§ 17. Основная антиномия человека, сопряженность в нем двух различных иерархий, трагедия как основной закон жизни

§ 17. Основная антиномия человека, сопряженность в нем двух различных иерархий, трагедия как основной закон жизни

На пути предыдущего изложения мы установили, что именно в идее человека органически объединяются Горнее с Дольним, трансцендентное с имманентным, инво-люционирующая иерархия духа с эволюционирующей иерархией материальной природы. Посему природа человека антиномична в самом глубоком своем корне: она одновременно и ноуменальна и феноменальна. Эта доктрина проходит красной нитью через все важнейшие исторические проявления эзотеризма. Так, уже вполне точное ее выражение мы находим в апокрифах, приписываемых Гермесу Трисмегисту. — «Человек сделан подобием мира. По воле Отца он награжден мудростью больше. всех земных существ, через свои чувства он находится в общении со Вторым Богом (Аркан XXII — Имманентный Лик Абсолюта). В Одном он утверждается как тварь, в Другом — как нетварный сущий разум и добро». В этом тексте антиномически сопрягаются в идее человека способность низшей интуиции, как восприятия из окружающей среды — имманентного мира и способность высшей интуиции, как восприятия через его внутренний центр идеального трансцендентального мира. С еще большей яркостью эта доктрина выражена в Каббале. — «И сказал Симеон Бен Иохай: «Существо человека содержит все, что есть на небе и на земле, существа высшие и существа низшие, вот почему Древний из Древних избрал его для Себя»[107]. «Никакая форма, никакой мир не могли существовать прежде человеческого существа, ибо он объемлет все вещи, и все, что существует, существует не иначе, как через него, без него не было бы мира, именно в этом смысле надо понимать эти слова: «Вечный утвердил землю на Мудрости». Надлежит различать человека горнего (?????? ???) от человека жизни (????? ???), ибо один не мог бы существовать без другого»[108]. «Человек есть синтез и завершение наиболее возвышенного в творчестве, именно поэтому он был создан лишь на шестой день. Когда человек появился, все было завершено — и мир низший и мир высший, ибо все резюмируется в человеке: он объединяет все формы»[109]. Нетрудно найти произвольно большое число аналогичных текстов в самых различных источниках и в различные времена. — «Человек именуется микрокосмом не потому, что он составлен из четырех элементов, так как они входят в животные и даже в низшие существа, но потому, что он объединяет в себе все могущества вселенной. Ибо во вселенной есть боги, есть четыре элемента, есть также неразумные животные и растения. Человек имеет все эти силы, ибо он имеет Силу Божественную, силу мыслящую, обладает природой элементов и божественной силой восприятия и веры и силой делать себе подобных»[110]. «Человек самое совершенное и самое живое из всех произведений земли. Каждая песчинка есть нечто неизмеримое, каждый лист — целый мир, каждое насекомое — совокупность непостижимостей. А кто сосчитает промежуточные ступени от насекомых до человека? В нем соединяются все силы природы: этот экстракт творения, он есть все в одно и то же время, сын и господин земли, вершина и центр всех существований, всех сил, всех форм жизни планеты, на которой он живет»[111].

Из антиномической двухприродности существа человека проистекает и его потенциальная свобода и безграничность возможностей. Эта идея с редкой красотой и восторженностью выражена Пиком де ла Мирандолем — «О, Адам, Мы не дали тебе ни истинного местопребывания, ни свойственного тебе облика, ни соответствующей тебе обязанности: ты получишь и сохранишь то местопребывание, тот образ, то занятие, какие сам изберешь по собственному желанию. Природа, законченная в остальном, принудила тебя оставаться в рамках, предписанных нам законов, но ты, не побуждаемый ровно никакими стремлениями, сам, по собственному суждению, предпишешь себе свой закон, во власть которого Я поставил тебя. Я поставил тебя в средине мира, чтобы ты лучше мог наблюдать оттуда за всем тем, что происходит в этом мире. А для того, чтобы ты сам, как бы свободный и почтенный пластик и скульптор, мог нарядить себя в такую форму, в которой ты лучше всего выглядел бы — Я не создал тебя ни небесным, ни земным, ни смертным, ни бессмертным. Ты можешь выродиться в низшее существо, к которому принадлежит животное, но в то же время, по твоей собственной воле, ты можешь и возродиться до Существа Высшего, к коему принадлежит Божество. О, великая либеральность Бога-Отца, о величайшее и удивительнейшее счастье человека! Кому дано иметь то, что захочет, быть тем, чем пожелает? Животные, рождаясь, приносят с собой из чрева матери все, чем суждено им быть. Высшие же духи уже почти с самого начала были тем, чем они будут в постоянной вечности. Отец указал человеку при его рождении на все семена и все зародыши жизни. О каких он будет заботиться, те и будут цвести в нем и принесут плоды: если они растительного мира — станет растением, если чувственного мира — животным, если духовного — станет существом небесным, если интеллигибельного мира — станет ангелом и сыном Божиим. И если человек, не довольный никаким родом творений, сочтет самого себя центром вселенной, то, став духом, единым с Богом, предстанет в одинокое жилище Отца, Который над всем возвышается, на котором все зиждется».

