4. Духовные и душевные последствия лжи

4. Духовные и душевные последствия лжи

Мы живем в эпоху диктатуры видимого и осязаемого, скрывающей от нас глубинную действительность, которая за всеми внешними вывесками на самом деле правит миром.

Эта близорукость, позволяющая видеть только ближайшие последствия происходящего, особенно ясно проявляется в оценке лжи. Ежедневная, будничная ложь считается чем-то столь же само собой разумеющимся, как использование непромокаемого плаща в плохую погоду. Говорить правду многим кажется причудой, чуждой современной жизни. И все же нет иной столь же высокой школы для глубокого понимания всего нашего образа действий, понимания, составляющего неотъемлемую часть всех этических познаний, чем размышления над действием лжи на нас самих и на других. И нет более действенного способа освобождения от власти мгновения и его ложных эффектов, чем упражнение в правдивости высказывания. Это касается не только часто практикуемой и считающейся простительной лжи у смертного одра. Но ведь вынужденная ложь, ложь в затруднительном положении дозволена? Ответ: мы всегда в затруднительном положении, когда лжем. Это исключение, которое убивает правило. Доверяют только тому, кто не лжет вообще. Не стоит лгать, чтобы пощадить кого-то. Тот, кто скрывает от другого истинное положение вещей, оказывает ему медвежью услугу. Помоги ему справиться с действительностью, не изнеживай его ложной пощадой! Но помни: правду нельзя говорить с суровой жесткостью. Томас Карлейль говорил: «Где увидишь ложь, там уничтожь ее. Ложь существует лишь для того, чтобы ее уничтожали, ложь страстно жаждет уничтожения. Только хорошенько подумай, в каком духе ты будешь это делать – не с жесткой своекорыстной силой, а с чистым сердцем и священным усердием, с кротостью и даже с милосердием! И ведь ты не хочешь заменить старую ложь на новую, а твоей новой несправедливостью была бы новая ложь, мать всей иной лжи; и тогда конец истории был бы еще хуже, чем ее начало!»

Ничто так не обостряет ощущения человеком иного мира, как правда, сказанная тогда, когда это неприятно и трудно. Почему? Во-первых, потому что во лжи рассеянный субъект безмерно разрастается, утопает в себе самом, заглушает зов сверхчеловеческого и уже не слышит его. Во-вторых, потому что за ложью всегда стоят та или иная ложная и опасная переоценка будничной действительности, однобокий взгляд, застывший на мгновенных последствиях наших высказываний для нас и для других; за ложью стоит человеческое общество со своей милостью или немилостью. Ложь – это порабощение нас другими людьми, связанность социальным кокетством или страхом перед теми, кто может нам навредить. Поэтому говорить правду, то есть освобождать высказывание от социального магнетизма, – важнейшее из «завоеваний свободы» для молодых людей.

Ифигения Гёте своей правдивостью по отношению к «варвару» избавляет целый род от проклятия совершенного насилия. Говорить правду означает высшее уважение по отношению к другому человеку, призыв к его лучшей природе и вера в нее, в его внутренние силы, способные помочь ему самому, то есть полная противоположность насилию. Вся политика лжи – это низшая математика, простая арифметика средствами низменного мира, отсутствие веры во власть духовных сил в жизни, утаивание и отрицание лучшего «я» и всей его «науки», короче, уничтожение всякой истинной силы, всякой гармонии с самим собой, всего высокого мужества, противодействующего низменным силам этого мира.

Поэтому правдивость должна быть в основе всякого человеческого восстановления. Правду невидимого мира может понять лишь тот, кто в своих действиях и суждениях на этой земле руководствуется не только видимыми последствиями вещей.