Древнегреческая философия периода эллинизма

Философские взгляды периода эллинизма отразились в таких школах и течениях, как стоицизм, эпикуреизм, скептицизм, неоплатонизм. Представители этих школ обосновывают не гражданскую активность и добродетель, как это было в учениях Платона и Аристотеля, а личное спасение и невозмутимость души как жизненный идеал отдельного человека. Отсюда – отказ от разработки фундаментальных проблем философии (воспроизведение физических идей Гераклита – стоиками, Демокрита – Эпикурейцами и т. д.). В их учениях явно преобладает этическая проблематика, разработка которой направлена в первую очередь на достижение «атараксии» – невозмутимости. Личностная, психологическая сфера интересов становится доминирующей, а философия начинает рассматриваться как средство утешения и наставления в жизни. Такой крен философской мысли в сторону этики был обусловлен нарастающим кризисом общественно-политической организации древнегреческого общества. Что еще оставалось делать в условиях социальной нестабильности, крушения полиса (а вместе с ним легко обозримого и регулируемого общественного порядка) и нарастания хаоса, неуправляемых социальных конфликтов, политического деспотизма и мелкого тиранства? Правда, пути предлагались разные: следование судьбе и долгу (стоики), стремление к удовольствию (эпикурейцы), воздержание от суждений (скептики).

Стоицизм. Стоики – последователи философской школы Стой (школа получила такое название по своему месторасположению). Школа стоиков основана философом Зеноном из Китиона около 300 г. до н. э. Зенон заложил основы стоицизма, но своим завершением и систематизацией стоицизм обязан последователю Зенона Хрисиппу (281/277-208/205 гг. до н. э.). В Древнем Риме популярными стоиками были философ Сенека (ок. 5 г. до н. э. – 65 г. н. э.), его ученик Эпиктет и римский император Марк Аврелий (121 180 гг. н. э.).

Зенон из Китиона

Хриснип

Сенека

Марк Аврелии

Стоики подчеркивали нравственно-практическую ориентацию философии, призванной, по их мнению, научить человека правильно и достойно жить. При этом они исходили из представления о предопределенности всего существующего. Все события, происходящие в природе и обществе, подчинены строжайшей закономерности, которая выступает как неотвратимая необходимость. Все в мире жестко детерминировано. Бог также подчинен необходимости, точнее, он есть сама необходимость. Отсюда глубокий фатализм (вера в неотвратимость судьбы, предопределение) в мировоззрении стоиков. Человек, согласно им, ничего не может изменить в порядке вещей. Сенека писал, что мы не можем изменить строя вещей. Пусть человек считает, что все случившееся так и должно было случиться, мужественно перенося удары судьбы.

Но хотя человек и не в состоянии воспрепятствовать ходу вещей и событий, он может выработать надлежащее отношение к ним, их оценку. Оценка вещей и событий, справедливо считают стоики, всегда остается в нашей власти, а Это самое главное. Мы не можем овладеть внешними обстоятельствами, но мы можем и должны овладеть собой. Счастье человека находится внутри него и не зависит от внешнего хода событий. Человек должен правильно сориентировать себя, закалить свою волю так, чтобы самому противопоставить свою субъективность, свое «Я» потоку событий. Такова этическая программа стоиков.

Овладеть собой – это значит отказаться от тех благ, достижение которых не вполне зависит от человека, т. е. отказаться от внешних благ и стремиться к достижению прежде всего благ внутренних. Иметь всеэто значит отказаться от всего, и, кто понял это, является поистине мудрецом.

Считая, что добродетель и только она одна является необходимым и достаточным условием счастья, стоики отождествили счастье с добродетелью и признали ее высшим, а стало быть, и единственным истинным благом.

Однако морализм составляет лишь одну сторону этики стоиков. Другую сторону их этической системы составляет культ природы. Природа, с их точки зрения, является разумной, гармоничной, божественной. А если это так, то высшим совершенством человека является включение в эту универсальную гармонию, ибо «единому закону подчиняется вся природа, не исключая и человека». Поэтому жизнь в согласии с природой в то же время есть жизнь в соответствии с разумом, она является жизнью добродетельной и свободной, ибо свободная жизнь есть жизнь в соответствии со своей природой.

Жизнь, согласная с природой, разумная, счастливая, добродетельная, свободная – это для стоиков одно и то же. Их идеалом является мудрец, т. е. человек разумный, добродетельный и вследствие этого счастливый, свободный и богатый, поскольку имеет то, что поистине ценно. Противоположностью мудреца является безумец – порочный и несчастный, нуждающийся и несвободный.

