Глава X. Логика и метод науки

Глава X. Логика и метод науки

Формальная логика, представленная в первой части книги, исследует возможные отношения (по истинности или ложности) между суждениями безотносительно соответствующей им предметной области. В результате такого исследования мы можем получить необходимые условия для обоснованного умозаключения и элиминировать неверное рассуждение, однако этого недостаточно для того, чтобы установить материальную, или фактическую, истину в какой-либо области. Формальная логика показывает нам, что любое такое суждение должно быть истинным, если истинны некоторые другие суждения. Категорическое утверждение о фактической истинности наших суждений не может быть предметом исследования логики самой по себе без отождествления ее с совокупностью нашего знания. Таким образом, логика присутствует в любом обоснованном знании (которое является исходным значением термина «наука»), однако это знание полностью к ней не сводится [55] . Данный подход позволяет нам рассматривать любую науку как вид прикладной логики. Греки выражали данную мысль, называя науку о каком-либо предмете, будь то человек или земля, логикой этого предмета: антропология, теология.

Естественные науки обрели свой нынешний высокий авторитет, поскольку обусловили развитие современной технологии и позволили с успехом преодолеть античную мифологию, невзирая на все ее влияние на общественную жизнь. Это, в свою очередь, привело к тому, что термином «наука» стали называться только высокоразвитые виды знания, а не обыденное знание, как бы хорошо оно ни было обосновано. Поэтому никто не считает, что расписание движения поездов или содержание телефонной книги являются примерами науки, даже если представленное в них знание является точным, верифицируемым и определенным образом организованным. Термином «наука» мы называем знание, которое является общим и систематическим, т. е. то, в котором конкретные суждения являются выведенными из нескольких общих принципов. Нам нет нужды втягиваться в споры между археологами, историками, дескриптивными социологами и другими учеными, также желающими называть представляемое ими более эмпирическое знание «наукой». Ниже мы постараемся показать, что все логические методы, использующиеся в доказательстве существования тех или иных законов, также применяются и при установлении истинности того или иного исторического события. При установлении значимости оснований для утверждения любого события нам необходимо рассуждать от общих суждений относительно всего, что связано с людьми, хотя такие общие суждения зачастую явно не формулируются, а лишь имплицитно допускаются.

Если мы посмотрим на все науки не только с точки зрения их отличия друг от друга, но также и в контексте их развития и изменения с течением времени, то мы обнаружим, что постоянной и универсальной особенностью науки является ее общий метод, который заключается в упорном поиске истины и выражается в неизменных вопросах: так ли это, в какой мере это является таковым, почему это таково, каковы общие условия, определяющие природу данной вещи. По своей сути данные вопросы выражают требование наилучших оснований, детерминацию которых мы именуем логикой. Таким образом, научный метод заключается в настойчивом применении логики как общей характеристики любого обоснованного знания. С такой точки зрения научный метод является способом проверки наших впечатлений, мнений или догадок посредством изучения всех возможных оснований в их поддержку или опровержение. Поэтому критический историк Фукидид оказывается в большей степени ученым, чем спекулятивный Тит Ливий, а такой последовательный филолог, как Уитни, более наукообразен, чем непоследовательный Макс Мюллер. Различные свойства научного метода проявляются четче в более развитых науках; однако в своей сущности научный метод является поиском истины, задаваемой логическими условиями. Однако, прежде чем мы рассмотрим данный метод более детально, нам следует провести различие между данным методом и иными способами преодоления сомнения и достижения устойчивого верования.

Как уже было отмечено, большинство наших верований покоится на имплицитном принятии современных умонастроений или на наших нерефлексивных допущениях. Так, мы приходим к верованиям о том, что Солнце вращается вокруг Земли, ибо мы видим, что оно встает на востоке и заходит на западе; мы отправляем письмо производителям зубной пасты с благодарностью за то, что не имели проблем с зубами, с тех пор как начали использовать их продукцию; мы видим грязную и оборванную одежду нищего и, думая, что он беден, подаем ему милостыню. Однако при этом нам нередко приходится убеждаться и в том, что «видеть» не значит «верить». Верования, основывающиеся на том, что воспринимается зрением, не всегда объясняют более сложный опыт. В подобных верованиях слишком мало согласованности, а действия, основанные на них, могут не приводить к желаемым результатам. Это, в свою очередь, принуждает нас к изменению наших мнений или же к поиску новых оснований для них. Осуществляются эти операции различными методами.

