XVI

Этого-то боги и страшатся и, чтобы укротить гиганта (миф, надо помнить, видя в нем только человекоподобного, так и изображает его в дальнейшем рассказе), прибегают к помощи Вакха-Либера, Освободителя, – того же Аттиса, но еще не рожденного в мир, а сущего в лоне Отца: «Дионис есть Аттис», по Клименту.

Выследив, куда чудовище ходит на водопой, Вакх превращает воду в вино. Агдистис пьет, пьянеет и «засыпает крепким сном» (таким же, какой наводит Бог на Адама, чтобы вынуть из ребра его Еву). И вот как над сонным титаном ухитрился Вакх: «Сплетши петлю из волос, привязал одним концом к пяте его, а другим к стыду, aidoion. Когда же тот, протрезвившись, внезапно вскочил и, разогнув ноги, натянул петлю, – острый волос, как ножом, отрезал ему стыд» (Arnob., V, 6. – Alfr. Loisy, Les myst?res des paiens et le myst?re chr?tien, 1919, p. 96. – Fracassini, 125).

В мифе Платона Зевс рассекает андрогинов на мужчин и женщин молнией, «подобно тому, как яйца, когда солят их впрок, разрезают на две равных половины волосом».

Волос этот – миг рождения, молния времени, в вечности – разделяет надвое не только внутреннюю сферу Агдистис на мужскую и женскую, но и внешнюю сферу космоса – на земную и небесную, здешний мир и нездешний. Действие мистерии сходит отныне с неба на землю, как бы из верхнего яруса в нижний: вместе с земным человеком рождается и мир земной.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.