ГЛАВА 17. НАРУШЕНИЕ РАВНОВЕСИЯ

ГЛАВА 17. НАРУШЕНИЕ РАВНОВЕСИЯ

Мы с Федькой уже больше месяца успешно вели двойную жизнь в реале и астрале. Днем мы ходили на работу, делали необходимые домашние дела, а вечером спешили к своим генераторам, глотали «лекарство» и погружались в удивительные миры астрала. Иногда, мы шли в разведку поодиночке, но интереснее было осваивать неизвестность вдвоем. Поначалу, мы старались избегать критических ситуаций и следовали инструкциям безопасности, которыми нас в изобилии снабжали Буль с Навигатором. К тому же, с месяц, мы ходили по мирам под защитой колец, выданных нашим ангелом и только с неделю, как их сняли, чтобы почувствовать себя полноправными и самостоятельными участниками игры. Хотя, надо признаться, несмотря на всю дикость фантазии в некоторых мирах, никто до сих пор не посягал на нашу астральную целомудренность.

Вот со Славкиным телом действительно вышли проблемы. Сначала все было неплохо. Хоть Слава большую часть времени и валялся в отключке, все-таки он появлялся на работе. Но потом, он взял недогулянную неделю отпуска и, по ее истечении, уволился с работы. Если вначале мы могли определить даже по походке, Таша или Слава на данный момент перед нами, то с течением времени это становилось сделать все трудней, а на прямой вопрос "кто там?", Славкина физиономия загадочно улыбалась и философски говорила: "А какая, в принципе, разница?"

В астрале они поселились в мире Отраженного реала с твердой целью прожить свою жизнь по новой и завести целый детский сад маленьких ангелочков. Навещать их там для нас было трудно, и не потому, что мы не хотели их видеть, а потому, что от них шел такой поток душевного тепла, что мы подсаживались на него, как на иглу, и никак не могли с ними расстаться. В результате, каждый раз, когда я все-таки уходил от них, мне было тоскливо, хотя бы некоторое время. Так вот мы и метались с Федькой почти каждый день к ним и обратно. Сами они уже основательно обживались в новом мире: обзавелись хорошим домиком и искали, чем бы поинтереснее заняться. К тому же, имея статус, пусть и мелкого, но божества, они имели право на свободный выход в астрал в любое время.

Одна беда — жизнь в реале на Земле их интересовала все меньше. Таша, вначале, страшно обрадовалась возможности посетить родных и, особенно, маму. Ей как-то удалось убедить ее, что она может подселиться в Славкино тело естественным путем через всякие медитации и хиромантии — не суть важно. Главное, она добилась, чего хотела: убедила маму, что с ней все в полном порядке и даже больше того — все прекрасно, как никогда не было на Земле. Но после достижения своей цели, она поняла, что ей незачем больше пользоваться Славиным телом. В конце концов, они почти забросили его в реале. Дело кончилось тем, что Славка попросил меня зайти к нему в гости в реале, снять электроды с его головы и унести с собой генератор с остатками лекарства, что я и сделал. Дальше осталось только вызвать скорую, которая увезла его для безуспешного оживления. Я приврал врачам, что со Славой такое уже случалось, но он лечился сам, не знаю уж как. Так что, все сошло за обычный непонятный случай в медицинской практике. А своих родных он как-то сумел подготовить к этому заранее.

***

А мы с Федькой нашли один очень симпатичный мирок под странным названием Ф-антик. Общая атмосфера здесь вполне оправдывала название: курортные городки, яркие, как фантики, выстроенные в основном под античную старину, были полны маленьких чудес, которые устраивали местные и гостящие маги. Мы, по совету Буля, отдыхали здесь после набегов в неизведанные дали бесконечного количества пирамид, чтобы дать нашим впечатлениям отстояться в спокойной и привычной обстановке.

Вот и сейчас я после рабочего дня и быстрого ужина в реале брел ранним вечером по улицам одного небольшого курортного городка. Пару кварталов от набережной по булыжной мостовой, и я стою напротив двери квартиры в двухэтажном каменном доме, которую мы с Федькой сняли на двоих. Дом этот, на староанглийский или голландский манер, тянулся чуть ли не на весь квартал, и квартиры делили его снизу вверх на равные блоки. Из каждого такого жилища был один выход на улицу и другой — на внутренний двор.

Дверь, тихо скрипнув, открылась от легкого толчка, радушно впуская нового хозяина в прихожую — удобно, даже ключей не надо. С кухни доносились приятные запахи копченой рыбы и ароматного кофе.

— Это ты, Барабас, уже успел заявиться? — я поспешил на кухню и застал там Федьку, накрывающего стол закусками. Копченая стерлядь была главным украшением стола. Бутылка белого вина, ароматный черный хлеб и черный кофе довольно неплохо уживались друг с другом и с тропическими рамбутанами на небольшом столике, накрытом на двоих. — Надеюсь, меня ждешь, а не астральную даму?

— Я тут мимо рынка здешнего прошел — не мог удержаться! Давай попробуем перед вечерним выходом! Свежекопченая стерлядь — это предел мечтаний гурмана!

