9. Школа молчания

9. Школа молчания

Одно из лучших средств воспитания самообладания – это, без сомнения, школа молчания. О том, сколь большое значение придавалось молчанию как средству духовного укрепления человека еще в древности, свидетельствует устав пифагорейцев, по которому вступить в их союз можно было только, выдержав испытание молчанием продолжительностью в несколько лет. И не только потому, что это самое трудное и важное упражнение в самообладании, в господстве духа над всеми раздражениями и расстройствами. Первый ответ на все вмешательства и атаки извне человек дает посредством голосовых связок и языка. Так происходит первая разрядка расстроенного и возбужденного организма. Поэтому молчание – величайшая победа духа и разума над естественными реакциями, начало всякого освобождения от всесилия внешнего мира: человек учится уводить свою речь из-под влияния всех внешних раздражителей, делая ее слугой нашего самого глубокого и спокойного «я». Это воспитывающее и успокаивающее действие молчания имел в виду и Фома Кемпийский, говоривший: «Молчание уст есть великое средство для достижения покоя сердца».

Начнем с умения спокойно выслушивать противоположное мнение и участливо расспрашивать о более глубоких личных и объективных причинах этого мнения, вместо того чтобы сразу идти в наступление и опровергать. Только тот, кто до конца понял другого, может так выстроить свой ответ, что выиграет спор и переубедит оппонента. А это совершенно невозможно без упражнений в терпеливом выслушивании другого. Убедить можно только того, чьи побудительные мотивы ты прочувствовал с истинной самоотверженностью. Или, может быть, другой убедит нас? Кто умеет слушать, не отвечая сразу, никогда не освободится от собственной черствости и близорукости. Нередко благодаря молчанию приходишь к пониманию того, что имеешь дело с людьми, которым не хватает определенных аспектов жизненного опыта, без которых наилучшие поучения останутся бесплодными. Часто, молча слушая и ожидая, пока другой договорит, осознаешь, что аргументы бессильны и только живой пример может смягчить твердолобое сопротивление оппонента. И последнее: слишком часто встречаются болтуны, которые от серьезного ответа только становятся еще более дерзкими, а поэтому лишь меланхолическое и вежливое молчание может подвигнуть их к более правильной самооценке, если они вообще еще способны на это.

С особой строгостью к себе нужно упражняться в том, что называют тактичностью. То есть в абсолютном неразглашении тайн, доверенных нам, или фактов, ставших нам известными только в силу особенно доверительных отношений, или если их разглашение может поставить других в затруднительное положение, а может быть, даже повредить им и выставить в неверном свете. Не случайно мы инстинктивно испытываем неограниченное доверие к по-настоящему тактичным людям, видя в этом самое трудное испытание на подлинную самодисциплину. Склонность к болтливости, желание порисоваться, изрядно пошутить легко подвигают нас к разглашению фактов, которые никогда и ни при каких условиях не должны быть у нас на языке. Ради веселой беседы разбиваются сердца, разрушаются мир и покой, дружба и даже чьи-то судьбы! О таком человеке говорят: «С ним каши не сваришь». Или что-нибудь похлеще. И это правда, и полно глубокого смысла, ведь поневоле предполагаешь, что у такого человека вообще отсутствуют настоящее чувство ответственности и активный самоконтроль. Видя малое, мы всегда судим о большом, потому что знаем, что как раз в вопросах морали все существенное покоится на мощном самовоспитании в мелочах. Воспитание в себе «человека, достойного всякого доверия», начинается с молчания.

Этот процесс можно облегчить и ускорить, если не дожидаться, пока тебе доверят какую-нибудь тайну, а просто время от времени спокойно «проглатывать» какую-нибудь информацию, уже готовую сорваться с языка, и проявлять особую сдержанность в замечаниях о подробностях личной жизни окружающих. При воспитании в себе мужественности мало что приносит такие великолепные плоды и сильнее способствует созданию и укреплению истинного достоинства мужчины, как активные боевые действия против желания поболтать. Также нет ничего, что было бы столь необходимо и так приличествовало глубокой женственности, нежели подчинение органов речи законам рассудительности и любви!

Впрочем, кроме внешних, есть еще и сильные внутренние соблазны дать волю языку. Но в то же время есть великолепные возможности поупражняться в самодисциплине. Бывает так, что невтерпеж отпустить шутку и блеснуть своим чувством юмора, идущим от сытого самодовольства, от злобы, охоты посмеяться, праздной фантазии и слишком часто подбивающим нас сказать нечто, что потом осудит наша совесть. Упражнения в «неразглашении» остроумных мыслей, внезапно пришедших нам в голову, – очень трудное и плодотворное проявление воли, оказывающее тем более благодатное воздействие на наш характер, чем чаще мы используем наше с отвагой завоеванное молчание для того, чтобы приглядеться к вертящейся на языке шутке. И тогда мы увидим, сколько желания возвыситься, а заодно умалить других, сколько кокетства и легкомыслия, к сожалению, стоит за абсолютным большинством шуток и как сильно все это мешает возрастанию и оттачиванию умения сочувствовать в нас и других. И, наконец, в смехе «благодарных» слушателей проявляется столько дикости и желания поиздеваться, что сам шутник в приступе покаянного просветления говорит про себя: уж лучше бы я промолчал – благословенны сомкнутые уста!

Высокая школа молчания предоставляет громадные возможности тому, кто хочет научиться воле и любви, научиться накапливать эмоции для достойных речей и дел!