1.3.4. Значение нормы для формирования наивной (повседневной[15] ) категории

1.3.4. Значение нормы для формирования наивной (повседневной[15]) категории

Термин норма уместно, на наш взгляд, применить не только к нормам социальным, но и к тем установкам, представлениям, которые характеризуют наше мировидение и которые можно условно обозначить как нормы мышления. Ученые отмечают, что «осознаваемая психическая жизнь также подчиняется определенным представлениям о “нормальности”» [1], а само мышление «и есть логические нормы» [90, с. 327]. Обобщим междисциплинарные (психологические, философские, лингвистические) исследования в толковании норм мышления: это заданные особенностями мыслительной деятельности правила осуществления интеллектуальных операций с объектом мысли [95]. Распространяя идею о регулятивном характере нормы, мы предполагаем, что на уровне мышления норма является условием формирования наивной категории.

Одной из базовых норм мышления является категоризация – процесс упорядочивания осмысленного, его распределения по смысловым «ячейкам». Категоризация, которая представляет собой «важнейший практический инструмент, являющийся принадлежностью нашего мышления на протяжении более чем двух тысячелетий» [86, с. 143], необходима для нормального функционирования нашего мышления, восприятия, деятельности и речи. Способность к категоризации, следовательно, является условием нормального протекания мыслительных процессов, адекватные результаты категоризации – подтверждением соответствия норме. Основой наивной категоризации являются жизненный опыт, воображение, особенности восприятия, моторной активности, культуры, специфика языковых традиций [86, с. 143]. Суть категоризации, направленной на то, чтобы за внешним разнообразием атрибутов объектов увидеть некое сходство или относительное тождество [83, с. 307], актуализирует взаимосвязь нормы и онтологических категорий явления – сущности, тождества – различия.

В процессе категоризации хаотичное многообразие мира упорядочивается благодаря категориям, представляющим собой своеобразные «логико-семантические схемы или рамки» [74, с. 119], отнесение к которым осуществляется на основании общности признаков. Иными словами, категории – предельно общие понятия – являются результатом «сжатия неисчерпаемого многообразия мира» [183, с. 62], «отвлечения (абстрагирования) от предметов их особенных признаков» [17, с. 481].

Известно, что объекты могут быть отнесены к категории при наличии у них неких общих признаков, при этом при формировании категории происходит отчуждение дифференциальных признаков – берутся во внимание признаки общие. Благодаря исследованиям Э. Рош и др. [202; 203], установлено, что категории имеют особую внутреннюю структуру. Структура естественных категорий (цвет, форма и т. п.) видится ученым следующим образом:

• универсальный прототип, которому соответствует базовое наименование,

• другие члены категории, в разной степени приближенные к прототипу,

• границы, диффузность которых определяется национальнокультурной традицией.

Структура обобщающих категорий (овощи, фрукты, мебель и т. п.) также не является однородной: центр выявляется по степени типичности того или иного представителя категории [147, с. 48–49].

В прототипах, к которым можно отнести типичные примеры, социальные стереотипы, абстрактные идеализации, образцы, генераторы и проч., воплощены наиболее характерные признаки категории. Другие члены категории также обладают базовыми категориальными признаками, но в объективном мире и/или сознании человека не воспринимаются как «лицо» категории. Прототип и наиболее близкие к нему члены категории имеют особые когнитивные характеристики: в частности, они легко опознаются сами и способствуют определению категориальной принадлежности объекта [86]. Как динамический концепт прототип состоит из целевого образа предметной области, покрываемой категорией, оптимальных представителей категории, а также из представлений о возможных отклонениях и деформациях этих представителей [201, с. 204]. Таким образом, одной из значимых характеристик категории является градуальность (градационность) ее устройства, проявляющаяся либо в диффузности границ (градация членства, по Дж. Лакоффу), либо в степени удаленности от прототипа (градация центральности) [86, с. 144–146].

Обобщим, перефразируя:

а) в категорию объединяются объекты, обладающие общим признаком;

б) центральным членом категории является наиболее типичный ее представитель;

в) члены категории отличаются друг от друга степенью выраженности категориальных свойств, частным проявлением которой является степень удаленности от прототипа;

г) границы категории размыты, в связи с чем возможны переходные случаи.