Я не стал отказываться, и не пожалел. Рыба просто таяла во рту! Даже хрящики, заменяющие стерляди кости, легко пережевывались, и именно они и придавали рыбе непередаваемый вкус осетровых пород. За окном солнце начало клониться к закату и мы, быстренько завершив перекуску, выбрались погулять.

— Ты уже наметил какую-нибудь цель для похода? — спросил я у Федьки, зная, что его энергичность не даст ему сидеть без дела.

— Да я тут разнюхал несколько неплохих мест, где можно будет посидеть, когда стемнеет, а сейчас, пока светло, давай, пройдемся по набережной к порту. Там можно будет присмотреть какой-нибудь водный транспорт, чтобы потом можно было покататься по морю.

Так что, спустя минуту мы вышли вниз к набережной и свернули направо вдоль берега. Берег был песчаным. Пляж отделялся от бульвара небольшим каменным бордюром и газоном, на котором были высажены пальмы вдоль всего берега. Солнце висело над морским горизонтом, пригревая левый бок. Справа от пешеходной дорожки располагались ресторанчики, магазинчики, и всякие увеселительные заведения, утопающие в зелени деревьев. Откуда-то уже доносилась музыка.

Мы не спеша топтали бульварчик, пока не подошли к небольшой смотровой площадке. Здесь пляж уступал место маленькой речушке, и площадка зависла над берегом, так что с нее открывался восхитительный вид на солнечную дорожку, бегущую к лениво спешащему на покой оранжевому гиганту.

Но не только эта чудесная картина привлекла Федькино, да чего уж прикидываться паинькой, и мое внимание к смотровой площадке. Облокотившись на парапет, закатом любовались два прелестных создания женского пола, что, естественно, не могло оставить совсем равнодушными таких одиноких джентльменов, как мы. Может я, упершись в свое глупое скромничание, и прошел бы мимо, но такой опытный обольститель дамских сердец, как Федька не собирался пропускать шикарный шанс для знакомства. Он заговорщицки подмигнул мне и навострил лыжи прямо к девушкам, где начал не единожды отрепетированный охмуреж:

— Милые дамы, прошу меня великодушно простить за причиняемое беспокойство, но, видя, как вы любуетесь на столь прекрасный закат, осмелюсь просить, не позволите ли вы и нам, вкусить, так сказать, этой неземной красоты?

Девушки хихикнули, переглядываясь и та, что была чуть-чуть повыше, спросила:

— Это от чьей красоты вы собрались вкушать?

Федька, оценив чувство юмора собеседницы, обрадовано «исправился»:

— Ну разве может быть ваша неземная красота быть сравнена с каким-то обычным видом на море? Просто наше воспитание не позволяет нам так нагло любоваться красотой таких, воистину небесных созданий. Так что, приходиться, с сожалением, ограничиться рассматриванием картинок природы! — и он демонстративно уставился на море.

Девушки тоже решили выдержать паузу и повернулись к закату. Это дало мне возможность рассмотреть их повнимательней. Обе были одеты в легкие летние платья светлых тонов. И обе были симпатичные. Та, что вела с Федькой светские беседы, оказалась почти черной шатенкой со слегка вьющимися волосами, а у девушки пониже, были русые волосы. Черты лиц у обеих были усреднено правильные, только у темненькой губы были попухлее, да нос чуть покрупнее, делая ее лицо выразительнее. Под легкими платьями угадывались стройные, но отнюдь не субтильные фигуры. Ровно такие, какие обычно не дают мужчинам равнодушно проходить мимо. Пока я украдкой рассматривал девушек, Федька выдержал мхатовскую паузу, якобы любуясь закатом, и продолжил ненавязчивый разговор. Вот хитрюга! Чует когда, что и сколько нужно говорить девушке, чтобы не показаться навязчивым, но и не упустить свой шанс. Да, для этого нужен своего рода талант: талант обольстителя.

— Если позволите? — он вдруг, как будто что-то вспомнив, обернулся к девушкам. — Право, как-то неудобно разговаривать, не представившись. Только, пожалуйста, не смейтесь! Моего товарища зовут Женя, а меня… даже не Вася, а вообще Федя. Вот представляете, каково с таким имечком живется?

Федька состроил уморительную гримасу то ли смеясь, то ли жалея себя. Девушки просто не могли не купиться на такую пантомиму и представились:

— Очень приятно! Хорошее имя. Меня зовут Надя, а ее Аня, — взяла на себя роль лидера в переговорах темненькая, кареглазая девушка и, клюнув на обходительные Федькины манеры, сама продолжила разговор. — Как вам этот город, не правда ли, милое местечко?

— Не смею вам возразить! Очень хорошее место, располагающее к отдыху душой и телом, — тут же поняв, что на счет тела он наверно поспешил, Федька продолжил, чтобы его не поняли совсем уж правильно. — Мы тут только второй день, как обитаем, так что делаем, если можно так выразится, первые шаги.

