Ощущение и счастье

Ощущение и счастье

Мы были высоко наверху над зеленым морем. Шум пропеллеров, бьющих по воздуху, и рев выхлопной трубы затрудняли разговор. Кроме того, на остров летели несколько парней, учащихся колледжа, собирающихся на спортивную встречу. У одного из них было банджо, и он играл на нем и пел в течение многих часов. Он подстрекал других, и все они вместе стали участвовать в пении. Мальчик с банджо имел хороший голос, песни были американскими. Это были песни эстрадных певцов и ковбоев или что-то из джаза. У них всех это очень хорошо получалось, точно так же, как на пластинках… Они были странной компанией, интересующейся только настоящим, у них даже и мысли не было ни о чем, кроме нынешнего удовольствия. Завтра содержало в себе все неприятности: работу, брак, старость и смерть. Но здесь, высоко над морем, это были американские песни и газеты с картинками. Молнию среди темных туч они не заметили, не увидели они никогда и изгиб земли, который врезался в море, а также отдаленную деревню в солнечном свете.

Теперь остров был почти под нами. Он был зеленым и сверкающим, недавно умытый дождями. Насколько опрятно и аккуратно все было с той высоты! Самый высокий холм был приплюснут, а белые волны, казалось, не двигались. Коричневая рыбацкая лодка с парусами торопилась к берегу до начала шторма. Она окажется вскоре в безопасности, поскольку порт находился в поле зрения. Извивающаяся река спускалась к морю, а почва была золотисто-коричневого цвета. С той высоты было видно, что происходило на обеих сторонах реки, и прошлое встретилось с будущим. Будущее не было скрыто, хотя оно лежало за изгибом. На той высоте не было ни прошлого, ни будущего, изгиб пространства не скрывал ни пору сеяния, ни пору жатвы.

Человек на соседнем месте начал говорить о трудностях жизни. Он жаловался на свою работу, непрерывные переезды, невнимание со стороны его семьи и бесполезность современной политики. Он направлялся к некоему отдаленному месту и сильно грустил оттого, что оставил свой дом. Пока он говорил, он становился все более серьезным, все более беспокоился о мире, а особенно о себе и своей семье.

«Я хотел бы уехать подальше от всего этого куда-нибудь в тихое местечко, работать немного и быть счастливым. Не думаю, что я был счастлив за всю свою жизнь, и я не знаю то, что это значит. Мы живем, размножаемся, работаем и умираем, подобно любому другому животному. Я потерял весь интерес, кроме зарабатывания денег, и это также становится довольно скучным. Я довольно-таки неплохо делаю свою работу и получаю хорошую зарплату, но к чему это все — я не имею ни малейшего понятия. Мне бы хотелось быть счастливым, и что, вы думаете, я смогу сделать для этого?»

Это сложная вещь для понимания, и это вряд ли место для серьезного разговора.

«Боюсь, у меня не будет другого раза, в момент, когда мы приземлимся, я должен буду уехать снова. Возможно, то, что я говорю, звучит несерьезно, но во всем этом есть серьезные моменты. Единственная неприятность в том, что они никогда, кажется, не собираются вместе. В душе я по-настоящему очень серьезен. Мой отец и моя родня славились своей серьезностью, но существующие экономические условия не позволяют быть полностью серьезным. Я далеко отошел от всего этого, но мне бы хотелось вернуться назад к этому и забыть всю эту глупость. Кажется, я слаб и жалуюсь на обстоятельства, но все равно, мне хотелось бы быть по-настоящему счастливым».

Ощущение — это одно, а счастье — это другое. Ощущение всегда ищет следующее ощущение, вечно все более и более широкого охвата. Нет конца удовольствиям от ощущений, они умножаются, но в их осуществлении всегда есть неудовлетворенность, всегда есть желание большего и требование большего — без конца. Ощущение и неудовлетворенность неотделимы, так как желание большего связывает их вместе. Ощущение — это желание большего и также желание меньшего. В самом акте осуществления ощущения рождается требование большего. Большее находится вечно в будущем, это постоянная неудовлетворенность тем, что только что было. Появляется противоречие между тем, что было и что будет. Ощущение — это всегда неудовлетворенность. Можно одеть ощущение в религиозный наряд, но все еще остается тем, что оно есть: порождением ума и источником конфликта и мрачных опасений. Физические ощущения всегда жаждут большего, и когда их обрывают, появляется гнев, ревность, ненависть. Есть удовольствие и в ненависти, а зависть удовлетворяет. Когда одно ощущение пресекается, удовлетворение находят в самом сопротивлении, которое принесло расстройство.

