1. Понятие индивидуальности как реальной индивидуальности

1. Понятие индивидуальности как реальной индивидуальности

Понятие этой индивидуальности, поскольку она как таковая для себя самой есть вся реальность, есть прежде всего результат; она еще не проявила своего движения и реальности и выявлена здесь непосредственно как простое в-себе-бытие. Но негативность, которая есть то же, что выступает как движение, присуща простому «в себе» как определенность; и бытие или простое «в себе» становится определенным объемом. Индивидуальность выступает поэтому как первоначальная, определенная натура: как первоначальная натура, ибо она есть в себе, и как первоначально определенная, ибо негативному присуще в-себе[-бытие], и это «в себе» есть благодаря этому некоторое качество. Это ограничение бытия не может, однако, ограничить действования сознания, ибо последнее есть здесь некоторое завершенное соотнесение себя с самим собою; соотношение с «иным» снято, а это соотношение было бы его ограничением. Первоначальная определенность натуры есть поэтому только простой принцип, — прозрачная всеобщая стихия, в которой индивидуальность остается столь же свободной и себе самой равной, сколь беспрепятственно она в ней раскрывает свои различия, и составляет в своем претворении в действительность чистое взаимодействие с собою. Так неопределенная животная жизнь вдувает свое дыхание, например, в стихию воды, воздуха или земли, а внутри их в свою очередь — более определенным началам, погружает в них все свои моменты, но, несмотря на указанное ограничение стихии, удерживает эти моменты в своей власти, а себя сохраняет в своем «одном» и в качестве «этой» особенной организации остается одной и той же всеобщей животной жизнью.

Эта определенная первоначальная натура свободно и целиком остающегося в ней сознания выступает как непосредственное и единственное настоящее содержание того, что составляет цель для индивида; хотя оно есть определенное содержание, но оно есть вообще содержание лишь постольку, поскольку мы рассматриваем в-себе-бытие изолированно; на самом же деле оно есть проникнутая индивидуальностью реальность — действительность в том виде, в каком она содержится в самом сознании как единичном сознании и как она выявлена прежде всего в качестве сущей, еще не в качестве действующей. Но для действования названная определенность, с одной стороны, потому не есть ограничение, за пределы которого оно хотело бы выйти, что, будучи рассматриваема как сущее качество, она есть простая окраска стихии, в которой оно движется; а с другой стороны, негативность есть определенность, присущая только бытию; действование же само есть не что иное, как негативность; в действующей индивидуальности, следовательно, определенность растворяется и негативность вообще или в совокупность всей определенности.

Простая первоначальная натура в действовании и в сознании действования вступает теперь в то различие, которое свойственно последнему. Сначала действование имеется налицо в качестве предмета, и притом предмета в том виде, как он принадлежит еще сознанию, [т. е.] в качестве цели, и этим оно противоположно имеющейся налицо действительности. Другой момент есть движение цели, которая представлялась покоящейся, претворение в действительность как соотношение цели с чисто формальной действительностью, следовательно, представление самого перехода или [второй момент, как] средство. Наконец, третий момент — это предмет, поскольку он уже не цель, которую то, что действует, непосредственно сознает как свою цель, а поскольку он — вне действующего, и существует для последнего как «иное». — Но этих различных сторон надо придерживаться, согласно понятию этой сферы, так, чтобы содержание в них оставалось тем же и чтобы не привходило никакого различия: ни различия индивидуальности и бытия вообще, ни различия между целью и индивидуальностью как первоначальной натурой, между целью и имеющейся налицо действительностью, ни, равным образом, различия между средством и действительностью как абсолютной целью, ни различия между действительностью, подвергшейся воздействию, и целью или первоначальной натурой или средством.

