Мордехай из Ляховичей и его потомки
Мордехай из Ляховичей и его потомки
Цепь
Рабби Мордехай из Ляховичей говорил своим ученикам: «Цадик не может учительствовать, доколе его душа не взаимосвязана с душой его покойного учителя и учителя его учителя. Лишь только тогда звено соединяется с другим звеном, и учение переходит от Моше к Йеѓошуа, от Йеѓошуа к мудрецам, и так далее, вплоть до учителя цадика, а от учителя – к нему самому».
Суть молитвы
Рабби Моше из Кобрина говорил: «Мой учитель, рабби Мордехай из Ляховичей, учил меня, как надо молиться. Вот чему он наставлял меня: “Неверно поступает тот, кто говорит слово ‘Господь’ мысленно готовясь при этом продолжить ‘Бог наш, Царь Вселенной’. Ибо, говоря слово ‘Господь’, он должен думать лишь о том, что вверяет свою душу Господу, так что даже если вдруг его душа покинет тело на слове ‘Господь’, и он не успеет договорить ‘Бог наш, Царь Вселенной’, для него было бы достаточно, что он смог вымолвить слово ‘Господь’.
И в этом вся суть молитвы”».
О Царствии Твоем
Посланец из Земли Израиля, набожный и честный человек, опасался, что его будут встречать с несоразмерными почестями (как было принято в те времена), и это может стать для него источником гордыни. Потому он молил Господа наслать на него – если такое случится – желудочные колики, дабы телесная боль могла отвлечь его от славословий. Его молитвы были услышаны. Когда он прибыл в Ляховичи (а было это в пятницу), рабби Мордехай принял его с почестями, и вскоре посланец ощутил такие боли, что вынужден был лечь в постель, не имея сил сидеть за накрытым столом. Но, лежа в постели, он слышал, как хасиды пели в соседней комнате: «Они возрадуются о Царствии Твоем», и громче всех пел сам цадик.
Посланец вскочил с кровати, чувствуя, что у него ничего уже не болит. Босой, без сюртука, без шляпы – в одной ермолке, он ринулся в комнату и принялся плясать вокруг стола. «Восславим Господа, – воскликнул он, притоптывая в такт пению, – ведь Он привел меня туда, куда надо. Я же слышу – “Они возрадуются о Царствии Твоем”. Не о жене, не о детях, не о коровах или овцах, но о Твоем Царствии! Восславим Господа, который привел меня туда, куда надо. О Царствии Твоем! О Царствии Твоем!»
Каверна в легких
Рабби Мордехай из Ляховичей сказал однажды самому себе: «Мы ведь слышим, как поют птицы, вознося хвалу Господу с таким жаром и страстью, что их крошечное тельце буквально разрывается. А вот я молюсь и молюсь, но со мной так ничего и не происходит. На что же годны мои молитвы?»
После многих лет страстных молений у рабби начался процесс в легких. Врачи города Львова объявили его безнадежным, но рабби обратился к Господу со словами: «Я хотел бы и дальше молиться так же страстно». И Бог пришел к нему на помощь, и рабби выздоровел. Он снова приехал во Львов, и вот как-то врач шел мимо его дома и спросил окруживших дом хасидов, кого это они приветствуют. «Рабби из Ляховичей», – был ответ. «А разве он жив? – удивился врач. – Ну, значит, он умеет дышать без легких».
Чудеса
Рабби из Кобрина говорил: «Мы не замечаем чудес, творимых нашими учителями, а если порой вдруг чудо не выходит, учитель только выигрывает в наших глазах».
Не надо беспокоиться
Рабби Мордехай из Ляховичей говорил: «Беспокоиться вовсе не следует. Человек может беспокоиться только в том случае, если у него нет причин для беспокойства».
Что за причина для веселья?
По поводу строки из псалма «Возвесели душу раба Твоего»[85] рабби Мордехай однажды сказал так: «Что за причина для веселья? “К Тебе, Господь, возношу душу мою” – разве благодаря веселью я могу вознести душу мою к Тебе?»
Благословение
Однажды рабби Мордехай был на церемонии обрезания сына его друга, рабби Ашера из Столина, и по окончании церемонии ему поднесли мальчика для благословения. И рабби Мордехай сказал: «Не лги Господу, не лги самому себе и не лги другим людям».
Знамение Каину
Вот как рабби Мордехай толковал стих: «И дал Бог Каину знамение, чтобы не убил его всякий, кто бы ни встретил его»[86]: «Господь дал кающемуся Каину знамение силы и святости, дабы ни при каких нечаянностях или несчастьях не мог он пасть духом и отвлечься от раскаяния».
Благодетельная дерзость
Некий образованный пожилой человек, недружелюбно относившийся к хасидизму, однажды спросил рабби Мордехая из Ляховичей: «Объясни мне, почему так происходит: пока молодой человек занимается в доме учения и никак не связан со странностями хасидизма, он ведет себя достойно и может похвастаться хорошими манерами, но стоит ему стать хасидом, и он становится дерзким?».
Цадик ответил: «Надеюсь, ты слышал историю об ученом старике, который отнимает массу времени и приносит одни неприятности людям еще с незапамятных времен? Царь Соломон называл его “старым царем” («Лучше бедный, но умный юноша, нежели старый, но неразумный царь»)[87], и то обстоятельство, что он учится со всеми, кто учится, только подтверждает его ученость. Так вот, если этот ученый старик подойдет к застенчивому молодому человеку, у которого нет ничего, кроме хороших манер, и начнет искушать его, предлагая следовать своим путем, то молодой человек не рискнет от него отделаться. Но хасид, дерзкий хасид, обхватит старика обеими руками, прижмет его к себе так, что только косточки захрустят, и вышвырнет его за дверь».