Ощущение — это вечно обратная реакция, и оно странствует от одной реакции к другой. Странник — это ум, ум — это ощущение. Ум — это склад ощущения, приятного или неприятного, и весь опыт — это обратная реакция. Ум — это память, которая в конце концов является обратной реакцией. Обратная реакция или ощущение никогда не могут быть удовлетворены. Отклик никогда не может быть доволен. Отклик — это всегда отрицание, а что не есть отрицание, то никогда не может быть. Ощущение не знает никакой удовлетворенности. Ощущение, ответная реакция всегда порождает конфликт, и сам конфликт — это дальнейшее ощущение. Беспорядок порождает беспорядок. Деятельность ума, на всех ее различных уровнях, является содействием ощущению, и когда ее распространение отклоняется, она находит удовлетворение в сокращении. Ощущение или ответная реакция является конфликтом противоположностей, и в этом конфликте отвержения и принятия, уступчивости и отрицания, есть удовлетворение, которое вечно ищет дальнейшее удовлетворение.

Ум никогда не сможет найти счастье. Счастье — это не то явление, к которому стремятся и находят, как ощущение. Ощущение можно находить снова и снова, поскольку оно вечно теряется, но счастье не может быть найдено. Вспоминаемое счастье — это всего лишь ощущение, ответная реакция за или против настоящего. Что является законченным — не счастье. Пережитое счастье, которое является законченным, — это ощущение, поскольку воспоминание — это прошлое, а прошлое — это ощущение. Счастье — это не ощущение.

Вы когда-нибудь осознавали о том, что вы счастливы?

«Конечно, да, слава богу, иначе бы я не знал, что значит быть счастливым».

Конечно, то, что вы осознавали, было ощущением переживания, которое вы называете счастьем, но это не счастье. То, что вы знаете, — это прошлое, не настоящее. А прошлое — это ощущение, ответная реакция, память. Вы помните, что вы были счастливы, а может ли прошлое рассказать, что такое счастье? Оно может вспомнить, но оно не может быть им. Узнавание — это не счастье, знать, что значит быть счастливым, — это не счастье. Узнавание — отклик памяти, а может ли ум, состоящий из множества воспоминаний, опытов, когда-либо быть счастливым? Само узнавание препятствует переживанию.

Когда вы осознаете, что вы счастливы, в этом ли счастье? Когда есть счастье, осознаете ли вы это? Сознание возникает только с противоречием, противоречие из-за воспоминания о чем-то большем. Счастье — это не воспоминание о большем. Где есть противоречие, там нет счастья. Противоречие там, где есть ум. Мысль на всех уровнях — это отклик памяти, и поэтому мысль неизменно порождает противоречие. Мысль — это ощущение, а ощущение — это не счастье. Ощущения вечно стремятся к удовлетворению. Цель — это ощущение, но счастье — это не цель, его нельзя найти.

«Но как заканчиваются ощущения?»

Покончить с ощущением — значит пригласить смерть. Умерщвление — это всего лишь другая форма ощущения. При умерщвлении, физическом или психологическом, уничтожается чувствительность, но не ощущения. Мысль, которая умерщвляет себя, только ищет дальнейшее ощущение, поскольку сама мысль — это ощущение. Ощущение никогда не может положить конец ощущению, оно может превратиться в различные ощущения на других уровнях, но не существует никакого окончания для ощущения. Уничтожить ощущение означает быть нечувствительным, мертвым. Не видеть, не чувствовать запаха, не чувствовать прикосновения означает быть мертвым, что является изоляцией. Наша проблема совершенно в другом, не так ли? Мысль никогда не сможет принести счастье, она может только вспомнить ощущение, поскольку мысль — это ощущение. Нельзя искусственно вырастить, произвести счастье или продвинуться к нему. Мысль может только двигаться к тому, что она знает, но известное — это не счастье, известное — это ощущение. Делайте, что хотите, а мысль не может быть счастьем или найти его. Мысль может только осознавать свою собственную структуру, свое собственное движение. Когда мысль предпринимает усилие, чтобы положить самой себе конец, она только лишь стремится быть более успешной, достигать цели, результата, который будет удовлетворять ее больше. Большее — это знание, но не счастье. Мысли необходимо осознать ее собственные движения, ее собственные хитрые обманы. При осознании себя самого, без какого-либо желания быть или не быть, ум пребывает в состоянии бездействия. Бездействие — это не смерть, это пассивная наблюдательность, при которой мысль является совершенно бездействующей. Это состояние наивысшей чувствительности. Когда ум является полностью бездействующим на всех его уровнях, только тогда происходит действие. Любая деятельность, исходящая от ума, является просто ощущением, реакцией на стимуляцию, на влияние, и поэтому не действие вообще. Когда ум без деятельности, возникает действие. Это действие без причины, и только тогда возникает блаженство.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.