Метод упорства

В силу привычки и инертности нам порой легче верить в определенное суждение лишь потому, что мы всегда в него верили. Поэтому мы зачастую не сомневаемся в чем-то, поскольку просто не обращаем внимания на противоречащие основания. Постоянное пребывание на слуху какого-то суждения может усиливать нашу веру в него. Данная истина подтверждается примерами различных сект или партий. Если кто-то ставит под сомнение высшие ценности, проповедуемые нами или нашими близкими, нашей страной, расой, языком или религией, то в большинстве случаев наша первая реакция заключается в простом воспроизведении наших собственных верований с целью продемонстрировать нашу приверженность им и выработке установки к критическому аргументу как к невежественному, вероломному и нестоящему внимания. Таким образом, мы изолируем самих себя от мнений или верований, противоположных тем, которых мы всегда придерживались. Защищают свои верования люди, ссылаясь, как правило, на то, что, отказавшись от них, они стали бы менее счастливы. Однако, несмотря на то что отказ от прежнего мнения может быть связан с неприятным усилием, принятое новое верование может со временем также стать привычным и даже более удовлетворительным.

Такой метод упорства не всегда обеспечивает стабильность убеждений. Люди не всегда верят в одно и то же отчасти потому, что принятие тех или иных мнений может обусловливаться различными историческими прецедентами, а отчасти потому, что у разных людей разные личные и социальные интересы. Не всегда возможно пренебречь чужим мнением, отличным от вашего. Тот, кто упорно придерживается своих собственных взглядов, иногда вынужден признать, что не все из тех, кто с ним не согласен, являются дураками. Когда вескость чужих аргументов становится ощутимой, метод упорства уже не способен примирить противоположные аргументы. А поскольку отсутствие согласованности между мнениями само по себе является значимым источником сомнения в их истинности, то возникает потребность в ином методе достижения стабильных верований.

Метод авторитета

Данный метод иногда встречается при апелляции к авторитету. Вместо того чтобы просто упорно придерживаться определенных верований, люди ссылаются на какой-нибудь уважаемый источник для обоснования своей точки зрения. Большинство суждений, проповедуемых религией или иными кодексами поведения, обосновываются через ссылку на авторитет некоторого священного текста, традиции или инстанции, позиция которых по данному вопросу считается окончательной. Вопросы политики, экономики и общественной жизни зачастую разрешаются этим же способом. Методом ссылки на авторитет могут разрешаться вопросы о том, что надевать на похороны, какое синтаксическое правило использовать в письме, на какие права рассчитывать, произведя некоторую продукцию, как вести себя в случае такого социального кризиса, как война, и т. д.

Выделяют две формы апелляции к авторитету. Первая форма разумна и неизбежна. Мы прибегаем к ней, когда в силу недостатка времени или компетентности не можем самостоятельно решить какую-либо задачу. «Какую диету или физическое упражнение применять для снятия такого-то симптома?», «какой системой веса пользовались в Древнем Египте?» – за ответом на подобные вопросы мы обращаемся к специалистам, авторитет которых является признанным. Однако окончательность их авторитетного суждения является относительной, и мы оставляем за собой право модифицировать суждение эксперта, обратившись к другому компетентному специалисту или потратив необходимое время для выработки собственного суждения по данному вопросу. Вторая форма апелляции к авторитету предполагает непогрешимость или окончательный характер авторитета и отдает право принятия окончательного решения по конкретному вопросу некоторой внешней силе. В вопросах политики, экономики и общественной жизни, равно как и в вопросах религии метод апелляции к авторитету часто использовался для искоренения еретических или вероломных мнений. Людей запугивали и наказывали, вынуждая согласиться с определенной позицией. Таким образом, альтернативным мнениям не позволялось подтачивать привычные взгляды.

