Глава IV. О познании и познаваемости мира

Глава IV. О познании и познаваемости мира

размышлениях Коллонтая о познании, содержащихся как в небольших вступительных статьях к трактату «Физическо-моральный порядок», так и в самом трактате, дается определение человека. Коллонтай считает, что человек — общественное существо, подчиняющееся не только природным, физическим, но и своеобразным общественным, моральным, законам. Коллонтай обсуждает моральную сторону отношений между людьми. Кроме того, как можно заключить из сохранившихся рукописных планов трактата, должен был быть написан раздел о государстве и отношениях между народами.

Этот контекст размышлений Коллонтая имеет важное значение для интерпретации его взглядов в сфере познания. Его рассуждения о познании являются составной частью исследований, которые должны были привести к ответу на главный, по его мнению, вопрос философии: «каким образом [человек] мог бы быть свободным, равноправным, счастливым?» (30, 20). Проблемы, касающиеся человеческой судьбы, природы и предназначения человека, а также принципов рационального сосуществования индивидов и общественных групп, в творчестве Коллонтая дали начало его размышлениям о познании.

Отправным пунктом коллонтаевских представлений о человеческом познании является следующее: физическая, естественная природа человека принуждает его удовлетворять различные потребности, чтобы поддержать собственное существование. К ним относятся прежде всего пища, одежда, средства труда и защиты от хищников. Эти потребности можно удовлетворить благодаря «поиску, накоплению и употреблению» внешних вещей. «Но из их бесчисленного множества одни удовлетворяют его потребности, другие мешают или даже вредят этому. Поэтому человек должен распознавать нужное ему и ненужное, полезное и вредное, чтобы безопасно пользоваться одними вещами и остерегаться других. Для этого он обладает особыми способностями — ощущать и мыслить, — с помощью которых он может исследовать и распознавать вещи…» (14, 354).

Предпосылкой коллонтаевских гносеологических размышлений, таким образом, является идея о связи познания с жизненной практикой людей. В практической связи человека с природным и общественным миром содержится потребность и источник познания.

Каковы главные моменты познавательного процесса? Каким образом он протекает? Анализируя процесс познания в подготовительных материалах к указанному трактату, Коллонтай устанавливает основные категории теории познания: ощущение, представление, понятие, понимание, рассудок, познание, достоверность, очевидность, истину, сущность вещи.

Оценить эти определения необходимо, полагает Коллонтай, так как «в суждениях о познавательной силе распространилось много легкомысленных, бесполезных и бесплодных новшеств, поэтому необходимо исправить наши представления…» (30, 195). Можно не сомневаться, что под «легкомысленными новшествами» в суждениях о познавательной силе Коллонтай имел в виду кантианство, своеобразное восприятие которого стало одним из существенных событий в Польше на рубеже столетий.

Правда, неприязнь к Канту, которую разделяли с ним в какой-то степени и некоторые другие представители польского Просвещения, по нашему мнению, не могла опираться на основательное знание сочинений этого мыслителя. Вероятно, оригинальных сочинений Канта Коллонтай не изучал. Это предположение является тем более правдоподобным, что коллонтаевские рассуждения о познании ни в коей мере не опираются на кантовские решения. Как покажет дальнейший анализ, трудности, вставшие перед Коллонтаем в области теории познания, могли бы в известной мере найти разрешение в кантовской философии.

Восприятие кантианства и немецкой философии в Польше и их отражение в критике Коллонтая представляются следующим образом. Коллонтай отвергает кантовскую критику эмпиризма, так как считает, что то, «чего мы не сможем познать этим путем, никогда не будет достоянием человеческого разума». Кантовское же одобрение эмпиризма представляется ему недостаточным и делающим шаг назад но сравнению с Локком и Кондильяком. Коллонтай не может также принять кантовское отрицание и одновременно оправдание метафизики. Опасаясь возвращения к схоластике, он остается в рамках деистическо-материалистической традиции (Локк, Ньютон, многие просветители).

Трудно говорить о критике (в точном значении этого слова) Коллонтаем кантианства. Здесь мы имеем дело с защитой просветительского эмпиризма и деистическо-материалистической картины мира, атакуемых неосхоластическими идеалистами, ссылающимися, между прочим, и на Канта. Отсюда проистекает это коллонтаевское сведение кантианства к схоластике.

Однако было бы ошибочным считать, что коллонтаевская теория познания сформировалась полностью в борьбе с новым идеализмом. Можно сказать, что основой идеализма в Польше на стыке столетий было своеобразное восприятие кантианства. Этот идеализм являлся тем философским противником, от которого Коллонтай защищал занятые им ранее позиции, утвержденные в борьбе со схоластикой и половинчатостью эклектиков, не выходивших за рамки схоластического мышления.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.