§ 33

Начало теологии — страх: primus in orbe Deos fecit timor (Petron., fragm. 22, p. 219).

Это знаменитое положение наиболее основательно развил Юм в своей Nat. hist, of relig. и в Dialogues; поэтому, если бы люди были счастливы, мы никогда не пришли бы к теологам. Начало же философии — совершенно иное, именно — чистое бесцельное размышление, а к этому гениальный ум мог бы прийти даже в мире, не знающем страдания и смерти. Но бесцельное размышление вовсе не является еще в силу этого чем-то естественным для интеллекта: скорее — наоборот, оно представляет собою нечто такое, к чему приходят чрез monstrum per excessum, называемое гением.

Интеллект по природе своей предназначен к изысканию и обсуждению объектов той или другой индивидуализированной воли (придатком которой он всегда является) и путей к достижению этих объектов; философствование начинается благодаря тому, что этот путь оставляют, и оно поэтому — спокойное (бесцельное для воли) размышление о бытии вообще. Интеллект выступает при этом обособленным от всякой воли, т.е. чистым интеллектом: неестественное для него состояние. Интеллект приноровлен и предназначен к познанию лишь отношений между явлениями, для нужд индивидуализированной воли, так как явления — объекты этой воли. Поэтому при философствовании интеллект обращают на то, к чему он вовсе не приспособлен и не предназначен, именно — на бытие вообще, бытие в себе. Естественно, что первою его попыткою будет применить законы явления (свойственные ему) к бытию вообще, — следовательно, конструировать бытие в себе по законам чистого явления, — например, выискивать начало, конец, причину, цель бытия вообще. Но это не менее невозможно, чем исчерпать кубическое содержание лишь геометрическими мерами поверхности. Поэтому всякая философия бывает на первых порах догматизмом. После неудачи его и доказательства этой неудачи, которым служит скептицизм, позднее выступает познание того, что формы явления совершенно непригодны для конструирования бытия самого в себе, по отношению к которому явление — как бы его поверхность; это — критика чистого разума. После этого остается лишь показать, что такое явление само по себе, со всеми его законами, показать, что такое вещь в себе в точке, где она переходит в явление и, постольку, становится познаваемой; наконец, пояснить отношение всей совокупности явлений к этой точке, а вместе с тем и к вещи в себе; это — изображение мира как воли и представления.