Малевич К.С. Издания Витебского периода (1919–1922)
Малевич К.С.
Издания Витебского периода (1919–1922)
Малевич Казимир Северинович (11 (23) февраля 1878 г., Киев – 15 мая 1935 г., Ленинград) – художник и теоретик искусства, автор знаменитого «Черного квадрата» и других известных произведений отечественного художественного авангарда. Родившись в Киеве и получив там начальное художественное образование, Малевич утвердил себя как яркий художник и глубокий исследователь искусства в Москве и Ленинграде (1900–1919). В городе Марка Шагала Витебске Малевич за короткий период (1919–1922) также успел создать ряд крупных произведений, организовать работу государственных художественных мастерских и целого института, опубликовать ряд важных книг и статей. Последние годы жизни и творчества Малевича (1930–1935) вновь связаны с Ленинградом. Теперь они протекают в условиях жесткой цензуры и конфронтации с официальной эстетикой соцреализма. После тяжелой болезни Малевич скончался в Ленинграде 15 мая 1935 года. Урна с прахом художника была захоронена под Москвой в Немчиновке.
Интенсивно работая в обеих столицах, Малевич быстро завоевал признание у ведущих русских художников, создателей новой эстетики и нового искусства XX века: Н. Гончаровой, Д. Бурлюка, А. Крученых, М. Ларионова, М. Матюшина, В. Хлебникова. В лице Малевича русский эстетический проект приобретает неизвестное ранее космологическое измерение. Малевич считал, что искусство к началу XX века существенно отстало от науки прежде всего в том, что художник в отличие от ученого продолжает пользоваться сугубо земными ориентирами: старой ренессансной перспективой в изображении глубины на холсте; незыблемыми, как ему кажется, понятиями «верха» и «низа»; анатомическим, а не художественным принципом в изображении человеческой фигуры. Вплоть до начала XX века художники словно не замечали, что уже давно сделаны открытия Коперника и Галилея, перевернувшие космологию и заставившие смотреть на все земное сквозь призму более широких и ёмких представлений. В этом же русле развивалась мысль русских философов начала XX века, которые с большим воодушевлением восприняли старую доктрину гностиков о несовершенстве земного существования человека, живущего во враждебном и чуждом ему материальном мире. Еще раньше об этом говорили приверженцы орфических верований на территории Древней Греции. И вот теперь вслед за естествознанием и философией, как считал Малевич, настала очередь радикальных перемен в сфере искусства.
Эстетика Малевича – типичная философия искусства, где чисто художественные представления тесно увязаны с естественнонаучными и мировоззренческими. В духе Леонардо да Винчи он утверждает, что тайна и даже магия живописи – в превращении двумерных координат в трехмерные, когда у зрителя возникает иллюзия объемности и глубины изображаемого. Эту идею он развил, создав целое направление – кубофутуризм. В 1913–1914 годах он пишет картины, в которых соединяет принципы кубизма и футуризма. От кубизма была взята геометрическая форма, а от футуризма – движение. Движение в картине было иллюзорным, так же как объемность и глубина. В этом он следовал за Леонардо. Но позже (1927) его мысль пошла значительно дальше леонардовской: Малевичу удалось материализовать иллюзию, превратив живописные глубину и объем в реальные архитектурные формы, названные им «архитектонами».
Размышляя над вариантами синтеза кубизма и футуризма, Малевич приходит к своей центральной идее «супрематизма» в искусстве. Она родилась в результате оформления известной футуристической оперы «Победа над солнцем» (1913). Идея супрематизма окончательно оформилась в серии картин, в число которых входил и знаменитый «Черный квадрат» (1913). Эта идея напрямую связана с демонстрацией в отдельности или в наборе простейших геометрических фигур: треугольника, квадрата, прямоугольника, трапеции. Их созерцание позволяет отключить условности земного восприятия: гравитацию (со стороны естествознания), подражание (со стороны искусства), причинно-следственные связи (со стороны логики), а также – обыденные житейские представления. Преодолев все земное, художник поднимается до космического в своих представлениях о времени и пространстве. «Черный квадрат», как считал Малевич, воплощает супрематическую идею наиболее емко и глубоко. В нем простая геометрическая форма превращается в космический символ, говорящий на своем языке о простоте, ясности и строгости. Любая попытка сугубо земной расшифровки таинственного символа обречена на неудачу. «Черный квадрат» в этом случае становится закрытой информацией для непосвященных.
