XI
XI
Знает ли Он это? И если знает, то зачем выбирает, как будто нарочно, самые для них «жестокие», невыносимые, непонятные слова: как будто не может насытиться соблазном их, возмущеньем и ужасом?[648] Видит, что каждое слово Его – острый нож для них, и все глубже вонзает его в сердца их и переворачивает в нем.
Вместо обычных для еды человеческой слов:
, и без того уже страшных в этом сочетании слов: «есть плоть Мою», «есть Меня», – употребляет еще страшнейшее, только для еды звериной обычное слово: ???????, «пожирать». Так в греческом подлиннике; так же, конечно, и в арамейском. Кто бы ни был творец IV Евангелия, в этом не мог не ослышаться, неверно запомнить или сочинить от себя: слишком это страшно, соблазнительно, и потому, незабвеннопамятно, подлинно. И уж конечно, тоже не случайно слово это повторяется в четырех стихах (54–58) четыре раза, один за другим:
Плоть Мою пожирающий… имеет жизнь вечную…
Плоть Мою пожирающий… пребывает во Мне, и Я в нем.
…Пожирающий Меня, жить будет Мною.
…Пожирающий хлеб сей, жить будет вовеки.
Что это значит?
Господь Бог твой (Израиль) есть огнь пожирающий. (Исх. 4, 24.)
Огнь Божий – любовь. Огнем пожирается все, что горит, а любовью – все, что любит. Всею плотью и кровью своей любящей хочет соединиться с любимым, как огонь соединяется с тем, что горит, пожирающий – с пожираемым. Кто знает, какое блаженство больше – любить или быть любимым, пожрать или быть пожранным? Но лютее ненависти кажется любовь тому, кто не любит: самые нежные слова любви – самые жестокие; и бежит нелюбящий от любви, как от огня.
Вот неизвестнейшая мука Иисуса Неизвестного; казаться не тем – обратным тому, что Он есть; любящему казаться ненавидящим, пожираемому – пожирающим. Это и значит:
В мире был, и мир через Него начал быть, и мир Его не узнал.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.