Вопрос двадцатый Что мы ненавидим в детях?

Вопрос двадцатый

Что мы ненавидим в детях?

«Должны ли мы считать ребенка индивидуальностью или объектом, который следует отлить согласно прихотям и капризам его окружающих?» Когда анархистка девятнадцатого века Эмма Гольдман задавала этот вопрос, не спрашивала ли она на самом деле, насколько нам хватает терпения на вопросы? Ведь если предоставить детям свободу выражать свою индивидуальность, то не будут ли они делать это посредством бесконечных вопросов? Были ли вы когда-нибудь рядом с ребенком, который вне зависимости от того, что ему говорили, всегда отвечал: «Почему?» Почему? Почему? Почему? Ужасно раздражает, не так ли? Почему? (Простите?)

«Но почему?»

Не потому ли, что с таким ребенком ваш труд никогда не кончится и вам придется бесконечно отвечать? Не будет ли это верно и в случае любого неутомимого собеседника – раввина, поэта, философа? Не рискует ли эта книга оставить чувство неудовлетворенности, как жизнь Иисуса, если ее закончить вопросом? Неужели то, что нам нужно, – это вопросы? Или вопросы – лишь средство, а ответы, в конце концов, – цель? И раньше или позже, в данном случае позже, не нужно ли нам утвердительное предложение?

Да.

Вы так молоды, Ваша жизнь еще в самом начале, и я Вас очень прошу: имейте терпение, памятуя о том, что в Вашем сердце еще не все решено, и полюбите даже Ваши сомнения. Ваши вопросы, как комнаты, запертые на ключ, или книги, написанные на совсем чужом языке. Не отыскивайте сейчас ответов, которые Вам не могут быть даны, потому что эти ответы не могут стать Вашей жизнью. Живите сейчас вопросами. Быть может, Вы тогда понемногу, сами того не замечая, в какой-нибудь очень дальний день доживете до ответа.

Райнер Мария Рильке, «Живите сейчас вопросами», «Письма к молодому поэту», Ворпсведе (близ Бремена), 16 июля 1903 года[21]

«Будет ли завтра другим?»

Данный текст является ознакомительным фрагментом.