XXV

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

XXV

Горе наше в том, что, за две тысячи лет, мы так привыкли к словам Евангелия (как будто можно к ним привыкнуть, если только слышать их раз!), что уже оглохли, ослепли к ним окончательно; твердим их, как таблицу умножения, бессмысленно. Но, если бы мы могли чуть-чуть отвыкнуть от них и вдруг услышать так, как будто они сказаны не за две тысячи лет, а вчера-сегодня, то, может быть, мы ужаснулись бы, поняли бы вдруг, что это самые неимоверные, невыносимые, невозможные для нас, «безумные», как дважды два пять, самые нечеловеческие из всех человеческих слов.

«Кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду» (Матф. 5, 42). Нет, среднего, даже доброго человека, даже «христианина» наших дней легче заставить содрать с себя кожу, чем снять рубашку без суда – по суду, пожалуй, не так трудно, – и мир как будто на этом стоит: если бы все обиженные, вместо того чтобы судиться, снимали с себя рубашки с легкостью, то очень похоже на то, что миром овладели бы негодяи и разбойники; им-то правило это как будто больше всего на руку: вот уже две тысячи лет, только и делают, что внушают его не себе, конечно, а другим.

Или еще непонятнее, безумнее: «Вы слышали, что сказано древним: люби ближнего твоего и ненавидь врага, а Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящих вас» (Матф. 5, 43–44). Это так невообразимо для нас и так привычно-слепо, что, повторяя это, как дважды два пять, мы уже ничего не чувствуем, ни даже того, что не чувствуем. За две тысячи лет кто не говорил, что любит врага, – кто, действительно, любил его, кроме святых, «небесных человеков, земных ангелов», таких, как Франциск Ассизский, один на сколько миллионов людей, а ведь это сказано всем? Даже ап. Павел любит ли врага, когда учит благотворить ему, чтобы «собрать на голову его горящие угли»? О любви к врагам сказано всем; но выйти на улицу с твердой надеждой найти на мостовой алмазы вместо булыжников, не то же ли самое, что сказать всем людям: «Любите врагов»?

Или еще непонятнее, еще страшнее: «Кто не возненавидит отца своего и матерь свою...» Хочется, не дослушав, бежать от страха.

Слыша такие слова, люди, может быть, не злые и не глупые, а обыкновенно добрые и умные, решили: «В этом Человеке бес». – «И, услышав, ближние Его пошли взять его; ибо говорили они, что он вышел из себя – ekstat? сошел с ума» (Мрк. 3, 21). Ближние – братья, сестры, Матерь Его, – а ведь знала же мать, Кого родила. Но если бы и мы это услышали вчера-сегодня, то сказали бы то же.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.