Около десяти лет понадобилось Малевичу для детальной разработки в различных творческих учреждениях России идеи нового искусства и его основных эстетических принципов. Итогом стали многочисленные публикации в Германии, Польше, Украине, в которых появляются новые оригинальные идеи относительно путей развития искусства и человеческого существования в мире. Наиболее значительной оказалась книга «Беспредметный мир» (1927), изданная в Германии в издательстве Баухауза. Без преувеличения можно сказать, что проблемы, поставленные в этой книге, опередили свое время и новыми яркими гранями обогатили Русский эстетический проект XX века. Книга содержит три основные части: введение в теорию прибавочного элемента в живописи, супрематизм (с новым оригинальным развитием темы) и супрематическая архитектура. Первая часть, скромно названная Малевичем «Введением», в действительности представляет собой стройную, глубоко осмысленную и детально разработанную систему представлений. Главные из них: анатомическое и художественное построение человеческой фигуры; различие между реализмом и беспредметностью в искусстве; виды человеческой деятельности: инженера, художника-реалиста и художника-модерниста.
В 1920 г. в Витебске Малевич запишет: «О живописи в супрематизме не может быть речи, живопись давно изжита, и сам художник предрассудок прошлого». Малевич последовательно выводит художника-живописца за пределы творческого процесса. Сравнивая деятельность инженера, художника-модерниста и художника-реалиста, он утверждает, что последний своим искусством ничего не добавляет к изображаемой натуре, в то время как инженер и художник-модернист изменяют природу своим творчеством, внося туда «прибавочный элемент». В супрематизме и это излишне, поскольку здесь речь идет не столько о земном, сколько о космическом измерении творческого процесса.
Малевич одним из первых обратил внимание на принципиальное различие в областях научно-технической и художественной, или в более широком плане – между наукой и искусством («Беспредметный мир», 1927). Критерием для сравнения у него служит «степень учтенных возможностей», заложенных, с одной стороны, в творчестве художника, а с другой – в деятельности инженера или ученого. Созданное художником произведение обладает эстетической ценностью на все времена. В нем художник сразу реализует максимум возможностей, заложенных в искусстве. В качестве примера он называет творчество Джотто, Рубенса, Рембрандта, Милле, Сезанна, Брака, Пикассо, не делая в данном случае различий в манерах творчества названных художников. Деятельность инженера принципиально другая. Созданная им вещь не может претендовать на полноту всех заложенных в ней или «учтенных» возможностей потому, что мир науки и техники развивается ступенчато, по линии разворачивающегося прогресса. Появившееся новое в этом мире автоматически обесценивает старое, переставшее быть последним ярким пятном в научно-технической картине мира. В цепи: двуколка, коляска, паровоз, аэроплан – нет остановки, как нет конца техническому совершенствованию. Здесь Малевич на несколько десятилетий предвосхитил идею кумулятивного (в науке и технике) и антикумулятивного (в искусстве) развития, подхваченную впоследствии логиками и методологами науки.
А.С. Мигунов
Установление… в искусстве
1) Устанавливается пятое (экономия) измерение.
2) Все творчества изобретений их построения, конструкция, система должны развиваться на основании пятого измерения.
3) Все изобретения, развивающие движения элементов живописи, цвета, музыки, поэзии, сооружений (скульптуры), оцениваются с точки пятого измерения.
4) Совершенство и современность изобретений (произведений искусства) определяются пятым измерением.
5) Эстетический контроль отвергается как реакционная мера.
6) Все искусства: живопись, цвет, музыка, сооружения, отнести под один параграф «технического творчества».
7) Духовную силу содержания отвергнуть как принадлежность зеленого мира мяса и кости.
8) Временно признать силою, приводящей в действо форму, динамизм.
9) Признать свет как цвет металлического происхождения, изображения лучей как соответствие экономического развития города.
10) Солнце как костер освещения отнести к системе зеленого мира мяса и кости.
11) Освободить время из рук государства и обратить его в пользу изобретателей.
12) Признать труд пережитком старого мира насилия, так как современность мира стоит на творчестве.
13) Признать за всеми способность изобретений и объявить, что для осуществления таковых для каждого найдется неограниченная потребность материалов в земле и над землею.
14) Признать жизнь как подсобный харчевой путь главному нашему движению.
15) Отвергаются все блага небесного, как и на земле, царствий и все их изображения работниками искусств как ложь, закрывающая действительность.
16) Передать на социальное обеспечение всех работников академических искусств как инвалидов-староваторов экономического движения.
17) Кубизм и футуризм определяются экономическим совершенством 1910 года: их конструкции и системы определить классицизмом десятых годов.