Эта свобода человека проистекает из антиномической двухприродности его существа и онтологически и непосредственно. С одной стороны, эволюция состоит в постепенном возрастании антитезиса до тезиса, а потому возможность развития есть следствие антиномической сопряженности ноуменального и феноменального, являющейся таким образом causa efficiens и эволюции и свободы человека. С другой же стороны, в каждом отдельном этапе эволюции веяния ноуменального центра объективно выливаются в определенные тя- готения чисто феноменального порядка и входящие в те или иные взаимоотношения с тяготениями, проистекающими из феноменальных условий среды. Эти два вида тяготений оказываются действующими как бы в одной плоскости, и решения и поступки человека вытекают из того или иного сопряжения разнородных целей, интересов и стремлений. Посему в этом случае двойственная ноуменально-феноменальная природа человека оказывается также и causa materialis и его эволюции и его свободы. Все только что сказанное представляет, собой лишь иллюстрацию, частный пример к общему закону теории антиномии[112] — члены антиномии первого вида, отражаясь друг в друге, превращаются в антиномии второго вида. В то же время это находится в органической связи с учением о динамическом тетраграм-матическом Нод-Хе-Вау-Хе[113].

Полному актуальному проявлению монады соответствует космическое сознание, окрашенное присущими ей индивидуальными тональностями. Здесь часть становится не только целокупным отражением целого, но и входит нераздельно и неслитно в его естество. Она перестает быть частью в обычно понимаемом смысле, так как она сопрягается со всеми возможными как органическими его членениями, так и с количественно отмежеванными частями. Но вместе с тем она не становится целым, ибо последний предел ее возрастания есть индивидуальность в ее полном раскрытии, которая есть только одна из бесконечно многих ипостасей целого. Эти ипостаси, разумеется, совершенно отличны от Ипостасей Божественного Триединства.

Эволюция заключается в постепенно возрастающем приближении к только что показанному пределу. Это осуществляется эволюцией проявленного существа человека, состоящего из трех органически сопряженных частей: тело, системы сознания и отражения монады, «сознаваемого Я», соответствующего уже достигнутой ступени траектории возрастания. Эволюция тела не входит в намеченные рамки моего труда, хотя эта проблема необычайно интересна и имеет за собой громадную литературу. Так, существует обширная дисциплина психо-физического параллелизма, где эзо-теризм, в противоположность «позитивной» науке, считает, что творческий двигатель находится в духе, а материя только пассивно следует его велениям. Сюда же относятся все учения о развитии нервной восприимчивости и новых видах чувства, равно как о возможности беспредельного развития силы воли. Все эти проблемы практического эзотеризма не могут и не должны быть предметом книги, а передаются и воспринимаются лишь внутренней мистической работой. Все известные попытки отклонения от этого общего правила или жалки или недобросовестны. Предметом моей работы является изложение некоторых основных эзотерических доктрин, без усвоения которых невозможно дальнейшее углубление в эту воистину необъятную область. Теперь же я пытаюсь наметить некоторые начальные идеи о соотношении между человеком и двойственной иерархией космоса.

