I

I

Ж.-Б. Сэй выпускает в свет свой Трактат по политической экономии в такое время, когда налагавшиеся на торговлю всякого рода путы и запрещения стали орудием борьбы в руках правительства[1228]. Поэтому он энергично выступает против вмешательства государства во всех случаях, когда оно идет во вред «естественному ходу вещей»[1229]. Когда государство само становится производителем, оно обязательно, говорит Ж.-Б. Сэй, будет дурным мануфактуристом, негоциантом[1230] и пр. «Ничем не замечательное правление кардинала Флери, – прибавляет он в часто цитируемом отрывке, – доказывает, что глава государства делает много хорошего уже тем, что не делает ничего дурного»[1231]. Ж.-Б. Сэй отмечает, кроме того, опасность, вытекающую из роста налогов, обусловленного образованием «ненормальных и смешных политических механизмов»[1232]. Все это чистый дух Адама Смита.

Но подсказывая эти протесты, дух Адама Смита внушает Ж.-Б. Сэю и те ухищрения, которыми он облекает свою мысль. Он допускает, например, что государство, устанавливая премии и разного рода поощрения, оказывает производителям услугу. Основание Альфортской школы, опытной фермы в Рамбулье и разведение мериносов он называет в одном месте «истинными благодеяниями»[1233]. Он признает за государством право производить крупные общественные предприятия, сооружать дороги, мосты, каналы, порты[1234]. Он не отвергает, наконец, что государство имеет право распространять «элементарное» и «высшее» образование[1235], хотя и смотрит на созданный Наполеоном университет как на «убыточное для родителей и отяготительное для наставников средство снабдить государственную власть исключительной привилегией обучения юношества»[1236]. Следовательно, для Ж.-Б. Сэя государство не является «язвой», которую нужно искоренить. По словам ученого экономиста, исследовавшего этот вопрос[1237], ему приписали выражение, которого нет в его сочинениях. И в этом нет ничего удивительного, потому что идея, заключающаяся в этом выражении, кажется чуждой Ж.-Б. Сэю.

Росси[1238], менее внимательный к фактам и более занятый теорией, повторяет, как верный ученик Адама Смита, об явных и тайных опасностях, которыми грозит вмешательство государства. Но когда ему приходится спросить себя о том, что такое государство и чем оно должно быть, он далеко не отвечает, подобно Бастиа: «ничто».

Государство, говорит Росси, не является результатом «соглашения», которое могло «быть или не быть». В таком положении находятся «торговые общества, военные или ученые корпорации». Государство, подобно семье, имеет «свою индивидуальность, свои права и обязанности». И, продолжая свой анализ, Росси определяет «цель» государства, а также средства, которыми оно располагает для ее достижения. Государство имеет целью обеспечить человеческому роду «не только материальное благополучие, но и нравственное совершенствование»[1239]. В другом месте Росси говорит о «миссии» государства, которая, по его мнению, не ограничивается «противодействием кровавой борьбе частных интересов и покровительством каждой индивидуальности», но «гораздо возвышеннее»[1240]. Поэтому государство вправе требовать «известного духовного воспитания, подобно тому, как оно требует одежды и приличного вида для тела»[1241].

Не нужно особенно настаивать на выражениях этого отрывка, чтобы показать, что Росси является не столько ортодоксальным экономистом, сколько предшественником теории «миссий государства».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.