Теперь сопоставим эти положения с пониманием нормы как, во-первых, границ, «в которых вещи, явления, природные и общественные системы, виды человеческой деятельности и общения сохраняют свои качества, функции, формы воспроизводства» [65, с. 326], а во-вторых, как диапазона допустимых отклонений. Мы полагаем, что норма, унифицируя, задает такие границы, в которых все разнообразие явлений считается типичным, обычным, правильным, естественным. Ее сверхзадача – «удержать инвариантность через полагание пределов вариативности» [1]. Понятие инварианта, сохраняемого нормой, тесно связано с понятием прототипа. Вслед за А. В. Бондарко, мы разграничиваем понятия инвариант и прототип следующим образом: прототип выступает как эталонный репрезентант определенного инварианта среди прочих его представителей. При этом инварианты, в отличие от прототипов, относятся к числу слабо осознаваемых феноменов [20].

Исследование нормы как условия формирования наивных категорий требует, на наш взгляд, использования понятия представление и введения понятия нормативные представления.

Представления понимаются нами как структурно-содержательные формы фиксации коллективного опыта, составляющие глубинные семантико-аксиологические основы культурной традиции [102, с. 798]. Отметим наиболее значимые для нашего исследования признаки представлений [103; 104; 162]:

• социальность: представления разделяются членами социума;

• когнитивность: представления – результат когнитивного освоения действительности, в котором новые объекты познаются на основе моделей предыдущего опыта;

• национально– и социально-культурная специфика: представления, действующие в различных культурах и социумах, различны;

• обыденный характер: представления – это структуры обыденного знания, возникшие в результате обобщения повседневного опыта;

• регулятивность: представления, становясь индивидуальным интериоризированным знанием, направляют обработку информации и в целом служат основой коммуникации.

Таким образом, представления – это национально– и культурно-специфические знания, мнения, образы и проч., являющиеся результатом освоения материальных и идеальных объектов и основой для категоризации новой информации.

Среди базовых представлений человека о мире следует назвать представления нормативные, являющиеся результатом освоения, осмысления человеком действительности, сводящие бесконечное разнообразие объектов к многообразию классов, вычленяющие типичные и нетипичные признаки последних. Содержание нормативных представлений – нормальная и, следовательно, правильная и обычная, с точки зрения члена социума, реализация объекта действительности.

Итак, соотношение нормы и категории видится нам следующим образом. Без представлений о норме невозможно протекание процесса категоризации. Отнести к категории – значит абстрагироваться от различного и выявить общее. Прототип категории, границы которой, по сути, очерчены нормой, является эталонным вариантом, в наибольшей степени соответствующим представлениям о норме для данного фрагмента действительности. Нормативные представления, иными словами, имеют прототипический эффект, формируя / отражая в сознании носителей языка ядерный по сути и массовый по распространенности образ объекта. В своих границах категория представляет собой пространство нормы, при этом значительная удаленность от центра-прототипа означает повышение оригинальности, специфичности. Таким образом, норма во многом направляет категоризацию и задает иерархию элементов категории. Норма может быть охарактеризована как унифицирующее и регулирующее условие формирования категории.

Подведем некоторые итоги. Рассмотрение основных функций нормы на различных уровнях (общесистемном, социальном, культурном и ментальном) позволяет выявить некоторые общие закономерности, которые, по нашему мнению, должны быть обнаружены и в языке.

Во-первых, подтверждается предположение о едином комплексе функций норм, среди которых определяющими являются регулятивная, стабилизирующая, унифицирующая и селективная. Каждая функция обеспечивает другую и другой обеспечивается. Так, унифицирующая функция базируется на селективной; норма-регулятор предписывает выбор наиболее приближенной к инварианту реализации; регулярность выбора именно этого варианта поддерживает состояние системы.

Во-вторых, обнаруживается, что соотношение «норма – не-норма» имеет значение как для существования и развития системы в целом (развитие и системы вообще, и социокультурных систем в частности обеспечивается конфликтом нормы и аномалии), так и для определения ее структуры (например, для определения границ и расположения членов наивной категории).

В-третьих, выявляется связь между феноменами нормы и ожидания. Так, упорядочивающее действие нормы делает возможным прогнозы развития системы вообще и поступков ее субъекта-человека. Однако возмущающие факторы (аномалии), обнаруживающие свободу воли и индивидуальность человека, значительно понижают точность предсказаний.

В-четвертых, раскрываются особенности оценочного характера нормы. По своему происхождению норма – рациональный феномен (результат осмысления), при этом, будучи усвоенной, она становится и объектом оценки, и ее основанием. С наибольшей очевидностью это обстоятельство проявляется в сфере действия социокультурных норм, однако и для норм когнитивных также характерно (показательно в этой связи выявление «лучших» и «худших» представителей категории и т. п.).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.