"Да уж, первые шаги он делает! Может быть и неуверенные — после изрядного количества вина, но чтобы такие уж первые?" Но Федька знал, куда гнул — мысль его изящно вывернулась просьбой подсказать, чтобы такого здесь можно посмотреть вечером. Это был краеугольный камень в его словесных построениях. Если девушки скажут, что можно посмотреть то-то и то-то, а потом завершат встречу стандартной фразой: "Было приятно побеседовать", то нам суждено продолжить прогулку вдвоем. Но, хвала Феде: девушки уже были достаточно заинтригованы его словесным потоком, или находились примерно в такой же одиноко-дружеской ситуации. Так что они сами ненавязчиво предложили нам кое-что показать. Сначала, разумеется, в городе, а уж потом… как получиться. В результате, через минуту, мы уже направлялись в сторону порта под нежное воркование двух приятных птичек.

— Давайте пройдем сначала на портовую площадь. Там уже свернули рынок, и будут выступать маги со своими представлениями, — вступила, наконец, в беседу более молчаливая Аня, обнаружив наличие весьма приятного голоса. Мы согласились за неимением других внятных идей. Я тоже решил разомкнуть свои уста и внести лепту в общую беседу:

— Насколько я понял по вашим именам, вы имеете русские корни? — вообще-то в астрале считалось ужасно плохим тоном спрашивать об обстоятельствах смерти и количестве лет, прожитых в реале, но спросить о культурных корнях я считал незазорным.

— В некотором роде! — усмехнулась Надя, дав понять, что не очень хочет продолжать выяснения национальной принадлежности, и я поспешил исправиться:

— Просто вы поняли Федину шутку о том, что его имя несколько смешное.

— А-а! Конечно, по разговору нетрудно догадаться, кто откуда происходит, — дошло до девушки, почему я задал вопрос, и она перевела разговор на другую тему, почему-то не желая делиться впечатлениями о прошлой жизни на Земле. — Вы, кажется, яхты хотели посмотреть? Пока не началось шоу, можно пройти на причалы.

В моей голове промелькнула и исчезла, махнув мне хвостиком, какая-то мысль типа: "Чего это она, боится, что ли поговорить о реале?", но моей головой уже овладели другие соображения, вернее, чувства. Я поймал себя на том, что украдкой, но очень заинтересовано поглядываю на Надю, вернее на ее загорелые ноги и фигуру, просвечивающую сквозь платье в лучах заходящего солнца.

Одновременно, мое сознание умудрялось постоянно вести свою аналитическую работу. Как я его иногда за это ненавидел, особенно при общении с девушками! Нет, чтобы просто наслаждаться моментом и отдыхать, так надо вечно где-то на задворках моей садовой головы какому-то брюзге нудить о чем-нибудь типа давешней мысли: "А чего это они так смеялись Федькиному имени?" Вот и сейчас, вместо того чтобы расслабиться на прогулке с прелестными женскими созданиями, кто-то внутри меня бормочет удивляясь: "Интересно как получается. Значит, моя душа помнит в деталях, как должно реагировать тело на присутствие приятных особ противоположного пола. Во мне уже шалят несуществующие гормоны! Эдак и совсем себя можно перестать контролировать! А с другой стороны — ну и пусть! Оторваться — так по полной, раз уж тело и душа позволяют! И без этих хреновых аналитиков на задворках головы!" — я решил, с головой и без задних мыслей окунуться в это маленькое дамское приключение.

Пока я так сражался внутри себя со своими тараканами, мы продефилировали по пирсу, любуясь яхтами и, заодно присматривая какое-нибудь плавсредство попроще, вроде моторной лодки, сдающееся в аренду. Таковых нашлось, хоть отбавляй, и мы, удовлетворенные результатами, взяли на заметку телефончик, который был указан на рекламном плакате фирмы, сдающей лодки в прокат. Первоначальная цель нашей прогулки была достигнута, а впереди нас ждало какое-то представление, которое, судя по яркой вспышке на площади, не должно было заставить себя долго ждать.

Федька, форсируя ситуацию, предложил перейти на «ты» и уже успел несколько раз подать руку Ане при переходах с причала на причал. При этом он уже начал называть девушек Аннушка и Наденька. В конце концов, Аннушка плотно пришвартовалась к галантно предоставленному Федькой локтю. Мне оставалось только дивиться его ловкости и моей неуклюжести. Почему-то моя попытка назвать Надю Наденькой вышла так фальшиво, что удостоилась снисходительного смеха — хорошо хоть снисходительного! Мои подавания руки тоже выглядели больше похожими на подавание швартовых моряками в порту, чем жестом любезного кавалера. Но самое смешное, что моя неуклюжесть не только не раздражала, а даже доставляла некоторое веселое удовольствие присутствующим. Федька даже шепнул мне:

— Высший класс! Где это ты так научился разыгрывать из себя безыскусного ковбоя? Мне до тебя далеко!

Вот уж не знал, что сумею так к себе всех расположить своей неуклюжестью. Тем временем, мы уже спешили на площадь. Там, в самом центре большого свободного круга стоял ничем не примечательный парнишка.

