть открытой, чувствительной к жизни. Чего же вы хотите, не как выбор, а как естественное, спонтанное?

«Конечно я вижу теперь, что действительно невозможно закрыть все двери, поскольку всегда есть щель. Я осознаю то, что я делала, я вижу, что мой собственной страх неуверенности привел к зависимости и сдерживанию. Очевидно, я не могла сдерживать каждую ситуацию, как бы мне этого ни хотелось, и именно поэтому я ограничивала свои контакты одним или двумя, которые я могла сдерживать и управлять ими. Все это я понимаю. Но как мне быть снова открытой, свободной и без этого опасения внутренней неуверенности?»

Вы видите необходимость быть открытой и чувствительной? Если вы не видите суть этого, то будете снова тайно строить вокруг себя стены. Видеть суть в ложном — вот начало мудрости, понимать ложное как ложное — вот наивысшее понимание. Понимание того, чем вы занимались все эти годы, может только привести к последующей борьбе и печали, реальному переживанию сути этого всего, что не просто устное принятие, но это положит конец той деятельности. Вы не можете добровольно сделать себя открытой, волевое усилие не сможет сделать вас чувствительной. Само желание быть чувствительным создает сопротивление. Только в понимании ложного как ложного есть освобождение от него. Пассивно наблюдайте ваши обычные реакции, просто осознавайте их без сопротивления, пассивно наблюдайте их, как бы вы наблюдали за ребенком, без удовольствия или отвращения отождествления. Само пассивное наблюдение — это свобода от защиты, от закрытия двери. Быть открытым миру — означает жить, удалиться от мира — означает умереть.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.