XXVI
В «Книге Мертвых», в заглавном рисунке к CLIV главе: «О том, чтобы не дать телу истлеть», на лежащую Озирисову мумию нисходит солнечный диск с тремя лучами над областью пола, и средний луч образует как бы прямо стоящий фалл: умерший совокупляется с солнцем воскрешающим: «Я не познаю тления; червь не коснется меня. Я есмь, я есмь. Я жив. Я расту, я расту. Я не познаю тления».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
XXVI «Стену» свою разрушил сам Израиль: Иакова, за открытое, перед всем народом, исповедание Христа, иудейские старейшины, поставив, кажется, на том самом «крыле храма», где некогда Господа искушал сатана, – столкнули вниз, в долину Кедрона.[288]Так умер мученик – мучитель
XXVI Если бы Иоанн мог сказать и сказал об Иисусе так, чтобы все услышали и поняли: «Вот, Христос», то все, что мы узнаем из всех четырех Евангелий о земной жизни и смерти Господа, потеряло бы смысл: только ведь для того и живет и умирает человек Иисус, чтобы, снимая покров за
XXVI Что вы думаете о Христе? Чей Он Сын (Мт. 22, 42),На этот Свой будущий вопрос фарисеям отвечает сам Иисус, уже в беседе с Никодимом.Ночью совершались посвящения в мистерии; ночью же приходит к Иисусу Никодим (10, 3, 2), и Мистагог Божественный посвящает его в Свою мистерию – тайну
XXVI Притчи только у синоптиков; их нет в IV Евангелии, самом таинственном из всех четырех, прозрачно-темном, бездонно-ясном, как ночное небо.Притчами говорил Я вам доселе, но наступает время, когда уже не буду говорить вам притчами, но прямо возвещу вам об Отце…Я исшел от
XXVI И еще непонятнее: если Лазарь воскрес в мире трех измерений, в истории, то начало евангельского рассказа об этом хуже, чем непонятно, – соблазнительно. Сестры Лазаря, Марфа и Мария, когда заболевает брат их, посылают сказать о том Иисусу, находящемуся за Иорданом,
XXVI Часто разражающиеся на Геннисаретском озере, около весенних полнолуний, светлые, сухие бури страшнее самых темных, с грозой и ливнем. Северо-западный ветер – сквозняк, вдруг подымаясь из горных ущелий над озером, падает на него, как бешеный, и буровит с такою внезапною
XXVI Где и когда проклял Господь Израиля, мы не знаем с точностью, но можем догадываться об этом по трем намекам. Первый – то, что город Хоразин (Ker ?se) упоминается только однажды, в слове Иисуса о трех нечестивейших городах Израиля – Вифсаиде, Хоразине, Капернауме, и больше
XXVI Тогда сказал Иисус ученикам своим:…если кто хочет идти за Мною, отвертись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною.Ибо кто хочет душу свою спасти, тот погубит ее, а кто погубит душу свою, тот спасет ее.Ибо что пользы человеку приобрести весь мир, а себя самого погубить
XXVI Если бы Иисус явился им таким, как они ожидали, «колдуном» или «пророком», могущим вызвать на свою защиту легионы бесов или Ангелов, то они испытали бы меньший страх, чем теперь, когда Он выходит спокойно и доверчиво, как будто сам отдаваясь им в руки.Очень возможно, что
XXVI «Ликтор! руки свяжи ему – будет бит. Lictor, conliga manus, verberetur», – к смертному приговору должен бы давеча прибавить Пилат, но, вероятно, не имел силы; только молча, уходя с Лифостратона, махнул рукою ликтору, и тот уже знал, что надо делать.[913]Воины отвели Иисуса внутрь двора, в
XXVI Матерь Его, и сестра матери Его, (и) Мария Клеопова, и Мария Магдалина стояли у креста…Он же, увидев матерь (Свою) и ученика, тут же стоящего, которого любил, говорит матери: женщина! вот сын твой. Потом говорит ученику, вот матерь твоя. (Ио. 19, 25–27.)По-арамейски:itta ha berich – ha
XXVI «Будут два одна плоть», – только ли о брачной любви это сказано? Нет, как два, так и все будут одна плоть, одна кровь в таинстве Плоти и Крови, в тайне Церкви – Царства Божьего – божественного Общества. «Да будут все едино; как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в
XXVI По Геродоту, «плачевная песнь Манероса», надгробный плач Изиды над Озирисом, воспевается при XXVII династии точно так же как при первой: ни один звук не изменился за три тысячи лет.В священных изображениях бог Амон поднял правую руку с бичом, младенец Гор поднес палец ко
XXVI Нашей красоты самодовлеющей, «искусства для искусства» не знают египтяне. Не красоты ищут они, а большего, и красоту находят попутно. «Ищите царствия Божьего, и прочее приложится вам». Этого они еще не слышали, но уже
XXVI Но если Озирис – Бог, то кто же Сэт? Дьявол? Нет.«Совершенство бытия во мне и небытие во мне. Я – Сэт, небытие среди богов. Остановись же, Гор! Сэт сопричислен к богам», – говорит Озирис Гору, сыну своему и мстителю (Кн. Мертв. VIII, 3). Это значит: Озирис и Сэт – одно. Сэт и
XXVI Что же это, в последнем счете, – богочеловечество или человекобожество? Ни то ни другое; и то и другое. Сам Египет не сумел разделить этих двух начал. Тут еще несознанное и потому невинное