— Смотрите! — объяснила нам Надя. — На брусчатке нарисовано желтой краской кольцо. Все зрители находятся снаружи его, а внутри кольца наведенная реальность этого мира на время выступлений не контролируется пирамидой, и каждый, кто захочет, может творить там, что угодно, лишь бы это произвело впечатление на зрителей. Выступающие, должны подать заявку заранее, где обозначают продолжительность выступления. Больше ничего от них не требуется. Лучшие выступления награждаются призами и премиями.

— А мы вчера ничего не заметили! — воскликнул Федька.

— А вчера ничего и не было. Эти соревнования или представления проводят только два раза в неделю. Поспешим, первый маг уже начинает! — и мы прибавили ходу.

Тем временем окончательно стемнело, и бульварчики принарядились разнообразными фонариками и подсветками. На площади, однако, царила полная темнота, ожидающая первого на сегодня полета фантазии. Когда мы подошли поближе, до меня стала доходить грандиозность предстоящего шоу. Свободный круг был, чуть ли не сотню метров в диаметре, так что дальняя сторона зрителей полностью терялась в сумерках. Довольно забавно было наблюдать, как зрители спешат к месту представления, но, подбежав, ни один не переступил желтой полосы. Оно и понятно — себе дороже будет!

Мы, как и окружающие нас люди, замерли в темноте, ожидая представления. Постепенно, круг перед нами почернел и превратился в бездну, из которой начало подыматься призрачное синеватое свечение. Затем в центре голубого, переливающегося волнами тумана стал выпячиваться прозрачный золотой пузырь. Он стремительно рос и вдруг взорвался ослепительными брызгами оранжевого света, которые, немного не долетев до нас, закружились, образуя спираль, очень похожую на галактическую структуру. Все представление сопровождалось красивой органной музыкой. Мириады звезд кружились перед нами вокруг ослепительного центра, пока там не образовалась черная дыра и стала пожирать все быстрее вращающуюся галактику. В результате через несколько минут все звезды оказались втянутыми в центр, и мы опять погрузились в темноту. Наконец мы смогли разглядеть в темноте площадь перед нами, и следующий маг вышел попробовать себя на публике.

Новый участник не стал все погружать в темноту, а взмахом руки превратил площадь в сцену огромного амфитеатра, располагающегося под нашими ногами. С двух противоположных сторон в амфитеатр вели ворота, которые стали медленно открываться, в то время как арена постепенно погружалась в сумерки. Из черноты открывшихся ворот показалось свечение, причем справа оно было красным, а слева желтым. Вслед за свечением, под мерное подрагивание земли, появились и его устрашающие источники. Два огромных китайских огненных дракона встали друг против друга, пригнув головы и издавая низкое глухое рычание. Они были почти одинаковые, страшные и красивые одновременно, с мощными когтистыми лапами и огромными зубастыми пастями. Только правый переливался красным, а левый желтым пламенем раскраски. Но вот прозвучал гонг и два чудовища с низким звериным рыком прыгнули друг на друга. Сцепившись сначала в огненный клубок, они с яростным криком отскочили друг от друга. И тут началось настоящее неистовство: драконы расправили крылья и взмыли в воздух, сначала на уровень наших глаз, а затем, и выше. Они схватывались в воздухе, пытаясь нанести раны друг другу. То один, то другой оказывался сверху, а его противник переворачивался спиной к земле. Потом они выделывали вообще невероятные кульбиты. Мы, как и вся публика, вжималась в страхе и восхищении в землю. Я не заметил, как судорожно схватил ладонь Нади. Мы вцепились друг в друга, чтобы только не удрать и досмотреть жутковатое, но красивое зрелище.

Но представление не кончалось, а развивалось дальше. Я не заметил, как к дерущимся присоединились еще два сияющих дракона: один изумрудный, а второй бирюзовый. В воздухе над нами стало тесно от развернувшейся драконьей баталии. Но нас ждало еще одно страшненькое испытание: драконы стали жечь друг друга струями огня выдыхаемого из их немалых ротиков. Самый страшный момент настал, когда они, гоняя друг друга, полетели по периметру перед нами и стали испускать потоки пламени прямо на нас. Мы, в ужасе обнявшись с Надей, пытались заслониться друг другом от потоков огня, прежде чем заметили, что пламя растекалось по невидимой прозрачной стене, ровно над желтой разделительной полосой аттракциона, прямо перед нашими лицами. Только мы это поняли, как все драконы взорвались вспышками, соответствующими их цвету, и площадка осветилась, являя миру комичную картину: все зрители, сжавшись, сидели прямо на земле или стояли, вцепившись друг в друга. Часть, вообще, отбежала в сторону. Мы тоже недалеко ушли от остальных, найдя себя с Надей, трясущимися от страха в объятиях друг у друга. А Федька, так и вообще, держал вцепившуюся в него Аннушку на руках. И когда это она успела на него запрыгнуть? После мгновения мертвой тишины площадь взорвалась ликованием, в котором слышался вопли, хохот и свист восторженных людей. Мы тоже, смеясь, отпустили друг друга из тесных объятий. Не знаю — как другие, но я сделал это с некоторым сожалением.