Единодушие и стабильность во мнениях, являющиеся основной целью, преследуемой в данном методе, не могут быть достигнуты в случае существования различных авторитетов. Буддисты не признают авторитетов христианства, равно как христиане не признают авторитет пророка Магомета и Корана. В вопросах временного характера эксперты зачастую не соглашаются друг с другом и к тому же часто оказываются неправыми. Более того, на практике управление всеми верованиями через ссылку на авторитет оказывается невозможным, и возникает необходимость разрешения вопросов каким-то иным способом. Метод авторитета, таким образом, нуждается в дополнении или даже замене каким-либо другим методом разрешения сомнений и преодоления неопределенности.

Метод интуиции

Часто используемым методом гарантировать стабильность верований является апелляция к «самоочевидным» суждениям, т. е. суждениям, истинность которых столь «очевидна», что понимание их значения неизбежно приводит к признанию их истинности. Очень немногим мыслителям за всю историю философии и науки удалось противостоять соблазну введения интуитивно понятных истин. Так, все великие астрономы, включая Коперника, считали самоочевидным то обстоятельство, что орбиты планет являются круглыми, и ни один математик или физик до Гаусса не сомневался в том, что две параллельные прямые не могут заключать какую-либо площадь. Среди суждений, до сих пор считающихся самоочевидными, такие как суждения о том, что целое больше любой из своих частей, что право на частную собственность неотчуждаемо, что двоеженство греховно, что ничто не может случиться без достаточного основания.

К сожалению, довольно сложно отыскать суждение, «самоочевидность» которого не утверждалась когда-либо. Не раз обнаруживалось, что суждения, считавшиеся несомненными, оказывались ложными. Примером тому является приведенное некогда доказательство ложности утверждения о том, что Земля является плоской. Хорошо известно и то, что «самоочевидность» производна от взглядов, распространенных в определенный период времени, а также от того, что было изучено ранее. Поэтому то обстоятельство, что мы испытываем чувство абсолютной уверенности в истинности некоторого суждения, или же тот факт, что истинность этого суждения никогда не ставилась под сомнение, еще не гарантирует того, что ложность данного суждения никогда не будет доказана. Из этого следует необходимость проверки наших интуиций.

Метод науки, или критического исследования

Все рассмотренные нами методы разрешения сомнений подвержены изменчивости человеческих капризов и свойственному людям упрямству. Как следствие, суждения, утверждаемые со ссылкой на данные методы, недостоверны ни в своей точности, ни в плане возможности их применения в различных областях. Если же мы стремимся к ясности и точности, порядку и непротиворечивости, надежности и согласованности в наших действиях, то нам понадобится такой метод фиксации верований, который будет эффективен в разрешении стоящих перед нами проблем безотносительно наших желаний и побуждений. Такой метод, опирающийся на существующие в окружающем нас мире объективные связи, следует признать разумным не в силу его апелляции к взглядам ограниченного круга лиц, а в силу того, что он может быть подвергнут проверке всеми людьми.

Все методы, рассмотренные выше, являются негибкими в том смысле, что ни в одном из них не признается то, что он может привести нас к ошибке. Поэтому ни в одном из них не может допускаться возможность исправления его собственных результатов. Радикальное отличие научного метода от всех других заключается в поощрении и развитии максимально сильного сомнения, с тем чтобы после такого сомнения осталось лишь то, что подтверждено самыми лучшими основаниями. Сущность научного метода заключается в инкорпорировании всех новых оснований и новых сомнений по мере их появления, с тем чтобы они стали составляющей компонентой достигнутого корпуса знания. Данный метод делает науку прогрессивной, поскольку ни один результат не считается в нем окончательно достоверным.

Важно отличать научный метод от общего скептицизма. Само по себе сомнение во всех вещах не является с необходимостью эффективным. Суждения, больше других нуждающиеся в критическом анализе, могут казаться нам несомненными. Нам требуется техника, которая позволит обнаруживать возможные альтернативы тем суждениям, которые мы рассматриваем в качестве триюзмов, или необходимо истинных. В этом процессе формальная логика помогает нам разрабатывать способы формулировки наших суждений ясно и четко, так, чтобы проявить все их возможные альтернативы. Если имеется альтернативная гипотеза, то с помощью логики из нее можно вывести все следствия и сравнить их с наблюдаемыми явлениями, с тем чтобы определить, какую из двух гипотез следует элиминировать, а какая наилучшим образом согласуется с наблюдаемыми фактами. Все нижеследующие главы являются расширением этого простого утверждения.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.