XVI

XVI

Если «креститься», значит «омыться», «очиститься», то мир из потопной купели вышел чистым, как никогда. Утреннею свежестью только что омытых детских щек здесь на Крите дышит все. «Быть чистым» – главная заповедь.

Входите в храм Великой Матери,

только святые, чистые сердцем,

да дело Божье узрите, чудо бессмертия.

Надпись эта, найденная в развалинах Феста, кажется, орфическая, от II–III века по Р. X., вероятно, повторяет, бесконечно-древнейший подлинник (О. Kern. Die Orphiker auf Kreta. – «Hermes», Bnd. 51, 1916, p. 537). «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят», к этому далекому «блаженству» путь уже начат здесь, на Крите.

Пестуны здешнего бога Младенца, Куреты, в уцелевшем хоре Еврипидовых «Критян», поют:

Здесь провожу непорочную жизнь,

посвященный богу Идейскому...

В белые ризы облекся я,

от смертей и рождений очистился

и блюду, да не коснется уст моих

пища животная.

(Kern, 563)

Эти «белые ризы» напоминают такие же белые, только с тонким узором-каймою из красных крестиков, ризы Кветцалькоатля, а невкушение «пищи животной» напоминает его же запрет кровавых жертв (См. выше: Атлантида, XII. Крест в Атлантиде, гл. III). Вот почему и жертву-быка ловят критяне без железа, нечистого: кровь липнет к нему, и от него – война.

Люди почти забудут потом, откуда эта чистота, белизна, но и смутной памяти о них будет достаточно, чтобы родить божественную прелесть Софокловых хоров и парфенонских мраморов.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.