— Вот, смотрите, девушки, какая от нас польза! Не уверен насчет наших боевых способностей, но зато, мы всегда можем броситься обниматься при первой же опасности! — дал шутливый комментарий нашим действиям Федька.

— Настоящие душевные защитники! — подхватила шутку Надя.

— Зато, если нам и было суждено испечься, то получилось бы пара отличных грилированных бутербродов! — прокомментировал я возможную перспективу наших отношений.

Мы решили больше не испытывать свою психику на прочность и пошли поискать приключений поспокойнее. Федя предложил посетить небольшое отрытое блюз-кафе, в котором очень неплохо исполняли живую музыку. С площади мы уже отправились под ручку — спасибо представлению с драконами, оно очень ускорило процесс нашего сближения. Аннушка на Феде, можно сказать, уже висьмя висела.

Федька уверенно вел нашу маленькую компанию к намеченной цели. Откуда он только успел разнюхать информацию о злачных местах в этом городке? Пройдя пару сотен метров параллельно набережной, мы услышали звуки неспешного рэгги, явно исполнявшегося вживую. Свернув с дорожки в сторону моря, мы вышли к славному полудеревянному — полукаменному павильончику, в углу которого четыре красочно разодетых человека исполняли бесконечный вяжущий ритм то ли блюза, то ли медленного рэгги — в общем, что-то растаманское и ужасно очаровательное, пропитанное остывающей полуденной жарой прибрежных тропиков. Самым колоритным из группы был старичок-хиппи с собранными в пучок седыми волосами, играющий на тамтамах и явно делающийся под описательный образ старика из известного произведения Хемингуэя. А может, это и был настоящий Хемингуэй или Старик из моря? Почем тут узнаешь, а спрашивать неприлично. Ресторанчик был наполовину пуст и только одна пара стояла в обнимку на танцевальном пятачке перед музыкантами, слегка покачиваясь в медленном ритме.

Слушая музыку, я не заметил, что остановился и встал, как вкопанный, плывя в лениво-тягучем наркотическом ритме простенькой, но волшебной мелодии. Только когда музыканты решили прерваться, я сообразил, что мы все стоим и слушаем музыку, как бараны у ворот, вместо того чтобы зайти внутрь. Седой дяденька приветливо улыбнулся и сделал приглашающий жест. Мы, очнувшись от этого тропическо-музыкального гипноза, радостно завалили в ресторанчик, захватив один из столиков недалеко от сцены. К нам тут же подкатил парнишка и разложил меню. Мы, не мудрствуя лукаво, заказали красного вина и морепродуктов на закуску.

И начался самый очаровательнейший вечер, какой только можно придумать. Вино, красивые девушки, и все это под магическую, расслабляющую музыку, знающих свое дело музыкантов. Вместе с количеством потребленного алкоголя, музыка все больше усиливала свое волшебное действие. Если рэгги располагает к тропическому расслаблению, то блюз, определенно, является музыкой любви — может быть не такой летящей, как вальс, и не такой страстно-энергичной, как танго, но любви глубокой, несчастной и неистовой.

В результате, музыканты сделали свое дело и, сначала Федька с Аней, а потом и мы с Надей пошли танцевать. Сумерки и музыка создавали состояние полного улета. Я только видел перед собой карие бездонные глаза Нади, отблескивающие сполохами фонариков, и безвозвратно тонул в них. Как бы не копошились в моей голове тараканы, попискивая остатками сомнений — мол не слишком ли быстро развиваются события, мои руки, чувствуя под собой теплое, упругое и стройное женское тело, забивали своими сигналами всякие рациональные мысли. И потом, как вы прикажете танцевать блюз? В конце концов, мы, как и многие другие пары, просто стояли, плотно прижавшись друг к другу. Надины руки обнимали крепко меня за шею, а мои ладони как-то само собой сползли с ее талии на более привлекательные места. Она вдруг подняла голову от моего плеча, призывно взглянула мерцающими в сумерках глазами и осторожно потянулась губами ко мне. Я, окончательно обалдев, поймал ее чуть приоткрытый рот, и мы дотанцовывали свой танец, слившись в долгом поцелуе.

С этого тропического танцпола мы, опьяненные вином и новыми отношениями, потянулись парами в разные стороны. Перед выходом, Федька шепнул мне на ухо не принимающим никаких возражений тоном:

— Я покажу Анечке наши апартаменты, а ты, как галантный кавалер, проводишь Наденьку!

