II

Бог знает, когда и откуда, – может быть, в незапамятной древности, от подножья Арарата, где сплетен был первый венок допотопных сказаний, занесено одно из них к подножью Кавказа. Здесь подслушал и понял его, как никто, русский мальчик, Лермонтов. «Демон» – лучший толковник к «Еноху». Стоит только заменить «Кавказ» «Ермоном», чтобы песнь бен-Элогимов зазвучала в песни Демона:

Лишь только ночь своим покровом

Верхи Ермона осенит,

Лишь только мир, волшебным словом

Завороженный, замолчит...

К тебе я буду прилетать,

Гостить я буду до денницы

И на шелк?вые ресницы

Сны золотые навевать...

Может быть, песнь эту слышали дочери Ламеха, в пастушьих кочевьях, у подножья Ермона. Вьются ли до голубого неба взметаемые северо-восточным ветром с горных полей, ослепительно-белые под ярким солнцем, снежные вихри – это они, бен-Элогимы, в сребровеющих ризах; режут ли черное небо пустыни падучие звезды огненными дугами, и это они, влюбленные ангелы.

И целый день, вздыхая, ждет.

Ей кто-то шепчет: «Он придет».

Недаром сны ее ласкали,

Недаром он явился ей,

С глазами полными печали

И чудной нежностью речей…

Трепещет грудь, пылают плечи,

Нет сил дышать, туман в очах,

Объятья жадно ищут встречи,

Лобзанья тают на устах…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.