Тело человека, состоя из элементов феноменального мира, в еще большей степени, чем растение и животное, причинно к ноуменальному. Но его изумительная организация протекает помимо личных усилий человека и есть результат эволюции вида на пути бесчисленных тысячелетий. Посему должно сказать, что идея человеческого тела также макрокосмична, как и виды растений и животных. Более того, совершенство человеческого тела безмерно превышает совершенство среднего человеческого сознания: только исчезающе малая часть потенций этого физического аппарата нами использована. Так, в нашей нервной системе почти целиком остается втуне plexus Solaris, то есть солнечное сплетение и спинной мозг. Последний исполняет почти у всех людей лишь инстинктивные функции, между тем как он может превратиться в могучее орудие сознательных воздействий как на собственное существо человека, так и на других людей. Последнему, в частности, в значительной мере посвящена индийская йога. Точно так же при современном уровне сознания использована лишь незначительная часть полушарий головного мозга. Все сказанное резюмируется мыслью, что человек задуман неизмеримо выше чем все исторически известные достижения передовых сынов человеческого рода. Но одновременно с макро-космичностью в человеческом теле проявляются также и личные особенности с несравненно большей интенсивностью, чем в царствах растений и животных. Общеизвестно, что мы можем вполне правильно судить об умственном, нравственном и волевом достоинстве человека, равно как и о его «душе» и характере, по внешнему облику. Обыкновенно мы все это читаем по глазам, но с: тем же успехом это можно делать по линиям тела и его частей, а в особенности по линиям рук. Однако, хотя все личные особенности тела и проистекают из личности, но ни управлять этим ни следить за механизмом этого сознание не может.

Переходя в область сознания, мы встречаем уже совершенно иную картину. Сознание, как и тело, черпает свой материал из окружающего мира, а посему оно не составляет исключительной принадлежности данного человека, а является общим достоянием экономии космоса. В дальнейших процессах сознания этот материал перерабатывается и переваривается точно так же в строгом повиновении общим космическим принципам. Но в то же время от личности человека зависит весьма многое: он не только выбирает этот материал в желательной ему последовательности, количестве и качестве, но и управляет всеми дальнейшими процессами. Таким образом, процессы сознания одновременно и макрокосмичны и микрокосмичны, то есть жизнь человека одновременно протекает и по безличным законам окружающей среды и согласно особенностям данной личности. Это же самое можно сказать и в иной формулировке — жизнь есть результат взаимоотношений личности и окружающей среды.

Если материал приходит в сознание из внешней макро-космической среды, то не только общие принципы деятельности всякого сознания, но и глубинный субстанциональный источник его жизнеспособности и активности также лежит вне конкретной личности с ее «сознаваемым Я» и относятся к идеальному миру царства принципов и идей вполне макро-космично, а преломляясь в монаде, они хотя и ограничиваются индивидуальными тональностями, но все же образуют вполне общие системы закономерностей, относящиеся в пути эволюции кинетического сознания во всем его целом. Личность не может нарушать или видоизменять эти общие руководящие начала, но от нее вполне зависит через соответствующий подбор феноменальных элементов приводить в действие те или иные аспекты этих начал. Нетрудно установить следующую полную аналогию: личность одинаково воспринимает как определенные данности и элементы феноменального мира с их качествованиями и закономерностями, так и идеи ноуменального мира с их законами и особенно- стями, но как те, так и другие личность воспринимает в соответствии со своими целями, средствами и влечениями. Таким образом, процессы сознания одновременно и макро-космичны и микрокосмичны, то есть жизнь человека одновременно протекает и по общекосмическим законам идеального мира и согласно особенностям данной личности. Это же самое можно сказать и в иной формулировке — жизнь есть результат взаимоотношений личности и идеального мира.

Объединяя эти два полученные нами антиномичные выводы, мы приходим к общей доктрине: жизнь человека одновременно протекает и по законам феноменальной среды и по законам ноуменального мира, эти две антиномичные системы макрокосмических закономерностей органически сопрягаются в эволюционирующей микрокосмической личности. Иначе говоря, жизнь есть результат взаимоотношений личности с феноменальным и ноуменальным мирами. Это и есть основная антиномия человеческого существа, реализующаяся в его сознании.

