Одиночество как «точка пересечения» философии и психологии

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Одиночество как «точка пересечения» философии и психологии

Мы никогда не «излечим» одиночество. Но, осмыслив его, мы сможем лучше понять человека, поскольку истина заключается в том, что человек по своей сути – и метафизически, и психологически – одинок.

Бен Миюскович

Одиночество личности в рамках психологического подхода – трансцендентально – экзистенциальный подход – метафизический подход к интерпретации личности – философствование как психологическая практика – философия как психотерапия

А. Уоттс (в книге «Психотерапия. Восток Запад») полагает, что психологические проблемы современного человека связаны с тем, что он путает реальность с так называемой социальной майей (иллюзией, игрой). В частности, имеется в виду конфликт между осознанием себя в качестве индивида и тем, что говорят о нем другие, чего от него ожидают. Правила социальной коммуникации часто содержат в себе противоречия, ведущие к коллапсам в мышлении, чувствовании, действии. Часто запутанность в себе самом – в силу ограниченного и обедненного видения своей роли и идентичности – порождает чувства изолированности, одиночества, отчуждения. Многообразные различия между индивидами и их социальными контекстами ведут к такому же множеству попыток освобождения от этих конфликтов. Одни «выходят» через неврозы и психозы, другие – через массовые развлечения, религиозный фанатизм, алкоголизм и т. д.

Общество убеждает человека делать то, чего оно от него хочет, выдавая свои принципы за принципы внутреннего «Я» индивида. «Чего Мы хотим, того и Ты хочешь». Это «двойная связь». Подобно тому, как мать говорит ребенку, желающему зайти в лужу: «Дорогой, но ты же не хочешь лезть в эту грязь». Это и есть основные причины психологических конфликтов и «пространство» для деятельности психологов и психотерапевтов.

Поэтому основными задачами психологии на сегодняшний день являются: во-первых, достижение трансформации сознания, внутреннего чувства своего существования; во-вторых, избавление индивида от внешних условий, навязанных ему социальными институтами.

Для философов этот конфликт значительно шире, назовем его – конфликт между человеком и миром, – а это уже выходит за рамки социальных проблем. Поэтому на многие вопросы, связанные с противоречиями существования человека в этом мире, психология не знает ответов.

Методологической ошибкой классической психологии является признание субъект-объектной дихотомии; признание эгоцентрического сознания.

Между тем для современной философии очевидно, что западное эгоцентрическое сознание представляет собой ограниченное и обедненное сознание, не укорененное в реальности. Необходимо освобождение от эгоцентризма сознания. Тогда жизнь переживается не как встреча субъекта и объекта, а как игра противоположностей. Индивид играет свою роль, вместо того, чтобы принимать ее всерьез. Жизнь перестает выглядеть проблематично, если/когда понятно, что Эго есть всего лишь социальная функция.

Можно выделить основные недостатки психологии: а) излишний сциентизм – ориентация на западную психологию, которая исторически придавала значение изучению души или ума как клинического объекта; б) отсутствие общепринятой теории и единой научной терминологии (так, некоторые технологии такие, например, как лоботомия или шокотерапия являются попросту результатом отчаяния); в) не использование философской методологии в практической деятельности психологов; г) отсутствие знания философии приводит к тому, что современный психотерапевт практически ничего не знает о скрытых метафизических предпосылках, лежащих в фундаменте всех основных форм психологической теории; тем более, что современная психология не может не вступать во все более тесный контакт с неврологией и биологией, социологией и антропологией; д) дуалистическое видение человека в психотерапевтической практике: эго и бессознательное, психологическое и соматическое, субъект и объект, принцип реальности и принцип удовольствия, разум и инстинкт. Как известно, Фрейд пришел к этому в конце жизни: он понимал, что конфликт между принципом удовольствия и требованиями принципа реальности, нуждам цивилизации является неразрешимым. Более чем понятно, что в эпоху расширения социальных обязательств и требованием дисциплины со стороны цивилизации ситуация стремительно ухудшается. Или, может быть, напрасно Фрейд и Юнг считали, что иррациональное поведение – это историческая регрессия, варварство человека, а это протест против «двойной связи» внутренне противоречивых социальных институтов; е) «личный интерес» психотерапевта: он хочет «выиграть» контригру со своим пациентом и таким образом психотерапия вырождается в борьбу за власть.