18) Созвать экономический совет (пятого измерения) для ликвидации всех искусств старого Мира. (…)
Супрематизм. 34 рисунка
Друзья задались целью издать книжку супрематических моих работ. Несмотря на их желание издать ее как можно лучше и полнее, удалось выполнить только небольшую часть задуманного. Она вышла в черном и сером с небольшим количеством построений. Средства не позволили издать их в тех состояниях, как они есть. Супрематизм делится на три стадии по числу квадратов, – черного, красного и белого, черный период, цветной и белый. В последнем написаны формы белые в белом. Все три периода развития шли с 1913 по 1918 год. Периоды были построены в чисто плоскостном развитии. Основанием их построения было главное экономическое начало одной плоскостью передать силу статики или видимого динамического покоя. Если до сих пор все формы чего бы то ни было, выражают эти ощущения осязания не иначе как через множество всевозможных взаимоотношений между собою связанных форм, образующих организм, то в супрематическом достигнуто экономическим геометризмом действие в одной плоскости или объеме. Если всякая форма является выражением чисто утилитарного совершенства, то и супрематическая форма не что иное, как знаки опознанной силы действия утилитарного совершенства наступающего конкретного мира. Форма ясно указывает на динамизм состояния и является как бы дальнейшим указанием пути аэроплану в пространстве не через моторы и не через преодоление пространства разрывающим способом неуклюжей машины чисто катастрофического построения, a плановым включением формы в природоестественное действие. Какие-то магнитные взаимоотношения одной формы, которая, может быть, будет составлена из всех элементов естественных сил взаимоотношений и поэтому не будет нуждаться в моторах, крыльях, колесах, бензине. Ее тело не будет построено из разнообразных организмов, творя целое.
Супрематический аппарат, если можно так выразиться, будет едино-целый, без всяких скреплений. Брусок слит со всеми элементами подобно земному шару, несущему в себе жизнь совершенств, так что каждое построенное супрематическое тело будет включено в природоестественную организацию и образует собою нового спутника; нужно найти только взаимоотношение между двумя телами, бегущими в пространстве. Земля и Луна – между ними может быть построен новый спутник, супрематический, оборудованный всеми элементами, который будет двигаться по орбите, образуя свой новый путь. Исследуя супрематическую форму в движении, приходим к решению, что движение по прямой к какой-либо планете не может быть побеждено иначе, как через кольцеобразное движение промежуточных супрематических спутников, которые образуют прямую линию колец из спутника в спутник. Работая над супрематизмом, я обнаружил, что его формы ничего общего не имеют с техникой земной поверхности. Все технические организмы тоже являются не чем иным, как маленькими спутниками – целый живой мир, готовый улететь в пространство и занять особое место. Ведь на самом деле каждый такой спутник разумом оборудован и готов жить своею личною жизнью. В огромном стихийном масштабе планетных систем произошло так же распыление, отделение каких-то состояний, которые образовали самоличную жизнь, творя целую систему миростроения, связуясь дружески для того, чтобы обеспечить себе жизнь, устраняя катастрофу. Супрематические формы, как абстракция, стали утилитарным совершенством. Они уже не касаются Земли, их можно рассматривать и изучать как всякую планету или целую систему. Я говорю, не касаются Земли не в смысле отрыва, оставляя ее брошенной, указываю только на построение прообразов технических организмов будущего супрематического мира, которые обусловлены чисто утилитарной необходимостью, таковая необходимость остается их связью. Смысл каждого организма утилитарной техники имеет ту же цель и намерение и ищет случая проникнуть в ту область, которую мы видим в супрематическом холсте. На самом деле, что такое холст, что в нем изображено? Разбирая холст, мы, прежде всего видим в нем окно, через которое обнаруживаем жизнь. Супрематический холст изображает белое пространство, но не синее. Причина ясна – синее не дает реального представления бесконечного. Лучи зрения ударяются как бы в купол и проникнуть не могут в бесконечное. Супрематическое бесконечное белое дает лучу зрения идти, не встречая себе предела. Но мы видим движущиеся тела, каково их движение и каковы они подлежат раскрытию. Изобретши эту систему, я стал исследовать проходящие формы, которые должны раскрыть и найти все их существо, и они стали в ряду всего мира вещей. Раскрытие требует большой работы. Построение супрематических форм цветного порядка ничуть не связано эстетической необходимостью как цвета, так формы или фигуры; тоже черный период и белый. Самое главное в супрематизме – два основания – энергии черного и белого, служащие раскрытию формы действия, имею в виду только чисто утилитарную необходимость экономического сокращения, потому цветовое отпадает. В творениях цветовое выявление или тональное не зависит от эстетического явления, а от самого родового происхождения материала, сложения элементов, образующих комок или форму энергии. Теперь если всякая форма или всякие родовые материалы – энергия, окрашивающая свое движение, то, следовательно, в бесконечном творении происходит изменение материалов и образование новых энергийных сложений, следовательно, каждый ряд движений видоизменяет форму вследствие экономических соображений, и окраска тоже изменит свой вид. Город как форма энергийного сложения материалов утерял цвета и стал тонален, где преобладает черное, белое.