Сама добродетель выступает в различных формах, но является по существу единой и неделимой. Мужество, щедрость, справедливость – все это лишь частные формы проявления единой добродетели. Эта добродетель выступает как единое благо, которое является самодовлеющим, поскольку ничего, кроме добродетели, не требуется для счастья и совершенства.

Все, кроме добродетели и ее противоположности – порока, безразлично: богатство, сила, красота и даже здоровье и жизнь. Все это не является необходимым для счастья, и отсутствие этих свойств не может сделать мудрого человека несчастным. Безразличие мудреца к этим внешним ценностям, отсутствие зависти и жажды приобретения делают его свободным.

В то же время безразличные вещи выступают как предметы человеческой деятельности, составляют ее материал. Поэтому, не будучи сами по себе благами, они могут быть использованы как средства достижения добра и зла и в данном смысле приобретают определенную ценность. В связи с этим возникает основа для разумного выбора и формирования правил оперирования безразличными предметами. Стоики разрабатывают иерархию ценностей безразличных вещей: 1) духовные ценности (талант, память, живость воображения и др.); 2) телесные ценности (здоровье, красота, даже сама жизнь); 3) внешние ценности (благородство происхождения, признание, уважение окружающих, богатство). Это ценности, от которых не следует отказываться, пока они не мешают достижению истинной добродетели, но ни в коем случае не следует полагать их в качестве цели (сравните с киниками, которые более радикальны, поскольку отбрасывают все, что не есть истинное благо).

Благо стоики сводят к четырем основным добродетелям, или достоинствам: благоразумию, умеренности, справедливости и мужеству. Зло – противоположный им порок и включает неразумие, необузданность, несправедливость и трусость.

Зло для стоиков есть жизнь вопреки добродетели, природе и разуму. Источником зла являются страсти, которые рассматриваются как влечения, переходящие меру и выходящие из подчинения логосу. Как бегун не может остановиться сразу и проскакивает цель, так влечение может проскочить пределы логоса и превратиться в неразумную страсть.

Основных страстей четыре: вожделение, удовольствие, печаль и страх. Две первые вытекают из стремления к ложному благу, две последние – из отвращения от ложного зла. Модификация этих основных страстей образует множество производных. Так, например, печаль – наихудшая, с точки зрения стоиков, страсть – порождает зависть (печаль от чужого благополучия), ревность (печаль от того, что другой владеет тем, чем ты сам хочешь владеть), недоброжелательность (печаль от того, что другой владеет тем же, что и ты) и др. Страсть должна быть вытеснена разумом, так как врач должен в отношении к больному руководствоваться только разумом, а не состраданием и причинять боль, если этого требует цель. Мудрость должна означать «апатию», т. е. бесстрастность, полное устранение страсти в отличие от «метропатии» Аристотеля, предлагавшего умерить страсть, свести ее к «середине».

Этика стоиков сурова, но оптимистична. Человек, по их мнению, способен стать свободным. Правда, от него зависит только духовная свобода. Остальное не в его власти и не в его силах. Угнетенный раб, если он стойко, мужественно переносит невзгоды, относится к ним безразлично и равнодушно, может стать духовно свободнее своего господина, являющегося рабом собственности и своих страстей. Истинная свобода заключается лишь во внутренней, духовной независимости человека, и чтобы обрести такую свободу, человек не должен желать того, что не находится в его власти.

Большой интерес представляет этика общественной жизни стоиков. Разумное поведение человека, согласно им, обеспечивает гармонию между индивидом и обществом. Это происходит потому, что разум в системе стоиков выступает не как индивидуальный разум отдельного человека, а как мировое, космическое явление.

Личностные интересы человека, если они разумны, одновременно выступают и как общественные. В то же время человек принадлежит к общественным группам различной степени общности и имеет по отношению к каждой из них определенные обязанности. Эти обязанности охватывают его как ряд все увеличивающихся концентрических окружностей: собственное тело, родственники, товарищи, народ. Самый широкий круг охватывает общечеловеческие обязанности. Отсюда возникает ряд подчиненности менее широких обязанностей более широким и необходимость выполнять частные обязательства в той мере, в которой они не противоречат общим, т. е. в случае необходимости надо подчинять национальное общечеловеческому, родовое национальному, личное родовому. Такой «космополитизм» стоиков доходил до требования уничтожить государственные границы, уравнять в правах эллинов и варваров и пр.

Этические воззрения стоицизма оказали огромное влияние на дальнейшее развитие философской мысли. Стоический идеал мудреца как духовно свободного человека, безропотно сносящего удары судьбы, сдерживающего свои страсти, всегда хладнокровного и привыкшего к страданиям, способного к любви и всепрощению, был полностью воспринят христианством.