Между тем в самой психологии имплицитно заложен «выход» в новую парадигму и в частности: концепция бессознательного Фрейда – это первый шаг к метафизическому уровню субъективности, неосознаваемость того, что обусловило наши мысли и действия – метафизические основания духовного опыта; идея Людвига Бинсвангера, согласно которой мир по отношению к человеку предстает трояким: наши биологические или физические основания, социальные отношения, наша собственная внутренняя жизнь и самосознание. Не может быть адекватной терапии, которая не принимала бы в расчет все эти три царства отношений; обзор психотерапевтических практик, показавший, что:

– все психотерапевтические практики чаще всего извлекают информацию из бессознательного опыта клиента;

– достижение психотерапевтического эффекта происходит за счет осознания;

– наблюдается сдвиг парадигм – от естественной в сторону гуманитарной, например, от психоанализа Фрейда до трансактного анализа Э. Берна;

– задача психолога при самоинтерпретации информации клиентом – это создание соответствующей атмосферы;

– необходим обязательный диалог;

– современные приемы стали высококонтекстуальны, так как кроме вербальных средств общения активно используются невербальные;

– дальнейшее развитие психотерапевтических практик будет основано на использовании феноменологической и герменевтической методологии.

Основополагающей проблемой, включающей в себя многие аспекты психотерапии является проблема одиночества личности. В психологии одиночество в основном исследуется в рамках субъективного бихевиоризма, ориентированного не на наблюдение, а на объяснение. Так, все методики измерения одиночества предполагают не схватывание целостности, а констатацию ее отдельных составляющих: когнитивно-психических механизмов; причин; поведенческих реакций на эти причины. Эти исследования, однако, не решают основной проблемы – проблемы полноты описания одиночества. Для психологической науки она является неразрешимой в силу невозможности построения единой теории, а следовательно, проблема фундаментальной противоречивости человека и мира в рамках психологии продолжает оставаться нерешенной.

Посмотрим на проблему одиночества философски, используя методологию трансцендентально-экзистенциального подхода. С этих позиций, одиночество представляет собой залог экзистенциальных состояний и прикосновений к метафизическому. Одиночество есть «экзистенциал, концентрирующий смысложизненную проблематику в едином месте – в «точке» «Я», окруженной личностными границами», и предполагающий переживание собственной само-данности (самоидентификация с аутентичным «Я») и организацию собственной ценностной сущности, самости. Одиночество является способом установления сущностных характеристик «Я», самости (на украинском языке одиночество звучит как самостнiсть)».

Согласно экзистенциалистскому понятию существования, функции субъекта и объекта в бытии принципиально различны (объект «существует», а субъект «переживает»), поэтому человек не познает себя или окружающий мир, а переживает их. Это означает, что через момент переживания одиночества рождается личность. Субъект самосознания личности и есть переживание одиночества.

Одиночество – это не индивидуальное явление, не особенность индивидуальной биографии, а объективный всеобщий факт живого бытия – независимо от того, сознается оно индивидом или нет. Личная проблема – это покинутость, неподтвержденность объективной достоверности собственного бытия. По факту рождения человеку предоставляется (даруется): во-первых, обособленное, автономное бытие, которое он обретает, когда рвется пуповина – последняя непосредственная связь с материнским телом. В этот самый миг человек обретает одиночество как величайшее явление, к которому стремится весь процесс эволюции (чем выше уровень сознания, тем глубже осознание одиночества); во-вторых – ощущение достоверности собственного бытия, складывающееся из чувства определенности границ своего тела, различимости своего голоса, утверждения собственного «Я» в пространстве социальных отношений и пр. «Я» одиноко и в этом остром и мучительном чувстве одиночества переживает свою личность, свою особенность, свою единственность, неповторимость, свое несходство ни с кем (другим субъектом), ни с чем (любым объектом) на свете.

Как личность человек начинается с рефлексии над собственным одиночеством. Личность – это, в конечном счете, обобщенная форма пребывания сознания наедине с собой. Поэтому, общаясь с другими людьми, человек, прежде всего, должен обучиться общению с самим собой, т. е. пережить одиночество.

