4. Учение о мире, как средоточии страстей

4. Учение о мире, как средоточии страстей

Подобно другим церковным писателям св. Григорий пользуется словом "мир" в двух смыслах. Это слово для него имеет значение не только прямое, как термин космологический, т. е. "мир", как создание Божие, земля, звезды, природа, животные, люди и пр. Оно означает также и нечто из области аскетической, т. е. "мир", как категория духовности, как совокупность греховного, падшего, как обволакивающая человека атмосфера "удобопреклонности" ко греху. Выше (гл. IV) в отделе о антропологии пустынников приводилось несколько примеров такого именно подхода к миру. Этот термин означает "простор греха", уклонение к неестественностям, т. е. то, что "во зле лежит". Поскольку "мир", как прекрасное создание Божие "добро зело" и находит для себя полное признание в радостном космизме Православия, постольку тот же "мир", как категория аскетическая, т. е. совокупность всего порочного и греховного ненавистен подвижнику и от него надо бежать, от него надо спасаться. Это общераспространенное мнение во всей святоотеческой письменности и редко кто из писателей и отцов Церкви не касался этого вопроса. За ними следует и изучаемый нами Палама. Его диалектика вполне соответствует всей традиции отеческой и опыту аскетическому.

"Мир" для него является средоточием страстей, областью порока, греха и отклонения в неестественность. Природа прекрасна, все добродетельное естественно, а все неестественное порочно, страстно и достойно осуждения. Аскетическая борьба ведется не против естества, а против неестественного, противоестественного. Убиваются не телесные потребности, а неправильное пользование ими. Запрещается не употребление тварного, а злоупотребление им. В этой соотносительности можно противопоставлять "мир" Богу, тело ? духу, земное ? небесному и т. д.

"Подобно тому, как душа тяготеет к будущему наслаждению, так тело тяготеет к настоящему и преходящему наслаждению. Наслаждение же это чувственно и осуществляется через наши чувства и происходит из них. Это и есть мир. Поэтому тот, кто любит мир, любит и тело"[2028]. "Природа этого земного тела, отягчая дух и совлекая его на землю, никак не позволяет иметь жительство на небесах"[2029]. Миром может быть названо "богатство, роскошь, суетная слава, все текущее и преходящее, всякая страсть душевная и телесная, зловредная и срамная, все нечистое, все, что беспокоит ум, всякий слух, зрелище, всякое слово, могущее причинить вред душе"[2030]. В таком случае, если "любовь к Богу есть корень и начало всякой добродетели, то любовь к миру есть причина всякого зла"[2031]. Отсюда следует, что надо "бежать от мира в пустыню и там найти убежище в этих священных школах трезвения и размышления"[2032]. Надо "пренебрегать настоящим миром, готовясь к тому, будущему"[2033], так как "не только проходит мир этот, но и каждый из нас, пользующийся вещами этого мирз, проходит прежде, чем эти вещи"[2034].

"Этот мир зла можно назвать и попаляющим огнем, который делает горючим материалом в нем вращающихся и превращает в пепел всякий в них вид добродетелей. Не сожигающий огонь нашелся некогда в пустыни (т. е. неопалимая купина); ты же, вместо пустыни, сиди в келий, укройся немного в ней, сколько нужно, чтобы прошел вихрь страстности. Ибо, когда он минет, то пребывание на вольном воздухе не вредит"[2035].

Из этих суровых слов не следует однако делать выводов в пользу какого-либо манихейства и подозрительности к "миру", как созданию Божию. Тот мир ни в чем не виноват и он не зол по существу, хотя и погружен в зло нашим злоупотреблением им. Бог не проклял мира, как Своего создания. "Господь пришел в мир не уничтожить попорченное, но воззвать создание Своих рук"[2036]. Отсюда заключение: надо не только спасаться от мира, но и спасать самый мир. Как? Подвигом личной жизни и самоусовершенствования.