Стих от сердца
Однажды, когда рабби Мордехай был в великом городе Минске, толкуя Тору в собрании людей, враждебных его образу мыслей, они стали над ним смеяться. «То, что ты нам тут говоришь, вовсе не объясняет прочитанного стиха!» – кричали они ему.
«Неужто вы и в самом деле думаете, – ответил он, – что я пытался объяснить вам стих из Книги? Но он не нуждается в объяснении. Я хотел разъяснить вам стих, что идет от моего сердца».
Ради радости других
Был еще случай, когда митнагдим пытались посмеяться над рабби из Ляховичей. На это он только улыбнулся и сказал: «Бог не создал еще ни единого существа, которое бы не приносило радости окружающим. Вот и я был создан ради радости других – для близких моему сердцу, потому что моя близость радует их, и для вас, потому что вы смеетесь надо мною». И митнагдим, слушая его, становились все тише и все мрачнее.
Хасид и Митнагид
У хасида из общины ляховичского цадика был деловой партнер, митнагид. Хасид постоянно предлагал компаньону вместе навестить рабби, но тот упорно отказывался от приглашений. Но вот наконец они оказались в Ляховичах по делу, и митнагид, дав себя уговорить, пошел к рабби праздновать субботу.
Во время трапезы хасид видел, как его партнер буквально светился радостью. Позже он спросил митнагида о причине такого настроения, и тот ответил: «Когда цадик ел, он был буквально исполнен святости, как первосвященник, приносящий жертву». Через несколько дней хасид отправился к рабби и обеспокоенно спросил его, отчего другие смогли увидеть во время первой же встречи такое, чего хасид, давно и хорошо знавший рабби, никогда не видывал.
«Митнагид должен узреть, а хасид должен уверовать», – ответил рабби Мордехай.
Ложь во спасение
Рабби Мордехай из Ляховичей занимался сбором денег для Земли Израиля, и он сам жертвовал немалые суммы на это угодное Богу дело. В любое время дня – встав ото сна, до утренней молитвы, после утренней молитвы, до начала занятий, после занятий, до обеда и после обеда, и так далее, до самого вечера он собирал дары для Земли Израиля. Когда набиралась определенная сумма, он отсылал деньги рабби Авраѓаму из Калиша, который в те дни отвечал за пожертвования в пользу Израиля, и прилагал листок бумаги, на котором были перечислены имена жертвователей. Но поскольку рабби Мордехай сам вносил значительные суммы и не хотел, чтобы другие знали, как велика его доля в пожертвованиях, он записывал часть своих денег другим жертвователям, по всему списку.
Когда список оказывался у рабби Авраѓама, он с улыбкой просматривал его, качал головой и показывал пальцем на имена одного жертвователя за другим, приговаривая: «Рабби из Ляховичей кое-что добавил сюда. И вот здесь кое-что добавлено от рабби из Ляховичей!»
Пред Тобою
Однажды рабби Мордехай, читая стих из псалма: «Невеждою я был и не понял; как скот я был пред Тобою»[88], вдруг прервался и сказал со слезами: «Владыка мира, пусть я буду невеждою, пусть я буду непонимающим, только бы мне быть пред Тобою».
По следам своего отца
Когда рабби Ноах, сын рабби Мордехая, наследовал отцу после его смерти, его ученики заметили, что во многом он поступает не так, как его отец, и спросили его о причине.
«Но я делаю точно так же, как делал мой отец, – ответил рабби Ноах. – Он никому не подражал, и я никому не подражаю».
Против лицемерия
«Тот, кто служит Богу неискренне, ничего от этого не получает. Бога нельзя обмануть, а если ты сумел обмануть людей, то все равно в конце концов все выходит наружу. Тот, кто пытается обмануть других, обманывает лишь самого себя и остается в дураках».
«Я верую»
Однажды рабби Ноах, сидя в своей комнате, услышал, как один из его учеников начал читать Символ веры в соседнем доме учения и остановился после слов «Я верую всей своей верой». И прошептал: «Я не понимаю этого!», и еще раз, громче: «Я не понимаю». Цадик встал и пошел в дом учения.
«Что же ты не понимаешь?» – спросил он.
«Я не понимаю смысла молитвы, – сказал ученик. – Ведь я говорю: “Я верую”. Если я в самом деле верую, то как же я могу согрешить? Но если я в действительности не верую, то зачем же я лгу?»
«Но ведь слова “Я верую” – это молитва, – объяснил рабби. – Смысл этих слов: “О, если бы мне было дано веровать!”».
«Как это верно! – воскликнул хасид с просветлевшим лицом. – Как это верно! Если бы мне было дано веровать! О Владыка Мира, если бы мне было дано веровать!»
Свет
«И сказал Бог: “Да будет свет”[89]». Рабби Шломо-Хаим из Койданова, внук рабби Мордехая из Ляховичей, читал этот стих таким образом: «И он сказал: “Бог, да будет свет!” Когда человек страстно молит: “Боже, да будет свет!”, то он, несомненно, узрит свет».
Еврей
Перед смертью рабби Шломо-Хаим сказал своим сыновьям: «Не надо думать, что ваш отец был цадиком, рабби и “хорошим евреем”. Но я не был и лицемером. Я ведь в самом деле старался быть евреем».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.