Вступить с собой в полноценный человеческий контакт крайне трудно, так как образцы, освоенные при общении с другими, для этого по большей части не подходят. Чаще всего ошибочно применяется «социальное сравнение» и результат – либо чувство собственной неполноценности, либо нарциссизм.

Даже в рамках социологической концепции личности, где «личность – это совокупность социальных ролей, исполняющихся человеком в течение его жизни и усвоенных в процессе их исполнения» одиночество полезно в том смысле, что роли, исполнявшиеся человеком на протяжении жизни, определяют характер отношений человека, которые он установил с самим собой. Отношение – это внутреннее общение с самим собой (сам себе отец и сам себе сын, сам себе судья и сам себе подсудимый).

Одиночество являет собой процесс осознания своего существования. Речь идет об автономности индивидуальности. Стремление к одиночеству – это стремление контактировать с другой индивидуальностью на уровне духа, посредством обмена культурной символикой. По мнению К. Ясперса, для установления подлинной «экзистенциальной коммуникации» человек должен быть одиноким, противостоящим другому и своему миру.

Одиночество означает начало трансцендирования, т. е. обретение опыт свободы, независимости по отношению к предметному миру. Выпасть из мира предметности – это значит занять по отношению к миру позицию, предстать перед ним. Это позиция метафизики, а таким образом, философа.

Поиск метафизического уровня субъективности человека актуализирует для современной науки перспективы прогресса познания, поскольку позволяет расширить абстрактное рациональное знание до уровня, с одной стороны, индивидуально-личностного, с другой – универсально-всеобщего и цельного знания.

Историко-философский генезис концепции личности («Я» и «Личность») в рамках трансцендентально-экзистенциального подхода можно представить следующим образом:

«Я»

– предпосылка нашего, человеческого мышления (Юм).

– необходимая предпосылка мышления, которая не может не мыслиться и она трансцендентальна (Кант).

– исторически возникшая необходимая предпосылка (Гегель).

– манифестация воли к власти (Ницше).

– необходимая языковая предпосылка (Витгенштейн).

– необходимое сопутствующее явление определенных форм сознания («я думаю…», «Я сомневаюсь, «Я хочу…» и т. д.) (Хайдеггер).

Западная философия вывела «сущностную черту» человеческого существования на уровень самосознания.

Существуют следующие основные подходы к пониманию слова «личность»: 1. Человек вообще (в абстрактном значении); 2. Набор «персональных» свойств определенного человека (ср. личность ученого); 3. Человек, выдающийся своими неповторимыми индивидуальными свойствами.

И. Кант выделяет три центральных значения, определивших истолкование личности: психологическая личность или способность осознавать тождество самому себе в различных состояниях сознания; трансцендентальная личность или единство субъекта познавательных актов, достижимое в трансцендентальной апперцепции (сознании Я); моральная личность, т. е. способность субъекта действовать независимо от механизма природы по закону собственного разума.

В этой связи закономерен вопрос: каким образом эти три аспекта персональности могут быть приведены в непротиворечивое концептуальное единство?

В начале XX феноменологический подход определяет понятие личности как единство непосредственного переживания и интенциональных актов.

Постмодернизм объявил «Кризис Субъекта» как кризис эмансипированного монологически замкнутого Трансцендентального субъекта. На смену Эгологической концепции субъекта приходят концепции «субъективации» (М. Фуко), «коммуникации» (Ю. Хабермас, Н. Луман) и «языковых игр» (Л. Витгенштейн). Согласно этим концепциям, новый субъект – это порождение того или иного опыта: «техники себя», «дискурса», «акта коммуникации» и пр.

Остаются вопросы, касающиеся объяснения приватного интроспективного опыта человеческого «Я», метафизических основ личностной самотождественности и моральности.

Предлагаемый вариант в трактовке личности – преодоление монадологической схемы субъективности. Разрушить монадологическую идею возможно через разрыв имманентности. «Разрыв представляет собой трансцендентное в имманентном», что фактически означает поиск метафизического уровня субъективности человека.