Таким образом, прежде всего первоначально определенная натура индивидуальности, ее непосредственная сущность еще не установлена действующей и в таком состоянии называется особой способностью, талантом, характером и т. д. Эту специфическую окраску духа следует рассматривать как единственное содержание самой цели и как единственную реальность. Если бы сознание представляли себе выходящим за эти пределы и желающим претворить в действительность какое-то другое содержание, то его представляли бы себе как ничто, устремляющееся в ничто. — Эта первоначальная сущность, далее, есть не только содержание цели, но в себе — также и действительность, которая иначе выступает как данный материал действования, действительность, которую уже застали и которая подлежит в действовании формированию. Действование есть именно только чистый процесс перевода из формы еще не проявившегося в форму проявившегося бытия; в-себе-бытие указанной действительности, противоположной сознанию, низведено до простой пустой видимости. Это сознание, определяя себя к деятельности, не дает, следовательно, ввести себя в заблуждение видимостью имеющейся налицо действительности и равным образом должно отказаться от блуждания в пустых мыслях и целях и сосредоточиться на первоначальном содержании своей сущности. — Хотя это первоначальное содержание есть лишь для сознания, поскольку сознание претворило его в действительность, тем не менее отпало различие между таким содержанием, которое для сознания есть только внутри его, и сущей в себе действительностью вне его. — Сознание должно проявлять деятельность только для того, чтобы то, что есть оно в себе, было для него, или: деятельность и есть становление духа как сознания. Что есть оно в себе, оно знает, стало быть, из своей действительности. Индивид поэтому не может знать, что есть он, пока он действованием не претворил себя в действительность. — Но тем самым он, по-видимому, не может определить цель своего действования, пока он не действовал; но в то же время, будучи сознанием, он должен наперед иметь перед собою поступок как целиком свой поступок, т. е. как цель. Индивид, следовательно, собирающийся совершить поступок, словно находится в каком-то кругу, в котором каждым моментом уже предполагается другой момент, и он не может, таким образом, найти начало, потому что свою первоначальную сущность, которая должна быть его целью, он узнает лишь из действия, а чтобы действовать, у него наперед должна быть цель. Но именно поэтому он должен сразу начинать и при любых обстоятельствах должен приступать к деятельности, без всякого размышления о начале, средствах и конце; ибо его сущность и в-себе-сущая натура есть всё в одном: начало, средство и конец. Как начало она имеется налицо при обстоятельствах, когда совершаются поступки; и интерес, который индивид находит в чем-нибудь, есть уже данный ответ на вопрос: следует ли здесь действовать и как именно. Ибо то, что кажется уже существующей действительностью, в себе есть его первоначальная натура, имеющая лишь видимость некоторого бытия, — видимость, которая заложена в понятии раздваивающегося действования, но которая как его первоначальная натура сказывается в интересе, который индивид находит в ней. — Подобным же образом и «как», т. е. средства, определено в себе и для себя. Равным образом и талант есть не что иное, как определенная первоначальная индивидуальность, рассматриваемая как внутреннее средство или переход цели в действительность. Но действительное средство и реальный переход есть единство таланта и природы дела (Sache), наличествующей в интересе; талант представляет в средстве сторону действования, интерес — сторону содержания, оба суть сама индивидуальность как взаимопроникновение бытия и действования. Следовательно, то, что имеется налицо, это — уже существующие обстоятельства, которые в себе составляют первоначальную натуру индивида; затем интерес, который она устанавливает именно как его интерес или как цель; наконец, связь и снятие этой противоположности в средстве. Эта связь сама оказывается еще внутри сознания, и только что рассмотренное целое есть одна сторона некоторой противоположности. Эта еще остающаяся видимость противоположения снимается самим переходом или средством; ибо средство есть единство внешнего и внутреннего, противоположность определенности, которой оно обладает в качестве внутреннего средства; оно, следовательно, снимает эту определенность и выявляет себя, [т. е.] это единство действования и бытия, в такой же мере как «внешнее», как самое действительно возникшую индивидуальность, т. е. индивидуальность, которая для себя самой выявлена как то, что есть. Все совершенные поступки, таким образом, не выходят за свои пределы ни в качестве обстоятельств, ни в качестве цели, ни в качество средства, ни в качестве произведения.

Но вместе с произведением, по-видимому, выступает различие первоначальных натур; произведение, подобно первоначальной натуре, которую оно выражает, есть нечто определенное; ибо освобожденная действованием как сущая действительность, негативность ему присуща как качество. Сознание же определяет себя в противоположность произведению как то сознание, которому присуща определенность как негативность вообще, как действование; оно, следовательно, есть всеобщее по отношению к указанной определенности произведения, может, следовательно, сравнивать его с другими произведениями и, исходя из этого, понимать сами индивидуальности как различные; индивид, идущий дальше в своем произведении, понимается как более сильная энергия воли или как более богатая натура, т. е. такая, первоначальная определенность которой менее ограничена, а другая, напротив того, — как натура более слабая и более скудная.

По сравнению с этим несущественным количественным различием хорошее и плохое выражало бы абсолютное различие; но здесь оно не имеет места. То, что считалось бы тем или иным, одинаково есть действование, самопроявление и выражение индивидуальности, а потому — все хорошо, и, собственно, нельзя было бы сказать, что следовало бы признать дурным. То, что было бы названо плохим произведением, есть индивидуальная жизнь определенной натуры, которая в нем осуществляет себя; оно было бы осуждено как плохое произведение только сравнивающей мыслью, но эта мысль есть нечто пустое, так как она выходит за пределы сущности произведения, состоящей в том, что оно есть выражение индивидуальности, и кроме того требует от него и ищет в нем неизвестно чего. Такая мысль могла бы относиться только к приведенному выше различию; но в себе это различие как количественное различие несущественно; а здесь оно определенно [несущественно] потому, что сравнивались бы различные произведения или индивидуальности; но они друг друга нисколько не касаются; каждое произведение, как и каждая индивидуальность, соотносится только с самим собою.

Одна лишь первоначальная натура есть в-себе[-бытие] или то, что могло бы быть положено в основу как критерий оценки произведения, и обратно; но одно соответствует другому, для индивидуальности нет ничего, что шло бы не через нее, или: не бывает действительности, которая не была бы натурой индивидуальности и ее действованием, и не бывает ни действования, ни в-себе[-бытия] индивидуальности, которые не были бы действительны, а только эти моменты и подлежат сравнению.

Поэтому вообще нет места ни для возвеличения, ни для жалобы, ни для раскаяния; ибо все это проистекает из мысли, которая воображает себе некоторое иное содержание и некоторое иное «в себе», нежели первоначальная натура индивида и имеющееся в действительности осуществление ее. Что бы ни сделал индивид и что бы с ним не случилось, — это его действование и это он сам; у него может быть только сознание чистого перевода себя самого из мрака возможности на дневной свет настоящего, перехода из абстрактного «в себе» — в значение действительного бытия, и он может обладать достоверностью того, что то, что с ним случается в этом действительном бытии, есть не что иное, как то, что дремало в возможности. Хотя сознание этого единства есть также сравнение, но то, что сравнивается, имеет только видимость противоположности: видимость формы, представляющая собой одну лишь видимость для самосознания разума относительно того, что индивидуальность в самой себе есть действительность. Индивид, следовательно, может радоваться только по поводу себя, раз он знает, что в своей действительности он не может найти ничего иного, кроме ее единства с ним, или только достоверность себя самого в ее истине, и что он, стало быть, всегда достигает своей цели.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.