Я только кивнул в ответ, и мы разбрелись в разные стороны. Несколько сот метров темных улочек я плыл как в тумане, обнимая и лаская по пути Надино тело, и останавливаясь каждые пять минут для жарких поцелуев. Когда мы подошли к входу в ее квартиру, очень напоминающую нашу, она даже забыла спросить, не желаю ли я чашечку чаю или еще какой-нибудь белиберды, а просто открыла дверь и маняще взглянула на меня. Я же, ничего не спрашивая, вломился в ее жилище. Внутри мы даже не стали размениваться на разговоры. Она молча взяла меня за руку и повела наверх в спальню, не включая свет. Поднявшись, я понял, что совсем съезжаю с тормозов, и набросился на Надю, как изголодавшийся хищник, вцепившись в ее губы страстным поцелуем. Мои руки проникли под ее платье, ухватив ее за упругие бедра и, одним движением вверх, обнажили ее восхитительное тело. Дальше, все покрылось мраком страсти. Мы кувыркались в постели, вытворяя бог знает что…

Спасли меня наверно мои досадливые тараканы, которые притаились где-то на дне моего сознания, но не покидали его совсем. Когда мы окончательно слились и достигли полной кульминации, я почувствовал, как вместе с физиологическим единением, мое сознание стало сливаться с Надиным. Может быть, мы и совершили бы такое объединение в одно астральное существо, как Таша со Славой, но меня вдруг обдало холодом неизвестности и чужеродности души девушки. Все насекомые моих сомнений, до этого тихонько копошившиеся в моей голове, сразу забили тревогу. Меня ведь неплохо выучили, что слияние душ возможно только при сильном обоюдном влечении и желании, а я никакого слияния душ еще не планировал. Да и как это вообще возможно, если я ничего о ней не знаю? И потом, это, что-то чужое в ее душе, до жути напугало меня. Так что, вместо того, чтобы расслабленно упокоиться в постели рядом с Надей, я отскочил или, вернее, соскочил со своей новой подруги и испуганно уставился на нее.

— Ты что? — ласково пыталась успокоить меня Надя.

— Ты кто? — задал я в тон ей, не менее глупый, но такой важный для меня вопрос.

Надя молчала в темноте. Я тоже молчал, не зная, что делать дальше. О продолжении сексуальных игр не могло быть и речи, но обижать девушек, тоже, не было у меня в привычке. Через некоторое время до меня донеслось прерывистое дыхание и всхлипывание. Кажется, Надя применила второе безотказное женское орудие после обольщения. Я, как настоящий джентльмен (или последний лох — что вернее), повелся на эту уловку и стал ее неуклюже успокаивать:

— Ну что ты расплакалась, в самом деле? Мы хорошо провели вечер. Немного не сошлись душами, или чем там — сознаниями? Ну, так не с первым же попавшимся соединяться в новое существо? Найдешь еще себе подходящего партнера!

— Что бы ты понимал, Женя! — прервала мою болтовню Надя, потом, помолчав, добавила. — Я ангел, а не душа!

Я, как сидел, намереваясь и дальше нести успокоительную чушь, так и остался сидеть с открытым ртом, переваривая эту новость: "Опаньки! Так это что ж, я с ангелом, сексом занимался? Е-мое! Тогда понятно — не мудрено почуять в нем что-то чужеродное! А ведь, правда, Буль же говорил, что для ангела слиться с душой самое то, что нужно! Но как же она могла против моей воли попереть — это ж не по-ангельски как-то? И потом, от всех ангелов раньше шло тепло, а сейчас какая-то чужеродность. Что-то здесь очень и очень не так!"

— Слушай, если ты так уж хочешь подружиться с душой, надо как-то подольше похороводить, пообщаться и все такое… Может, тогда и получилось бы что. А то так — наскоком! Так же ничего, кроме испуга, не получиться! — я пытался как-то разрядить ситуацию, а сам понимал, что если бы не почуял вовремя чужеродность в сознании ангела, то вполне мог бы найти себя уже маленьким Шивой.

— Ничего ты не понимаешь! — жалобно всхлипнув, шепнула Надя. Я заткнулся, пытаясь сообразить, к чему это она клонит. Наконец Надя опять прервала свои всхлипывания короткой фразой, которая добила меня окончательно. — Я чужой ангел!

— Как это чужой? — продолжал я тупить.

— Не из вашей пирамиды… ну… из чужой цивилизации.

— Ах, вот почему я почуял чужеродность! — наконец дошло до меня. — Постой, а чего вы тогда здесь делаете? На ознакомительной прогулке или по делам? Хм, а зачем тебе со мной сливаться сознаниями приспичило? Мало что ли у вас своих душ? Ничего не понимаю! И чего тогда рыдать?

— Ты, в самом деле, ничего не понимаешь! — обиженно сказала Надя. — Мы специально вас выслеживали!

"Час от часу нелегче! Вернее — секунда от секунды!" — истина происходящего начала вываливаться, как дерьмо из самосвала, пытаясь погрести меня со своими хилыми и недалекими догадками под таким вонючим слоем неприкрашенной действительности, что, кажется, скоро мне из нее будет не выплыть, по крайней мере, в одиночку.

— З-зачем?.. — только и смог испуганно выдавить я из себя.

— Не пугайся ты так! — воскликнула Надя. — Мы не хотели причинить вам никакого вреда!.. Мы ангелы, исполняем волю структуры, пославшей нас для выполнения определенного задания!.. У нашей цивилизации возникла страшная проблема… Она в скором времени должна погибнуть и, если мы не вмешаемся напрямую, так и произойдет!

