Х

Х

«Может быть, человек любит не одно благоденствие; может быть, он ровно настолько же любит страдание?.. А человек иногда ужасно любит страдание, до страсти… Любить только одно благоденствие даже как-то неприлично. Хорошо ли, дурно ли, но разломать иногда что-нибудь даже очень приятно… Я уверен, что человек от настоящего страдания, то есть от разрушения и хаоса, никогда не откажется… Я ведь тут собственно не за страдание стою и не за благоденствие. Стою я – за свой каприз, и чтобы он был мне гарантирован, когда понадобится» (Достоевский. Записки из подполья).

«Подпольный человек» родился в Вавилоне. Вавилон первый понял, что «разломать иногда что-нибудь даже очень приятно» – и разломал Египет. Египет сломанный, Египет, возлюбивший страдание больше, чем благоденствие, и есть Вавилон. Incipit tragoedia – трагедия человечества здесь начинается.

Вавилон возлюбил страдание, потому что понял, – о, конечно, не умом, а сердцем, – что «страдание – единственный источник познания» (Достоевский) – источник свободы, источник личности. Любовь к страданию, «страсть к страданию» – душа Вавилона.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.