ТРЕТИЙ СТРОИТЕЛЬНЫЙ КАМЕНЬ
ТРЕТИЙ СТРОИТЕЛЬНЫЙ КАМЕНЬ
«Борьба человека с природой основана на полярной противоположности, на взаимодействии моей особенной жизни со всеобщей жизнью природы. Когда эта борьба проявляется в качестве сознательной деятельности, она называется трудом» (стр. 164).
Не правильнее ли было бы сказать, наоборот, что представление о «полярной противоположности» основано на наблюдении борьбы людей с природой? Сначала из факта извлекается абстракция, а потом заявляют, что этот факт основан на этой абстракции. Весьма дешёвый способ придать себе немецко-глубокомысленный и спекулятивный вид.
Например:
Факт: Кошка пожирает мышь.
Рефлексия: Кошка — природа, мышь — природа, пожирание мыши кошкой = пожирание природы природой = самопожирание природы.
Философское изображение факта: На самопожирании природы основано то обстоятельство, что мышь пожирается кошкой.
После того как этим способом была мистифицирована борьба человека с природой, мистифицируется и сознательная деятельность человека по отношению к природе тем, что она рассматривается как явление этой голой абстракции действительной борьбы. В заключение, в качестве результата всей этой мистификации, протаскивается обыденное слово труд — слово, которое вертелось у нашего «истинного социалиста» на языке с самого начала, но которое он осмелился произнести лишь после его надлежащего обоснования. Труд конструируется из голого абстрактного представления о Человеке и природе и определяется поэтому таким способом, который одинаково подходит и не подходит ко всем ступеням развития труда.
«Трудом, согласно этому, является всякая сознательная деятельность человека, посредством которой он стремится подчинить себе в духовном и материальном отношении природу, чтобы отвоевать у неё сознательное наслаждение своей жизнью и использовать ей для своего духовного или телесного удовлетворения» (там же).
Обратим внимание только на следующее блестящее умозаключение:
«Когда эта борьба проявляется в качестве сознательной деятельности, она называется трудом; согласно этому, трудом является всякая сознательная деятельность человека» и т. д.
Этим глубоким постижением мы обязаны «полярной противоположности».
Вспомним приведённое выше сен-симонистское положение о libre developpement de toutes les facultes{359}. Вспомним также, что Фурье на место нынешнего travail repugnant{360} желал поставить travail attrayant{361}. «Полярной противоположности» мы обязаны следующим философским обоснованием и разъяснением этих положений:
«Но так как» (это «но» должно обозначать, что здесь отсутствует какая бы то ни было связь) «жизнь при всяком своём раскрытии, при всяком упражнении и проявлении своих сил и способностей должна достигать наслаждения, удовлетворения, то отсюда следует, что самый труд должен быть раскрытием и совершенствованием человеческих задатков и должен доставлять наслаждение, удовлетворение и счастье. Самый труд неизбежно должен поэтому стать свободным проявлением жизни, а тем самым и наслаждением» (там же).
Здесь выполнено обещание, данное в предисловии к «Rheinische Jahrbucher», а именно показано, «насколько немецкая наука об обществе отличается на достигнутой ею ступени развития от французской и английской», и что значит «научно излагать учение коммунизма».
Трудно вскрыть все логические промахи, допущенные в этих немногих строках, не нагнав на читателя скуку. Отметим сперва погрешности против формальной логики.
Чтобы доказать, что труд в качестве проявления жизни должен доставлять наслаждение, предполагается, что жизнь в каждом своём проявлении должна доставлять наслаждение, а отсюда делается тот вывод, что она должна доставлять его и в своём проявлении в качестве труда. Не довольствуясь тем, что он посредством парафразы превратил постулат в заключение, наш автор и само заключение выводит неправильно. Из того, что «жизнь при всяком своём раскрытии должна достигать наслаждения», он заключает, что труд, представляющий собой одно из этих раскрытий жизни, «сам должен быть раскрытием и совершенствованием человеческих задатков», т. e. опять-таки жизни. Следовательно, труд должен быть тем, что он есть. Как вообще мог бы когда-нибудь труд не быть «раскрытием человеческих задатков»? — Но это ещё не всё. Так как труд должен быть именно этим, то «поэтому» он «неизбежно должен стать» таковым, или ещё лучше: так как труд «должен быть раскрытием и совершенствованием человеческих задатков», то поэтому он неизбежно становится чем-то совершенно иным, а именно «свободным проявлением жизни», о чём до сих пор вовсе не было и речи. И если выше наш автор из постулата наслаждения жизнью прямо выводил постулат труда как наслаждения, то здесь этот последний постулат даётся в виде следствия из нового постулата «свободного проявления жизни в труде».
Что касается содержания этого положения, то неясно, почему труд не всегда был тем, чем он должен быть, и почему он должен стать таковым теперь или же почему он должен стать чем-то, чем он не стал по необходимости до сих пор. Но, правда, до сих пор ещё не была разъяснена сущность человека и полярная противоположность между человеком и природой.
За этим следует «научное обоснование» коммунистического положения об общественной собственности на продукты труда:
«Но» (это новое «но» имеет тот же смысл, что и предыдущее) «продукт труда должен в одно и то же время способствовать как счастью индивида. трудящегося, так и всеобщему счастью. Это осуществляется посредством взаимности, посредством взаимного восполнения всех общественных деятельностей» (там же).
Эта фраза представляет собой — благодаря вставленному словечку «счастье» — только расплывчатую копию того, что говорится в любой экономической книжке о конкуренции и разделении труда.
Наконец, мы имеем философское обоснование французской трактовки организации труда:
«Труд, как свободная деятельность, доставляющая наслаждение и в то же время способствующая всеобщему благу, является основой организации труда» (стр. 165).
Так как труд лишь должен и обязан стать «доставляющей наслаждение и т. д. свободной деятельностью» и, следовательно, ещё не является ею, то скорее следовало бы ожидать, что, наоборот, организация труда является основой «труда как деятельности, доставляющей наслаждение». Но одного лишь понятия труда, как такой деятельности, вполне достаточно для нашего автора.
В заключение автор высказывает уверенность, что он достиг в своей статье известных «результатов».
Эти «строительные камни» и «результаты» вместе с прочими гранитными глыбами, встречающимися в «Двадцать одном листе», в «Burgerbuch» и в «Neue Anekdota»[135], образуют ту скалу, на которой «истинный социализм» — он же немецкая социальная философия — собирается воздвигнуть свою церковь.
При случае нам придётся ещё услышать некоторые гимны, некоторые отрывки из cantique allegorique hebraique et mystique{362}, распеваемые в этой церкви.
489