§2. Методология философии права
§2. Методология философии права
Право объективно тяготеет к правопониманию. В противном случае оно носило бы абстрактный характер. Право заказывает свой метод. Это метод герменевтики, которая заявляет о своей способности постигать сущее и должное. Истоки метода герменевтики уходят в немецкий романтизм эпохи Просвещения, где усилиями Ф. Шлейермахера, а позже В. Дильтея сложился особый метод понимания «что есть что» через вскрытие смысла. Простое понимание чревато опасностью оказаться заложником одного из идолов (призраков) сознания (См.: концепцию Ф. Бэкона об идолах сознания - «рода», «пещеры», «рынка» и «театра»).
Герменевтика как метод философии права уточняет, при каких условиях возможно понимание человеком сущего и должного. Понимание активно. Решая проблему познания в системе гносеологического отношения «субъекта к объекту», субъект привносит в чувственно воспринимаемое представление или рационально-логический образ свои акценты из намерений, обусловленных своим прежним опытом, формирует смысловую сторону своего отношения к объекту.
Особенно активно используется герменевтика при соотнесении языковых выражений норм права с содержанием конкретных юридических коллизий, когда смысловые нормы и правоотношения неоднозначны. Есть норма «не убий», а есть убийство со смягчающими обстоятельствами. Ситуация напоминает рыбацкую сеть, при пользовании которой дыры не менее важны чем прочность ячеек.
Герменевтике как методу понимания правовой реальности предшествовали метафизический и социологический методы. В классической традиции, начиная с Платона, оба метода демонстрировали свои возможности в режиме неразрывного единства.
Новое время обеспечило разделение единого метода познания на два самостоятельных. В XIX в. О. Конт, в своей философии позитивизма, освободил социальное знание от метафизики.
Социологический метод, очищенный от метафизики заявил о своей рассудочности и прагматичности, пронизанной духом «фактопоклонства».
Правовые факты рассматривались исключительно в плоскости социальной детерминации по следующей схеме:
- определенные причины ведут к появлению определенных правовых фактов;
- факты порождают новую генерацию социальных построений и т.д.
В теории все просто, ибо неизвестное объясняется через известное. На практике все обстоит намного сложнее. Остается открытым вопрос, почему люди ведут себя по-разному в одних и тех же социальных условиях; почему за любым преступлением высвечивается не только социология, но и метафизика.
Один из первых, кто обратил на это внимание, был Ф.М. Достоевский. В «Братьях Карамазовых» Иван Карамазов выступает в трех ипостасях: социолог, литератор, метафизик.
Как социолог, он любит собирать некоторые «фактики», используя в качестве источника свидетельства очевидцев, судебные отчеты, газеты и так далее. В его коллекции фактов три (!) раздела – факты азиатского происхождения, свидетельства европейского происхождения и факты отечественные.
И все они (факты) говорят о жестокости человека, превосходящие разумные пределы. И Ф.М. Достоевский через своего героя делает выводы:
- цивилизация не в состоянии укротить агрессивность и жестокость человека;
- факты с готовностью отвечают на вопросы «что», «где» и «когда», но оставляют открытыми вопросы «почему» и «зачем»?
Второй вывод – это уже не заключение социолога, а размышление метафизика над вопросом «почему на земле так много зла, преступлений, страданий и почему люди терзают друг друга»?
Вчерашний выпускник университета отважно устремляется в сферу «вечных вопросов». Его мысль мучается проблемой совместимости мудрости первоначала и бессмысленных злодеяний людей. И здесь метафизик становится литератором. И. Карамазов задается еще одним вопросом: «Если люди недоделанные существа, то, стало быть, свобода им не под силу»? – И этот вопрос явно претендует уже на социальное измерение.
Социальные факты, существующие как бы сами по себе, оказываются включенными в личную картину мира, а знание о человеке вообще становится знанием о себе, о своем «я». Формируется механизм саморецензирования в отношении «Я и Я», «Я и другие», «Я и мир». Формируется способность не только смотреть в мир, но и видеть его сущность.
Из всего сказанного следует вывод о том, что методология Философии права должна реабилитировать метафизику и совершенствовать социологию права, дополнив творческий тандем герменевтикой. Это позволит вывести методологию философии права на новое качество, которое обеспечит способность преодолевать издержки юридического позитивизма. Правовые факты нуждаются не только и не столько в объяснении, сколько в понимании их сути и смысла.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.