ПОНИМАНИЕ — КЛЮЧЕВАЯ ПРОБЛЕМА

ПОНИМАНИЕ — КЛЮЧЕВАЯ ПРОБЛЕМА

Однако понимание как схватывание смысла сказанного далеко не так просто и прозрачно, как это кажется. Обычность понимания, его элементарность, повседневность и доступность, прежде всего бросающиеся в глаза, не должны заслонять существования особой проблемы понимания и ее фундаментальность.

Люди общаются с тем, чтобы понимать друг друга. Язык можно использовать и для того, чтобы скрывать свои мысли. Но даже в этом случае предполагается понимание сказанного.

Объяснение понимания является центральной проблемой исследования человеческой коммуникации, то есть общения с помощью знаков, наделенных значением. Все другие многообразные и сложные вопросы, связанные с общением, могут быть правильно поставлены только при условии, что анализ постоянно направлен именно на разъяснение и более глубокое понимание самих процессов понимания, на выявление тех принципов и обстоятельств, благодаря которым оно достигается.

«Ни одно явление природы, — писал советский филолог М. Бахтин, — не имеет «значения», только знаки (в том числе слова) имеют значения. Поэтому всякое изучение знаков, по какому бы направлению оно дальше ни пошло, обязательно начинается с понимания».

Подсчитано, что с того момента, как человек обрел дар речи, все люди Земли произнесли 1015 слов. Число всех возможных расстановок фигур на шахматной доске намного грандиознее — оно достигает 10125! Много или мало сказано людьми?

Колоссально много! Ситуация речевого общения повторялась изо дня в день миллиарды и миллиарды раз. Принципы общения и достижения благодаря ему понимания складывались стихийно. В результате постоянного повторения они пронизали все сознание человека, сделались по преимуществу автоматическими, стали одним из самых глубоко укорененных его свойств. Каждым отдельным человеком эти принципы усваиваются стихийно и неосознанно вместе с усвоением и употреблением им языка. Точнее говоря, само усвоение и употребление языка как раз и означает неосознаваемое применение этих принципов.

Бесконечная повторяемость общения, укорененность его принципов в глубинах языка и человеческого сознания и создают иллюзию обычности, естественности и простоты употребления языка для целей коммуникации.

Однако «обычное» далеко не всегда самое очевидное и самое простое. Скорее наоборот. За тем, что встречается постоянно и мимо чего большинство проходит без особого интереса, нередко как раз и скрываются по-настоящему глубокие вопросы. Особенно это верно в случае социальных явлений. Чтобы стать обыденным и примелькаться, такое явление должно иметь, как правило, долгую историю, встречаться на каждом шагу и войти во все поры жизни общества. Оно должно стать неотъемлемой характеристикой этой жизни, лечь в самый ее фундамент.

Такой обыденностью являются, например, товарные отношения при капитализме. Товар здесь — массовидный, элементарный и как бы сам собою разумеющийся объект. Но в нем, как показал К. Маркс, содержатся в зародыше все основные противоречия этого строя, и чтобы выявить это, необходим глубокий и детальный анализ всей экономической структуры капиталистического общества.

Аналогично обстоит дело и с пониманием. Подобно товару, понимание обыденно и массовидно. Но чтобы проанализировать его действительно всесторонне, надо вскрыть самые глубокие принципы и противоречия всей человеческой коммуникации. Понять понимание — значит понять, чем является сама коммуникация. И может оказаться, что, уяснив те трудности, с которыми неразрывно сопряжено понимание, мы удивимся как раз тому, что оно вообще возможно и достижимо.

Уже самые простые примеры коммуникации, подобные приведенным выше, говорят о сложности и многоаспектности проблемы понимания.

Люди разговаривают на разных языках. В конце прошлого века считалось, что этих стихийно сложившихся языков около трех тысяч. Сейчас их насчитывают уже порядка восьми тысяч: во многом изменились представления о том, какие языки являются разными. Такое обилие «иностранных» языков, конечно же, не способствует достижению взаимопонимания.

В одном и том же языке слова используются то в прямом, то в некотором переносном значении, нередко не имеющим с прямым даже отдаленного сходства. У редкого слова, подобно «барсуку», только одно значение. Подавляющее же большинство слов многозначно и имеет целые семейства значений. Какое именно из нескольких значений слова имеется в виду, определяется только той конкретной ситуацией, в которой используется слово, его контекстом. Никакие словари или учебники не способны исчерпать даже ничтожную часть всех тех контекстов или окружений слова, которые могут встретиться в жизни.

Нередко контекст таков, что из него «вычитывается» и «понимается» совсем не то, о чем говорят сами слова.

Можно понимать тех, кого давно уже нет в живых. В чем, собственно, заключается «общение» с ними, ведущее к пониманию? Ведь понимание всегда диалогично, всегда требует наличия «собеседников».

Существуют, как кажется, какие-то простые и доступные каждому принципы общения и понимания. Нов чем они состоят? Вряд ли кто ответит на этот вопрос и назовет хотя бы один безусловный принцип, гарантирующий понимание.

Указание на многочисленные трудности, связанные с пониманием, само, конечно, должно быть правильно понято. Речь идет не о необходимости какого-то специального доказательства того, что понимание возможно. Разумеется, оно возможно, и каждый из нас является свидетелем этого на каждом шагу. Но, отправляясь от реального и внешне простого факта, надо объяснить, каким образом оно достигается. Какие имеет разновидности или уровни? Что способствует и что препятствует его достижению?

И, задумываясь над этими вопросами, не следует заранее предполагать, что ответы на них лежат близко к поверхности.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.