Рабочая сила

Рабочая сила

Сейчас уже всем понятно, что новая «интеллектуальная» экономика требует интеллектуальных работников. Уменьшается объем физической работы, и большие массы неквалифицированных рабочих заменяются меньшим числом хорошо обученных работников и разумных машин.

И этот процесс тоже имеет свою точную параллель в военном деле, где для умного оружия нужны умные солдаты. Плохо образованные войска могут храбро биться в рукопашной, типичной для войн Первой волны; они могут сражаться и побеждать в войнах Второй волны, но для армий Третьей волны они такая же обуза, как невежественные рабочие на предприятиях Третьей волны. Но сказать, что война в Заливе была войной «хай-тек», в которой человеческий фактор в бою был исключен, — это была бы гипербола. Факт тот, что войска, отправленные союзниками в район Залива, были самой образованной и технически грамотной армией, когда-либо посланной в бой. Конечно, многие из них были обучены ТРАДОКом, которым руководил Старри. Почти десять лет ушло на подготовку американских вооруженных сил к новому виду войны, основанному на доктрине воздушно-наземного боя.

И даже в рядах передовых армий есть еще моральные неандертальцы, как показало плохое обращение с женщинами во время печально знаменитого совещания ВМФ США в Тэйлхуке или все еще случающиеся факты преследования гомосексуалистов. Но изменение природы войны заставило больше ценить образование и опыт и меньше — старомодный военный мачизм и грубую силу.

Новой армии нужны солдаты, которые работают мозгами, могут взаимодействовать с различными народами и культурами, быть толерантными к другим, брать на себя инициативу и задавать вопросы вплоть до того, чтобы ставить под сомнение власти. «Лозунг шестидесятых „власти — к ответу“ укоренился в самом неправдоподобном из всех мест», — пишет Стивен Д. Старк в «Лос-Анджелес таймс», описывая изменение духа американской армии. Тяга задавать вопросы и думать в вооруженных силах США куда сильнее, быть может, чем на многих предприятиях.

И действительно, передовое образование сегодня куда чаще встречается в армии, чем на высших уровнях бизнеса. Недавний обзор Каролинского центра творческого руководства показал, что только 19 % американских руководителей высшего звена получили какую-либо степень после диплома колледжа, а 88 % (примечательная цифра) бригадных генералов получали дополнительное образование.

Среди пилотов уровень обучения сейчас куда выше, чем когда-либо раньше. Во время Второй мировой войны молодых летчиков могли бросить в бой после всего нескольких часов за штурвалом самолета. Сейчас за спиной пилота F-15 — обучение ценой в миллионы долларов. И на него уходят годы, а не дни или месяцы подготовки.

Говоря словами одного офицера ВВС США: «Оружие не умнее людей, которые его используют». Сегодня пилот никогда не бывает сольным исполнителем в своей кабине. Он является элементом обширной и сложной интерактивной системы, поддержанной операторами радаров на самолетах АВАКС, которые выдают раннее предупреждение о приближении противника, специалистами по военной и противовоенной электронике на земле и в воздухе, офицерами планирования и разведки, аналитиками данных и связистами. Летчик в своей кабине должен обрабатывать огромные объемы данных и четко осознавать свое место в этой большой системе в любое мгновение ее постоянных изменений.

Как говорят два полковника ВВС, Розанна Бэйли и Томас Керни: «Критическим фактором, который ведет к успеху в применении техники, остается человеческий элемент, который символизировали во время „Бури в пустыне“ пилоты истребителей, применявшие ракеты класса „воздух-воздух“ AIM-7. Эффективность по сравнению с вьетнамской войной возросла более чем в пять раз… прямой результат резко улучшенного обучения, в котором упор делался на такие специализированные виды, как упражнения „Ред флэг“ и „Топ ган“, где использовались ультрареалистические имитации, основанные на компьютерной технологии, и что важнее всего — назначения нужных людей на нужные места».

Повышение уровня образования проявляется и среди нижних чинов. Более 98 % полностью добровольных сил армии составляли во время войны в Заливе выпускники средних школ — самый высокий процент в истории. У многих было еще более высокое образование. Разница между призывником вьетнамской войны и добровольцем «Бури в пустыне» для нас стала ясна, когда мы увидели, как телерепортер тычет микрофон в лицо чернокожего сержанта, стоящего перед танком. Репортер говорил: «Похоже, будто начнется наземная война, солдат. Вы не боитесь?»

Молодой подтянутый сержант посмотрел на него задумчиво, потом ответил:

— Боюсь? Нет, вряд ли. Скорее, немного волнуюсь.

Это тонкое различение и сам лексикон стоит целых томов, написанных о качестве войск. Говоря словами полковника морской пехоты У. К. Грегсона, члена совета по международным отношениям, солдат линейных войск «не просто мул для перевозки патронов и держатель ствола для поливания пулями. Он понимает тактику и механизированных войск, и пехоты. Он разбирается в оперативных качествах вертолетов и самолетов, потому что чаще всего ему их и контролировать. Чтобы направлять самолеты, надо знать оружие ПВО. Он знает геометрию и навигацию, чтобы корректировать минометчиков и артиллеристов… Танки и противотанковое оружие, материальная часть и тактика мин и контрмин, применение подрывных зарядов и компьютеров, боевых машин, лазерных дезинтеграторов, приборов ночного видения, аппаратуры спутниковой связи, организация снабжения — все эти знания и умения входят в набор». Войны Третьей волны требуют куда большего, чем умение спустить курок.

Рабочая сила производства и живая сила войны меняются параллельно. Безмозглые вояки для войн Третьей волны — то же самое, что неквалифицированные чернорабочие для предприятий Третьей волны: вымирающий вид.

Мы видели, что по мере развития экономики меняется отношение «основного» и «вспомогательного» труда. Аналогичная тенденция наблюдается в военном деле.

Военная терминология несколько отлична от гражданской. Солдаты говорят не об «основном» и «вспомогательном» труде, но о «зубе» и «хвосте». В армиях Третьей волны хвост куда длиннее, чем был раньше. Генерал Пьер Галуа отмечает: «Соединенные Штаты послали к Заливу 500 000 человек, и было еще от 200 000 до 300 000 войск резерва и обеспечения. Но на самом деле войну выиграли всего две тысячи человек. Хвост вырос до невероятных пропорций». В этот хвост попали даже программисты — как мужчины, так и женщины, — оставшиеся в США, и некоторые из них работали на своих ПК, находясь дома.

Опять-таки: что происходит в экономике, повторяется в армии.