Эпикуреизм. Эпикуреизм – философское направление, основанное древнегреческим философом Эпикуром (341–270 гг. до н. э.), а в римской культуре представленное Титом Лукрецием Каром (около 99–55 гг. до н. э.). Эпикур создал школу в Афинах, известную под названием «Сад Эпикура». Главное в его учении – этика поведения человека. При этом речь шла об отдельном индивиде, а не об обществе, общественная организация (союз) не является, с точки зрения Эпикура, высшей целью, но только средством достижения благополучия индивида.

Эпикур

Тит Лукреций Кар

Методологической предпосылкой этики в эпикурействе явилась атомистическая натурфилософия Демокрита.

В отличие от стоической, эпикурейская этика гедонистична (от греч. hedone – удовольствие); достижению счастья эпикурейство придавало значение главной цели жизни. Счастье Эпикур определяет просто и без затей. Счастье – это непосредственное чувство удовольствия, а несчастье – ощущение страдания. Причем отсутствие страдания уже ощущается как удовольствие, поэтому даже такое состояние человека, когда не происходит ничего хорошего, но и ничего плохого, уже приятно. Сам процесс жизни, жизнь как таковая уже есть радость. Радость естественная и врожденная, которую даже не надо искать, поскольку мы постоянно имеем ее в себе. Было бы тело здорово да душа спокойна, и жизнь будет наслаждением.

Эпикуреизм выливается в своеобразный культ жизни, а эпикурейцы образуют нечто вроде секты почитателей жизни. Жизнь есть единственное благо, которым мы располагаем, но это благо преходяще, поскольку человек смертен. Следовательно, необходимо ценить это благо и пользоваться им теперь, ибо его нельзя отложить на потом, на будущее. Таким образом, этическая программа эпикурейцев есть программа текущей минуты. Однако не следует упрощенно представлять эпикурейство как учение, благословляющее удовлетворение низменных инстинктов человека. «Когда мы говорим, что наслаждение есть конечная цель, то мы разумеем отнюдь не наслаждения распутства или чувственности, как полагают те, кто не знают, не разделяют или плохо понимают наше учение, – нет, мы разумеем свободу от страданий тела и от смятений души. Ибо не бесконечные попойки и праздники, и наслаждение мальчиками и женщинами или рыбным столом и прочими радостями роскошного пира делают нашу жизнь сладкою, а только трезвые рассуждения, исследующие причины всякого нашего предпочтения и избегания и изгоняющие мнения, поселяющие великую тревогу в душе»[69], – поясняет свою позицию Эпикур в «Письме Менокею». Поэтому, хотя и не возбраняется удовлетворение желаний, но подлинное благо достигается в избавлении от страданий, а не в погоне за удовольствиями, и наибольшее наслаждение испытывает тот, кто имеет минимум потребностей.

Действительно длительными и прочными, с точки зрения Эпикура, могут быть только духовные наслаждения и блага: знание, дружба. «Мудрец, питаясь хлебом и водою, состязается в блаженстве с Зевсом». «Блажен тот, кто удаляется от мира без ненависти, прижимает к груди друга и наслаждается с ним». Высшей формой блаженства, по Эпикуру, является состояние полного душевного покоя – невозмутимость, отрешенность от всех проблем этого мира – атараксия. В этом смысле атараксия Эпикура родственна буддийской нирване, а его идеал мудрого человека в какой-то мере сродни буддийскому идеалу мудреца. Согласно Эпикуру, разум выступает необходимым условием счастья. Разум нужен, с одной стороны, для обеспечения выбора удовольствий, а с другой – для устранения предрассудков и химер, пугающих человека и разрушающих его счастье. Сильнейший страх порождают представления о всемогущих богах и ожидание смерти. Но, может быть, это пустые страхи? Чтобы выяснить это, следует изучить природу мира (для этого Эпикуру и нужны физические исследования), а чтобы изучить ее, нужно подготовить разум (логику). Таким образом, физика и логика выполняют в системе Эпикура исключительно служебную роль.

Цель физического исследования – успокоить человека, показать, что в природе нет ничего такого, чего стоило бы бояться. Эпикур принимает за основу демокритовское представление о мире. Мир, согласно Эпикуру, сугубо материален, в нем нет ничего помимо материи и пустого пространства. Все изменения в мире происходят в силу необходимости, имеют причину, но не направлены к какой бы то ни было конечной цели.

В итоге этических рассуждений Эпикур приходит к выводу: мировой процесс осуществляется согласно естественному закону, не требуя какого-либо вмешательства всемогущих богов. И хотя Эпикур не доходит до полного отрицания богов, он отводит им роль всего лишь зрителей, которых не следует бояться, поскольку их вмешательство в судьбы мира и человека не нужно и невозможно.