Трансцендирование «Я» ведет к большей индивидуальности и сопровождается одиночеством. Например, что касается структур внутреннего мира человека, то для суфиев очень важен момент обретения лучшего цельного «Я». В этом процессе они отдают предпочтение как самопознанию и самоконтролю, так и мистическим переживаниям трансцендентного опыта, что, конечно же, расширяет внутреннюю реальность человека, выводя ее за пределы концепции Эго. Аналогичным образом персоналисты высказывают идею о «разомкнутости» личности. Человек открыт некой реальности более обширной, чем мир, где протекает его сознательная жизнь, той реальности, которая и предшествует человеку и превосходит его. Эго является лишь частью целостного «Я».

Персонализм, в отличие от феноменологии и экзистенциализма, понятие трансценденции характеризует не собственно сознанием, но человеческой субъективностью, духовным миром личности. Дух – это «особая смысложизненная сфера человеческого опыта, априорная по отношению к предметно-конкретному самоосуществлению человека, «сверх-сознательная и сверх-временная».

Персоналисты, в свою очередь, говорили о «педагогике общественной жизни, связанной с пробуждением свободной личности» (П. Рикер).

Цель персонализма заключается в мобилизации духовных ресурсов человечества для преодоления кризиса. Кризис – это «драма цивилизации», выступившей против человека, и драма человека, потерявшего смысл своего существования, меру человеческого. Персонализм предлагает целостное осмысление проблем человека и его бытия, человеческого мира и цивилизации. Выход из кризиса – это создание новой шкалы ценностей, способных воодушевить человека.

Общий настрой религиозно-философской мысли исторических версий мусульманского суфизма и христианского персонализма позволяет сделать вывод о перспективах исследования расширенной концепции внутреннего мира человека, его субъективности, понимаемых не только в рамках рационалистических или интуитивстско-иррационалистических теорий. Расширение сферы самости человека в области трансцендентного и коммуникативно-духовного наводит на мысль об актуальности применения трансцендентально-экзистенциального подхода к анализу самобытного бытия человека и его места в современном обществе.

Метафизика как акт вопрошания обретает живое значение для самопонимания человека в экзистенциально-антропологическом смысле, раскрывает духовную сущность человека в ее трансцендентном своеобразии. Своеобразие духовного акта дано человеку «a priori». То есть можно сказать, что основные структуры знания о бытии, входящие во всякий акт предметного вопрошания и знания, являются пред-данными.

Обращение к «человекоразмерной» метафизике позволяет начать разговор о развернутой теории субъективности, которая лежит вне пределов постмодернистской проблематики, последняя учитывает только фрагментированного «дивида» с расщепленным сознанием и без какой-либо положительной перспективы обретения гипотетической цельности и избавления от изматывающего чувства одиночества. Фактически речь идет о преодолении субъект – объектной диалектики в пользу обогащения концепции Субъекта, т. е. от «смерти субъекта» к «целостному субъекту». Онтология объектного мира сменяется метафизикой целостного антропологического субъекта.

Одинокое пустое «Я» (в ситуации «смерти субъекта» – это неинтенсивное проживание внутри «Я», неумение создавать внутренние события «Я» (нацеленность на новизну)) превращается в морально-ответственного и свободного субъекта.

К примеру, любое мировое событие, прежде всего, рождается как «чье-то» внутреннее событие, в этом и заключается тайна и загадка роли личности в истории. Выплескивание внутренних событий «Я» вовне и создание таким образом событий для других не делает эти события чем-то внешним и не свидетельствует о том, что лишь будучи выплеснутыми вовне, они обретают свою реальность. Эти события для других уже состоялись для меня, во внутреннем мире «Я», и поэтому я не останавливаю свой взор на них. От произошедших внутри меня событий я не перехожу к выплеснутым событиям вовне, но обращаюсь снова и снова к событиям внутри «Я», относясь к этим внешним событиям лишь через призму моих новых внутренних событий «Я».

Личность означает возможность самой себя, которая не исчерпывается любой самореализацией. Более того, каждая реализация отодвигает «Я» вглубь собственных возможностей. Вслед за деконстуктивистами, которые считают, что структуры в мире нет и что она вносится в него разумом, можно сказать, что в мире нет центра, нет означаемого, но они появляются с личностью. Любое мышление персонологично, так как выражает попытки конечного существа понять бесконечное, а значит, связано с выбором особой, всегда уникальной и неповторимой позиции. Это подтверждает высказывание экзистенциального психолога И. Ялома о том, что встреча с одиночеством делает возможной для человека глубокую и осмысленную включенность в «Другого».

