§ 199
§ 199
Если мы хоть немного вникнем в историю духовного развития человеческого рода, то без труда заметим, что наибольшим препятствием этому развитию служило богословие. С доисторических времен оно начало кормить человечество россказнями, выдаваемыми за святые истины; оно способствовало процветанию той поэзии, которая питала человеческое воображение бесцельными вымыслами, говорила народам лишь о богах и невероятной работе последних. Короче говоря, религия постоянно относилась ко взрослым, как к детям, усыпляла их баснями, которые и по сие время служители этой самой религии пытаются принудить нас принять в качестве бесспорных истин.
Если священнослужители и делали когда-либо полезные изобретения, то всегда пытались придать им характер таинственности и окутать их покровом загадочности. Для приобретения ничтожных знаний Пифагор и Платон принуждены были унижаться перед священниками, домогаться посвящения в таинства, выдерживать те испытания, коим подвергали их жрецы. Лишь такой ценой разрешено было этим великим людям почерпнуть из источника несуществующих представлений, еще до сих пор столь привлекательных для тех, кто восторгается исключительно непонятными для них вещами. Ведь у священников Египта, Индии, Халдеи, – этих провидцев, по своему положению заинтересованных в том, чтобы мешать развитию человеческого ума, – философия позаимствовала свою первоначальную форму. Эта философия, в своих основах неясная и ложная, полная вымыслов и россказней, годная лишь для того, чтобы поразить воображение, способна была двигаться вперед лишь хромая и по-детски лепеча. Взамен просвещения человеческого ума она ослепляла последний и отталкивала от того, что действительно необходимо.
Богословские теории и полные таинственности выдумки древних до сих пор еще господствуют в подавляющей части мира философии. Так как эти теории признаны нашим богословием, то, отказываясь от них, можно впасть в ересь. Эти выдумки трактуют об обитателях воздуха, духах, ангелах, чертях, гениях и прочих призраках, над которыми размышляют наши глубочайшие мыслители, и являются фундаментом для метафизики, отвлеченной и никому не нужной науки, на поприще коей в продолжение десятков веков ломали себе головы величайшие гении. Как мы видим, далекие от реальности домыслы некиих мечтателей из Мемфиса и Вавилона до сих пор лежат в основе науки, уважаемой за непонятность, ибо именно из-за этой непонятности она кажется удивительной и божественной.
Первыми законодателями человечества были жрецы, первыми баснописцами и поэтами – жрецы, первыми учеными – жрецы, первыми врачами – также жрецы. Они превратили науку в священный предмет, к которому не дозволено было прикасаться непосвященным; сами же они выражались лишь иносказательно, символически, таинственно и при помощи двусмысленных предсказаний. Такого рода форма вполне подходила для возбуждения любопытства, для игры воображения, в особенности же для внушения ошеломленному простонародью святого трепета перед людьми, которых он считал одухотворенными богом, знающими судьбы земли из небесных источников.