В идеально совершенном космосе феноменальный мир вполне и органически сопряжен с ноуменальным, а потому их иерархии согласуются между собой и гармонически объединяются в реализованной синархии. Мы живем в мире, который лишь стремится к этому состоянию, как к некоторой бесконечно далекой антилехии: феноменальное лишь весьма медленно организуется человеком, а ноуменальное раскрывается только в немногих исключительных случаях. В наше время золотой век является лишь смутной мечтой о сказочной недосягаемости. Идея истинного человека также может быть воспринята или как мечта о конечном идеале эволюции или как отвлеченно-философское констатирование потенциального достоинства венца творения. Только в этих двух смыслах мы можем принять, например, слова Плотина, выражающие эту доктрину — «Это Бог меня сотворил, и из Его рук я вышел вполне совершенным, объемлющим в своем естестве все одушевленные существа, обладающим всем во вполне достаточной для меня степени, не имеющим нужды ни в чем, потому что все объединено во мне, растения, животные, всяк природа воплощенных существ, множественность богов и полчища демонов, прекрасные души и люди, достигнувшие счастья через добродетель»[114]. В действительности, идея истинного Человека живет в нас лишь потенциально и постепенно раскрывается на бесконечном пути эволюции. Мы еще несравненно больше принадлежим феноменальному, чем ноуменальному, а потому мы является лишь высшим видом царства животных. В огромном большинстве людей можно обнаружить лишь самые слабые проблески актуального проявления ноуменального, и только в нескольких человеках из миллиона это ноуменальное раскрывается с непреложной очевидностью. Мысль, что человек есть животное, только причастное идее истинного человека, глубоко выражена у того же Плотина — «Весь человек двойственен, ибо во всем его существе есть и животное и истинный человек»[115].

Содержание этой идеи Плотина не ограничивается элементарным ее толкованием, что человек есть животное, поскольку он обладает физическим телом и простейшими его животными функциями. В эволюции ничто не уничтожается, ничто не подавляется, а все преобразовывается. Эта доктрина имеет особо важное значение по отношению к страстям. Аскетизм не только не составляет необходимого условия для эволюции, но и есть нечто глубоко отрицательное. Эта идея прекрасно выражена Писаревой[116]: «Пока та или другая страсть еще не изжита, бесполезно изгонять ее: несмотря на все усилия, она остается в человеке, иногда притаившись в скрытом месте, уничтожить ее нельзя, потому что по закону духа наши страсти подлежат не уничтожению, а преображению. Каждая человеческая страсть имеет два полюса: один коренится в животной стороне человека и в его самости, другой, противоположный, в его божественной природе. Сознательное передвижение всех стремлений и желаний, свойств и страстей из низшего полюса к высшему и составляет содержание внутреннего прогресса человека, его движения к духовности, к богочело-вечеству. Вот почему бесполезно убивать страсти. Страсти бессмертны, они могут лишь очищаться и подниматься, из животных преображаться в человеческие, из человеческих в божественные, и это достигается или постепенно, через страдания и радости, через борьбу и испытания многочисленных земных воплощений человека или же через ускоренный и, вследствие этого, страшно напряженный внутренний труд, быстро сжигающий все нечистые примеси страстей, на что способны лишь немногие сильные духом, далеко опередившие остальных людей». Таким образом, животный полюс человеческого существа, постоянно преображаясь, органически входит в самые высокие его состояния.

Человек может быть живым лишь постольку, поскольку он включает в себя животное, оно есть полюс антиномической природы его существа. По мере эволюции оно постепенно распыляет все хаотические признаки, каждая отдельная способность освобождается от всех наносных примесей, выявляется с другими подобными, но внутреннее его естество, как проистекающее из Имманентного Лика Абсолюта, остается неизменным: оно все глубже и полнее сопрягается с трансцендентным, но не переходит в него. Итак, человек не может перестать быть животным, ибо он волен лишь беспредельно развивать и углублять — этот полюс своего существа, но не может уничтожить животного естества, так как это повлекло бы за собой погружение в нирваническую бескачественность.

Человек постольку имманентен, поскольку он обладает животным полюсом своей природы, и постольку трансцен-дентен, поскольку он способен жить в эманациях своей монады. Хотя на низших ступенях развития он ощущает себя почти исключительно только сыном окружающей природы, но уже и в этом состоянии бывают проблески иного, надмирного сознания — хотя бы в минуты подвига или экстаза. В дальнейшем развивается и это надмирное сознание как самостоятельная реальность, но этим сознание природы не только не устраняется и не угашается, а наоборот, усиливается в чрезвычайной степени. Поэтому должно сказать, что ноуменальное и феноменальное проходят через весь путь эволюции, хотя их действия могут то чередоваться, то сталкиваться и притом в самых различных сочетаниях.