По Виктору Франклу принцип гомеостаза не может служить достаточным основанием для объяснения человеческого поведения. В частности, этот подход оказывается неприменим к таким феноменам человека, как творчество, устремленность к ценностям и смыслу. Принцип наслаждения, равно как и стремление к власти, – это лишь производные от стремления к смыслу.

Главный интерес человека представляет собой его стремления найти и осуществить смысл и цель, а потому стремление к смыслу можно определить как базовое стремление человека. Это одно из ключевых понятий, на которых строится логотерапия…

Пример: «Современное образование основывается на гомеостатической теории, руководствуется тем принципом, что к молодежи следует предъявлять как можно меньше требований. Это верно, что молодежь не должна подвергаться чрезмерным требованиям. Мы должны, однако, принимать во внимание то обстоятельство, что, по крайней мере, сегодня, в век общества изобилия, большинство людей страдают не от избытка, а от недостатка требований. Общество потребления – это общество с пониженными требованиями, которое лишает людей напряжения» (В. Франкл).

По мнению Кьеркегора, практический смысл философии можно определить как экзистенциальную реабилитацию современности, т. е. трансформацию эпохи через экзистенциальное преобразование единичных индивидуумов. Суть этого преобразования заключается в восстановлении способности становиться самостью или самоопределяться в своей конкретно-исторической ситуации. Речь в данном случае идет о своего рода терапии. «Время и люди становятся все более недействительными (неподлинными) – для избежания этого необходима практика экзистенциального (этического) диалога. Философия выступает здесь как коммуникативное (воз)действие, а не как сообщение знания, а как подведение к определенного рода умению – умению быть самостью, т. е. умению не отождествлять себя некритически с «нравами и обычаями» (традицией, «духом времени»), умению ответственно самоопределяться в своем настоящем.

Чтобы работать в этом направлении, философ-терапевт не может быть дидактиком (учителем). Он должен уметь сочетать ответственность с практикой – методически продуманным умением самоустранения, ибо все, что делается, делается ради ответа.

В этом смысле личность психолога – терапевта также намного важнее его принадлежности к той или ной школе теоретической мысли.

Метафизика путем исследования познавательной способности психики личности устанавливает общие качественные формы, критерии и законы всякого опыта, которые лежат в его основе, предваряют его как общие критерии изучения явлений.

Все области метафизического построения, такие как онтология, теория нормативных законов мышления (логика), теория нормативных законов поведения (этика) устанавливают положения, обязательные для мышления и деятельности людей. Эти положения, не выводимые из опыта, по сути являются глубинными законами психики личности и поэтому определяют опыт.

Трансцендентальная метафизика полагает, что формы нашего чувственного (пространство и время) и рассудочного (категории) познания, во-первых, априорны и имеют общее для людей значение, а во-вторых, вне нас не существуют.

Такая трактовка не принимается естественной установкой сознания, поскольку ему (сознанию) необходимо «пережить» методологический принцип сомнения: объект приводится в полную зависимость от субъекта, становится его составной частью. Весь мир личности рассматривается ею как содержание собственного сознания. Все объекты входят в область трансцендентального «Я» и она становится беспредельно широкой.

В своем «Я» личность видит субъективную часть (источник интенций и сами интенции) и объективную. Это позволяет рассматривать как субъективные, так и объективные акты сознания. Можно сказать, что личность превращает себя в объект наблюдения. Способом исследования трансцендентального «Я» является самонаблюдение, интроспекция, рефлексия. Получается, что только рефлексивным путем личность может добыть абсолютно достоверное знание.

Мысль и действие воли не существуют отдельно от сознания, следовательно, в сознании выражается вся действительность внутренних состояний.

Субъект «располагается» выше эгологических вариантов субъективности. Субъективностью человека является Дух – идея «Я» – субъект всех явлений сознания. Субъективность человека не взаимодействует с миром бытия. «Содержание вещей на самом деле не воспринимается Духом извне, а им же самим творится и из него выносится в мир». Никакого внешнего опыта не существует, а всякий опыт есть всегда опыт внутренний.