(Но разбор вопроса о движении цвета как энергии потребовал бы повторить мои исследования о цвете 1917 г.)
Я упомянул, что черное и белое в супрематизме служат как энергии, раскрывающие форму, это касается только моментов построения на холсте объектов объемного супрематизма, в реальном же действии осязательном роли не играют, ибо выявление формы предоставляется свету, но в формах уже реального супрематизма остается лишь черное и белое, и от них вся градация энергии материала, т. е. наступит эпоха новых материалов, лишенных цвета и тона. (Считаю белое и черное выведенными из цветовых и красочных гамм.)
Супрематизм в своем историческом развитии имел три ступени черного, цветного и белого. Все периоды проходили под условными знаками плоскостей, как бы выражая собой планы будущих объемных тел, и действительно, в данный момент супрематизм вырастает в объемном времени нового архитектурного построения. Таким образом, супрематизм устанавливает связи с Землею, но в силу экономических своих построений изменяет всю архитектуру вещей Земли, в мирском смысле слова соединяясь с пространством движущихся однолитных масс планетной системы.
При исследовании обнаружил, что в супрематизме лежит идея новой машины, т. е. нового бесколесного беспаробензинного двигателя организма.
(Об этом надо писать много обоснований.)
Одна из основ супрематизма – природоестество как опыт и практика, дающая возможность изжить книжный мир, заменив его опытом, действием, через что все приобщается к всетворчеству.
Отношение супрематизма к материалам противоположно ныне нарастающей агитации в пользу культуры материала – призыв к эстетике – обработка поверхностей материалов является психозом современных художников. Вместо того чтобы выводить образ через утилитарное совершенство экономической необходимости, оставляя природоестественное преобразование, и касаться его обработки в тех местах, где является техническая необходимость но не эстетическая – забота о красоте перьев организма.
Супрематические три квадрата есть установление определенных мировоззрений и миростроений. Белый квадрат кроме чисто экономического движения формы всего нового белого миростроения является еще толчком к обоснованию миростроения как «чистого действия», как самопознания себя в чисто утилитарном совершенстве «всечеловека». В общежитии он получил еще значение: черный как знак экономии, красный как сигнал революции и белый как чистое действие.
Белый написанный мною квадрат дал мне возможность исследовать его и получить брошюру о «чистом действе».
Черный квадрат определил экономию, которую я ввел как пятую меру искусства.
Экономический вопрос стал моею главною вышкою, с которой рассматриваю все творения мира вещей, что является главною моею работою уже не кистью, а пером. Получилось как бы, что кистью нельзя достать того, что можно пером. Она растрепана и не может достать в извилинах мозга, перо острее.
Странная вещь – три квадрата указывают путь, а белый квадрат несет белый мир (миростроение), утверждая знак чистоты человеческой творческой жизни. Какую важную роль имеют цвета как сигналы, указующие путь.
О цветах и о белом и черном еще возникнет масса толков, которые увенчаются через путь красного в белом совершенстве.
(Упоминая о белом, не говорю о понятии политическом, установившемся о нем сейчас.)
В чисто цветовом движении – три квадрата еще указывают на угасание цвета, где в белом он исчезает.
О живописи в супрематизме не может быть речи, живопись давно изжита, и сам художник предрассудок прошлого.
Обоснование этих вопросов выразились в написанной мной книжечке «Мы как утилитарное совершенство».
В данных мне трех страницах нельзя высказать всего того, как и что делалось и какие результаты дали исследования. Установив определенные планы супрематической системы, дальнейшее развитие уже архитектурного супрематизма поручаю молодым архитекторам в широком смысле слова, ибо вижу эпоху новой системы архитектуры только в нем.
Сам же удалился в новую для меня область мысли и, как могу, буду излагать, что увижу в бесконечном пространстве человеческого черепа.
Да здравствует единая система мировой архитектуры Земли. Да здравствует творящий и утверждающий новое в мире Уновис.
В кн.: К. Малевич.
Собрание сочинений в пяти томах.
Т. 1. М., 1995. С. 183–189.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.