Каждый из миров — ноуменальный и феноменальный — обладают особой иерархией. Ноуменальный мир в себе вечно совершенен, но раскрывается актуально по мере эволюции космоса. Феноменальный мир эволютивно стремится к своей энтилехии — к совершенному космосу, а потому заключает в себе не только положительное, но и отрицательное. В соответствии с этим, ноуменальная иерархия в себе вечно совершенна, но раскрывается в актуальную постепенно, а феноменальная иерархия, как в целом, так и частном, находится в состоянии органического роста, а потому всегда обладает и противоречиями и недостатками. В каждом человеке и в каждом его состоянии обе эти иерархии сталкиваются и влекут его к различным целям и внушают различные стремления. Вся жизнь и призвание его бытия и состоит в том, чтобы творчески преодолевать эти беспрерывно нарастающие противоречия.

Одновременно, встречая две совершенно различные закономерности и две различные правды, человек скоро убеждается в тщетности попыток остановиться только на той или другой из них, Оба эти пути одинаково ведут в бездну…

Принимая одно только надмирное, человек теряет под собой всякую опору и становится или беспочвенным идеалистом (на пути разума), или распыляет свое личное сознание в опьянении беззвучных созерцаний (на пути мистики). Но, принимая одностороннее и другое, человек впадает в еще худшее состояние, приходит к безнадежному пессимизму (на пути разума), или пытается в безумии оргий и отчаянии разврата затушить память о некогда доносившихся до него отзвуках мира величавой гармонии и гордой красоты (на пути мистики). В обоих этих случаях воля оказывается направленной не на преодоление задачи, а на собственное уничтожение, а потому кватернер только что показанных четырех возможных видов бегства от положенного человеку долга справедливо именуется в эзотеризме к в а т е р нером видов духовного самоубийства.

Склоняясь к тому или другому из них, человек только на время откладывает преодоление представшего пред ним противоречия, останавливаясь в своем развитии, он начинает жить по какому-то мнимому намерению до тех пор, пока вампирическая пустота не высосет из него накопленной активности. Тогда он вновь должен начать действительную работу и вновь подойти к столь трудно разрешимой задаче. Он может сделать произвольно большое число временных отступлений, но рано или поздно он должен оказаться победителем. Этим он раскрывает себе свободу дальнейшего развития до следующей задачи.

Итак, жизнь человека разделяется на этапы, каждый из которых соответствует одному из аспектов основной антиномии ноуменально-феноменального. Потенциально объединяя в своем естестве оба эти полюса бытия, человек должен актуально и органически последовательно спрягать звенья антиномических иерархий вселенной. Если бы феноменальное бытие представляло собой совершенно организованный космос, то эта задача могла бы осуществляться легко и безболезненно, требуя от человека только умения правильно воспринимать и оценивать данности. Но в действительности окружающая человека среда весьма мало соответствует идеалу, а потому его задача неизмеримо более трудна. Уже только для возможности понимать истинную природу окружающего, он должен переболеть всеми его болезнями, воспринять все его местные недостатки и преодолеть их в себе. Затем только он может приступить к выявлению в своем сознании ноуменального первообраза, совершающегося и, наконец, антиномически противопоставить соответствующие звенья абсолютной иерархии с иерархией процессов и явлений, воспринимаемой проникновенным внешним опытом. Выполнив все это, человек ярко раскрывает в своем сознании всю глубину несоответствия абсолютного и относительного, вечного и преходящего. И вот он должен заполнить своим духом разверзнувшуюся пропасть, найти не только причины и смысл происходящего, но и объединить различные смысл и оправдание в ноуменальном и феноменальном в единой абсолютной правде. Эта конечная цель вполне не может быть достигнута, но каждый человек должен настолько выносить в себе мировую трагедию, насколько ему дано на это сил. Чтобы правильно понимать происходящие при этом процессы, мы должны прежде всего всего отчетливо выявить систему антиномических противоречий между ноуменальной иерархией монад и феноменальной иерархией множества.