— Очень жаль! — вставил я дежурную фразу. — Но причем здесь мы?

— Неужели не понятно? — подняв на меня заплаканные глаза, с упреком сказала Надя. — У вас есть технология прямого попадания в реал!

— Откуда ты знаешь?! — испуганно воскликнул я.

— Я не знаю откуда. Откуда-то со второго или третьего уровня. Нам об этом не докладывают. Зато я знаю другое! Если мы провалим миссию, нас развоплотят, так как мы знаем слишком много! — горько усмехнулась Надя.

— Постой, но вы так здорово изображали русских девушек! Откуда это? — моя тупость, не зная границ, заставляла меня и дальше задавать недалекие вопросы.

— Разве не понятно? Мы были обычными ангелами Службы коррекции. Когда возникла необходимость, нас видоизменили сообразно вашим усредненным вкусам, и накачали культурной программой. Это ничего не стоит для тех, кто наверху!

— Что же получается, что вы ангелы, борцы за свободу, сами создания подневольные!

— Получается, — грустно подтвердила Надя. — Но здесь есть одна хитрость. Свободой выбора не обладают безликие, так сказать, чистокровные ангелы, какими мы были до превращения в женщин пирамиды Земли. Сейчас мы обрели индивидуальность, с которой должна бы наступить хотя бы некоторая свобода выбора. Но, в связи с особенностью задания, нам с самого начала было отказано в самостоятельности.

— Но вы же могли бы отказаться! — ляпнул я очередную глупую мысль.

— Могли бы, если бы знали, что нам предстоит, и если бы обладали на тот момент свободой выбора! — опять грустно усмехнулась Надя. — Но знаешь, это такое счастье — обрести индивидуальность хоть ненадолго! Просто, за все надо платить!

Мне искренне было жаль несчастного ангела, она выглядела такой опечаленной. Не выдержав вида этой горемычной красоты, я спросил:

— Я могу тебе чем-нибудь помочь?

— Да — с надеждой посмотрела на меня Надя. — Только скажи: как вы это делаете? Все останется между нами! Только один ангел пойдет в реал на нашу планету и исправит ошибку!

— Нет! Я не могу! — вскрикнул я в испуге. — Давай мы попросим наших ангелов, и они помогут вам!

— Нет, не помогут, а постараются уничтожить нас — всех тех, кто знает об этом!

Мы молча уставились друг на друга. Потом я сказал фразу, за которую настоящему мужчине должно бы быть стыдно:

— Ну что ж, было приятно познакомиться! Пожалуй, я пойду!

— Не спеши! Выгляни лучше в окошко! — уже как-то мрачно усмехнулась Надя.

Почувствовав неладное, я осторожно встал и подошел к окну. За занавеской не было улицы. Вместо нее, в абсолютной черноте витали какие-то зеленовато-синие сполохи.

— Мы уже далеко от твоего мира. И, к сожалению, раз ни любовь, ни жалость не помогли, придется приступить к плану номер три. Прости, если сможешь! — произнесла спокойным и холодным тоном Надя, вставая с постели.

Я с ужасом заметил, как вся обстановка в комнате стала меняться на моих глазах превращаясь в подобие хирургического кабинета сумасшедшего вивисектора. Но больше всего меня напугала сама Надя. То есть девушка, с которой мы только что… (ну того самого), начала превращаться в какую-то гротескную бормашину с захватами вместо рук и сверлом вместо головы. Я хотел бежать, но понял, что бежать некуда. Да и ноги меня от страха уже не слушались.

— Не бойся! — жужжащим голосом провыла машина, протягивая ко мне руки-захваты. — Я только просканирую твое сознание и все!

Я увидел, как мое тело бессильно обвисло в захватах и сверло, визгливо вращаясь, стало приближаться к моей голове. Вот оно коснулось моего лба, а я, по-прежнему полностью парализованный своим страхом и чужой волей, неподвижно висел в держателях этой чудовищной машины. Все что я смог сделать, это зажмурить глаза…

***

— А-а! О-о! У-у! — с протяжным криком, постепенно снижающим тональность и силу, я, не чувствуя над собой никакого насилия, открыл глаза, и оказался лежащим на своей постели в реале. Никакой Хичкоковской бормашины рядом, естественно, не было. "Это что же такое со мной случилось?" — я встал, осмотревшись вокруг. Все было в том состоянии, как я оставлял это в реале. За окном было темно: или ночь, или поздний вечер. "Неужели все происшедшее было правдой? А что же с Федькой?!" — я в панике стал соображать, что же теперь делать: "Если Анютке это дело удалось чуть получше, то Федькину душу можно искать уже где-нибудь на другом конце Вселенной! Вот мать-перемать! Надо ж ему срочно звонить, и если его нет, то поднимать аврал на весь астрал!"