«Основание познания бытия заключается в человеке». Фактически, в данном случае речь идет об автономии субъективности, для которой весь мир, внутренний и внешний, есть лишь результат объективации. Объективация представляет собой пространственное определение впечатлений вне организма человека. «Объективировать знание есть не что иное, как только представлять». Представление означает образ, содержанием которого служит объективированный комплекс различных дат сознания. Посредством представления человек воспринимает свой внешний мир, в то время как посредством самосознания он воспринимает мир внутренний.

Особенность философской рефлексии: философствование представляет собой процесс думания. Причем процесс вечно запаздывающий, дающий нам некое обобщенное, универсальное знание, свободное от повседневной гонки за происходящим. В пространстве мира есть некая точка, попав в которую мы просто вынуждены обратить на себя внимание и остановиться, пораженные открывшейся вдруг мудростью бытия и мудростью устройства мира (принцип «удивления» у Платона). Философствование – это публичное сознание, т. е. сознание, которое нельзя не высказать. Это сознание высказывается по правилам языка и по правилам самой мысли.

Суть философствования заключается в мышлении о предметах (любых) под углом зрения конечной цели истории и мироздания, а это часть человеческого предназначения (исполниться в качестве человека): человек создается всегда, непрерывно в каждом индивиде.

Цель философствования заключается в том, чтобы вывести человека из сферы обыденного. Предмет философии – это начало человеческого духа в его очевидности. Акт очевидности требует от исследователя дара многообразного созерцания, способности к вчувствованию, глубокого чувства ответственности, искусства творческого сомнения, упорной воли к окончательному удостоверению (истины) и живой любви к предмету.

Философская мысль нацелена на целое и захватывает экзистенцию философствующего. В своих исходных предпосылках и положениях философские идеи сверхрациональны и сверхлогичны. Первоначально они переживаются, а затем уже логика и дискурсивный язык доводит их до слушателя.

Философское сознание есть не только познание, но и интимно-личностное, сопереживающее и сострадающее сознание. «Смерть – вот вдохновляющий гений философии» (Сократ). Если научная истина носит всеобщий характер, то философская истина предназначена для «индивидуального пользования». Философствование помогает приобрести духовное здоровье. «В здоровом духе здоровое тело».

Известно, что Сократ определял философствование как систематическое критическое исследование способности наших суждений о целом, имеющее целью сделать нас более мудрыми. Лучше познать самих себя и таким образом стать лучше.

В своей работе «Философская клиника» Сотонин предлагает теорию прикладного отношения к философии, ее связь с медициной, психологией и психиатрией. По мнению автора, философия есть не что иное, как дитя неудовлетворенности, неудовлетворительного эротического страстного стремления к благу.

Будучи необычной для русского философского дискурса, идея прикладной интерпретации философии тем не менее не является абсолютно инновационной. Фактически, речь в данном случае идет о традициях Сократа (его собственная жизнь как раз может служить подтверждением такой трактовки философии) и Эпикура, которые первыми направили философию на решение проблем жизни и блага. Не затрагивая весь пласт исторических концепций взаимосвязи философии и медицины, в один ряд с идеями Сотонина можно так же поставить «теорию арете-терапии» А. И. Яроцкого и исследование Р. Софрански «Фридрих Шиллер или изобретение немецкого идеализма».

Решение проблемы блага заключается в философском изучении форм и причин недовольства, его предупреждении либо устранении. Недовольство трактуется как такое психологическое состояние эмоционального характера, существенными чертами которого являются угнетенное состояние духа, чувство неудовольствия от большинства окружающих объектов и безразличие к остальным; отсутствие или малое количество сильно радостных переживаний, их быстрое исчезновение и замена обычным угнетенным состоянием.

В связи с этим личность испытывает ослабление интересов и стремлений, безучастность к совершаемому и окружающим людям, легко возникающая злоба против людей, что ведет к ослаблению интереса к самой жизни в такой степени, что может быть чревата попыткой самоубийства.

Недовольство есть не чувство, а переживание настроения, иррадиация определенного чувства: перенесение на все объекты той эмоциональной окраски, которая принадлежит только одному отдельно взятому объекту.

Процесс иррадиации чувств на сегодняшний день плохо изучен науками о человеке.

В центре внимания философии объектом оказывается ненормальная иррадиация чувств и хроническая форма недовольства.

Изучая проблему возможности существования суммированной иррадиации чувств и их интенсивности, Сотонин предлагает более чем развернутую классификацию видов недовольств, включающую в себя 13 квалификаций, сформулированных в результате проведенных опросов. Так, например, разграничиваются соматическое недовольство: иррадиированное неудовольствие от физической боли; ипохондрическое: неудовольствие от сознания своей болезни; церебральное: неудовольствие от патологических процессов в организме; психопатическое: галлюцинации; темпераментное: прирожденная чувствительность к приятному и неприятному (у меланхоликов – от неудач или от слабых ударов по самолюбию, у холериков – от отсутствия выявления своих сил, от серой будничной жизни, от монотонности жизни, у флегматиков – от большого количества энергии, от невозможности вести регулярную жизнь) и т. д., в том числе сексуальное и эротическое неудовольствие от неразделенной любви.

Поскольку в задачи философии входит не только изучение форм и причин недовольства, но и поиск способов и методов его предупреждения и устранения, следует самое пристальное внимание обратить на проблему философской терапии. Она имеет свои особенности, которые можно сформулировать следующим образом:

– смещение от психологических проблем личности к онтологическим;

– осознание неустранимости противоречия «человек – мир»;

– обеспечение устойчивости личности в ситуации кризисов;

– развитие навыков экзистенциальной коммуникации (S – S).

Основные принципы философской терапии заключаются в следующем:

1. Неосмысленная жизнь не стоит того, чтобы жить. Чтобы быть истинным и совершенным человеком, каждый должен подвергать свою жизнь и убеждения проверке с помощью критического самоанализа.

2. Реально существуют эффективные принципы мышления и деятельности, которым мы должны следовать. Эти принципы объективны и истинны для всех. Некоторые люди несправедливо потакают свои слабостям, руководствуются ничтожным целям, путаются и обманываются по поводу того, что действительно важно. Такие люди нуждаются в том, чтобы найти истину и жить с ней.

3. Истина находится не в звездах, не в традиции, не в религиозных книгах, не в мнении большинства, но в каждом из нас. Эта истина может быть открыта только с помощью настойчивого самоанализа.

Схема клиники следующая:

здоровый – недовольный – больной

врач-философ

Философ – терапевт должен ставить вопросы, побуждающие (и даже провоцирующие) людей начать самопознание. Они должны направлять процесс хотя бы на ранней стадии, поскольку уже прошли этот путь и знают, где находятся «ловушки». Такой метод именуется диалектикой.

Философия работает с индивидуумом при помощи определенных действий, связанных с уважением к благосостоянию личности.

План действий врача-философа должен быть таковым:

Исследование страдания (диагностика): необходимо установить форму недовольства данной личности. На этом этапе применяются методики психологических исследований личности, в частности, например, учение об эмотивных состояниях, классификации видов недовольств (симптомы, причины).

Терапия: предполагает устранение причин недовольств (этиология). В этих целях используются средства внушения и гипноз.

Диэтетика: диета для недовольного с целью повышение настроения.

Гигиена: имеет целью научить человека способности проживать жизнь с наибольшей возможностью к радости и с минимумом недовольства с использованием педагогических методов.

Врач – философ должен смотреть на пациента глазами той личности, которой оказывается терапевтическая помощь, его цель заключается в том, чтобы расширить права личности и ограничить ее обязанности. Необходимо научить «пациента» превращать жизнь в эстетическое наслаждение и творчество. При этом самым элементарным социальным благом личности является свобода вступления в общество, а значит и выхода из него.

Таким образом, в задачи философской педагогики входит вырабатывание в процессе воспитании здорового отношения к совершившемуся, основанного на убеждении, что все в жизни можно исправить или начать заново. Подобно тому, как в творчестве художника, бросившего в огонь неудачную картину, есть возможность написать новую.

Выводы

1. Правила социальной коммуникации часто приводят к коллапсу идентичности, одиночеству и отчуждению.

2. Ошибка психологии – признание эгоцентрического сознания.

3. Для классической психологии проблема одиночества является неразрешимой.

4. Метафизический уровень субъективности человека актуализирует для современной науки перспективы прогресса познания.

5. «Философская клиника» – терапия современного человека.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.