Я метнулся к телефону — Федька не отвечал. Ничего не оставалось делать, как есть лошадиную дозу нашего лекарства «запускателя» и, через десять минут, отправляться обратно в астрал с включенным воплем-сиреной в сознании: "Буль! Буль! Буль!" — а что поделаешь? При таких делах и дверным звонком забулькаешь, причем, на весь астрал!

Надо сказать, к чести Буля, он мгновенно оказался рядом со мной, вися верх тормашками прямо в черноте астрала. Молодец, так спешил, что забыл откорректироваться! Или это я забыл? Не суть важно! Я крикнул:

— Федька!

— Чего орешь! Я тебе не Федька!

— Знаю!

— Толком говори: Что? Где? Когда?

— Что я тебе, на телеигре что ли?! Придурок!

— От такого слышу!

— Быстрее! На нас напали ангелы из чужой пирамиды — хотят нашу технологию стырить! — наконец я выдал более-менее вразумительную информацию.

Буль тут же начал действовать. Вернее исчез, не сказав мне ни слова. Тогда я, на свой страх и риск, стал звать Федьку — ни ответа, ни привета. Расстроившись, я переключился на наше личное астральное божество и, в панике, стал звать Ташу и Славку одновременно. Они-оно появилось тут же передо мной в астрале, прям как вещая каурка, но вместо того, чтобы встать передо мной как лист перед травой, это наглое божественное создание стало пугать меня, постоянно меняя форму с Таши на Славку и обратно.

— Сгинь! Нечисть! — хрипло проорал я отмахиваясь.

— Сам, неумытый засранец! Сначала вызывал, а потом сгинь! — воскликнул Славка и, сменившись на Ташу, произнес. — Не волнуйся, мы Федю уже вытащили! Мы так выглядим в связи с усложненной обстановкой в свободном астрале, — хихикнула Таша и, опять превратившись в Славку, наше божественное чудо-юдо скомандовало. — Пора бы и привыкать! А сейчас, марш к нам в якорь! Там обо всем и поговорим!

Я не стал себя уговаривать, тем более, когда тебя упрашивает такое ехидное чудовище, и отправился в Ташин якорь. Очутившись на пляже, я увидел компанию людей, сидящих на террасе у Ташиного бунгало, и кинулся к ним бегом. Какова же была моя радость, когда я застал там всю нашу честную компанию в целости и сохранности, включая живого Федьку и даже Славу с Ташей в раздельно-дискретном состоянии.

Сначала мы все сильно и долго радовались по поводу обнаружения друг друга целыми и невредимыми. Даже опять ударили по вину. Выяснилось, что Федька, может быть, и гораздо быстрее дошел бы до той же фазы приключения, что и я, но их путь по улочкам городка был несколько длиннее моего, как вспоминал он с содроганием. Соответственно, и до кульминации, они дошли чуть позже. Но Федька, в отличие от меня, стал звать на помощь Славу, и непонятно почему: то ли ментальная защита у инопланетян оказалась слабовата, то ли у Славы с Ташей теперь такие способности к сверхчувствительности, но факт остается фактом — они успели, как раз к моменту сканирования Федькиного сознания. Вдобавок, они не только Федьку вытащили, но запеленговали и сами ангельские сущности, а так же их пирамиду. Так что Буль сейчас разбирается со всей этой историей.

— Интересно, а чего они нас какими-то тупыми бормашинами пугали? — вдруг вспомнилось мне.

— Это они пытались парализовать вашу волю страхом. Типичный прием в астрале. Кстати, обычно хорошо срабатывающий! — ответила Таша. — Ты просто воспользовался своим фирменным приемчиком: смотался втихую в собственное тело. А Феде ужасно повезло, что его зов пробил их защиту. Это они явно дали маху.

В целом, радость наша не знала предела, но потом появился Буль и поломал нам весь праздник. Сразу стало не до шуток после его слов:

— Весь астрал на ушах! Выясняют, откуда утечка информации. К счастью, почти сразу выяснилось, что вы здесь ни при чем. Так что поздравляю: вы успешно избежали немедленного развоплощения!

Не знаю, как у других, но у меня от такого поздравления почему-то заныли зубы, и я с дрожью сомнения в голосе спросил:

— А как на счет не немедленного?

— Чего не немедленного? — переспросил Буль.

— Раз-звоп-площения? — слегка стуча зубами, произнес я.

— Ну, это как повернется! Вот что я вам посоветую. Пока тут сыр да бор, да пока во всем разберутся — времени еще немало уйдет. А вам, на это самое время, надо в реале затаиться. И чтоб, как мыши там сидели, если, конечно, жить хочется! Причем в абсолютном понимании этого слова: как в реале, так и в астрале! В общем, дело — не до шуток! Сейчас, быстренько прощайтесь с Ташей и Славой, и чтобы я вас больше здесь не видел! — Буль тяжело вздохнул и добавил. — Думаете, мне легко? Мне и вас всех жалко, да и самому жить хочется. Так что, пока нарушенное равновесие интересов вновь не установиться, к астралу ни одной ногой!

Делать нечего, мы скомкано попрощались с Ташей и Славой, сказали «пока» Булю и прыгнули в свои тела…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.