Следует подчеркнуть, что натурфилософия Эпикура – высший этап развития атомистического учения Древней Греции. Принимая исходные положения атомистики Демокрита, Эпикур стремится доказать, что признаваемое им учение Демокрита о причинной необходимости всех явлений природы не должно вести к выводам о невозможности для человека свободы. В рамках необходимости должен быть указан и путь к свободе.

Руководимый этой мыслью, Эпикур перерабатывает атомистическую теорию Демокрита. Если у Демокрита движение атомов в пустоте вызывается механической внешней необходимостью, то Эпикур полагает, что движение это обусловлено внутренним свойством атома – его тяжестью, которая наряду с формой, положением и порядком становится важным объективным внутренним определением атома. Вследствие этих своих внутренних особенностей атомы при движении способны самопроизвольно отклоняться на небольшой угол по отношению к первоначальному – прямолинейному пути движения и, таким образом, переходят с прямолинейных путей на криволинейные. Идея о самопроизвольном отклонении атомов – оригинальный вклад Эпикура в атомистику. Именно это самодвижение (отклонение атомов) Эпикур истолковал как необходимое условие свободы человека.

Далее, Эпикур был убежден, что душа, поскольку она является действительной и действующей, должна быть телесной. Она представляет собой тонкую материю, распределенную по всему телу наподобие тепла. Эта телесная душа является смертной, ее бытие прекращается вместе с физической смертью тела. Понявший это избавляется от страха смерти, поскольку смерть не предполагает перспективы страдания. «Смерть ни в коем случае не должна внушать нам страх, поскольку пока мы живем, смерти нет, а после смерти не будет нас!»

Четыре страха беспокоят человека и делают его несчастным: 1) страх невозможности достижения счастья; 2) страх невозможности избежать страдания; 3) страх перед всемогущими богами; 4) страх смерти. Этика Эпикура призвана освободить человека от двух первых, а его физика и психология – от двух последних страхов.

В эпикуровском мире нет высших сил, определяющих судьбу человека. Никто не может помешать ему достичь счастья, но никто и не поможет ему в этом. Следовательно, достижение счастья целиком зависит от самого человека, ему некого благодарить за его достижение и некого проклинать за свои несчастья, кроме самого себя. Человек полностью ответствен за свою судьбу.

Логика, согласно Эпикуру, должна помочь в достижении счастья. Поэтому теория понятий, силлогизмы, выводы, определения и классификация – все, что составляет традиционный предмет логики, Эпикура не интересует. Единственное, что для него важно, – умение различать истину и ложь. Такую логику Эпикур называл каноникой (от греч. капой – мера, критерий). За основание различения принимается чувственное восприятие. Всякое непосредственное восприятие истинно, даже сон или галлюцинация. Ложь и заблуждение становятся возможными на уровне суждения, которое является связующим звеном между образом и предметом.

Эпикуреизм по существу представляет собой этику, которая признает благо целиком зависящим от человека, сравнительно легко достижимым и состоящим в спокойной и невозмутимой жизни.

Оригинальны суждения Эпикура о потребностях и желаниях людей. Есть три вида желаний: 1) естественные и необходимые для жизни; 2) естественные, но для жизни не необходимые; 3) не необходимые для жизни и не естественные. Мудрец стремится только к первым и воздерживается от остальных. Результат такого воздержания – полная невозмутимость, или безмятежность, которая и есть счастье философа.

Скептицизм. В конце IV в. до н. э. в греческой философии формируется еще одно, менее распространенное по сравнению с предшествующими, философское направление – скептицизм. Его основателем был Пиррон из Элиды (ок. 360–270 гг. до н. э.). Он, так же как и Сократ, излагал свои идеи лишь в устной форме и не оставил после себя ни одного произведения. Поэтому сведения об идеях Пиррона мы черпаем прежде всего из работ его наиболее выдающихся последователей – Тимона (ок. 320–230 гг. до н. э.) и Секста Эмпирика – древнеримского философа, жившего в III в. н. э.

Пиррон завоевал большую популярность у жителей г. Элиды, которые из уважения к нему освободили всех философов от налогов, а его самого избрали высшим жрецом города.

Согласно Пиррону, философ – это человек, который стремится к счастью. Счастье же может состоять только в невозмутимом спокойствии и в отсутствии страданий. Желающий достигнуть счастья должен ответить на три вопроса: 1) каковы свойства вещей? 2) как мы должны к ним относиться? 3) какую выгоду получим мы из нашего к ним отношения?

На первый вопрос мы не можем дать никакого ответа: ни о чем нельзя утверждать определенно, что оно существует. Поэтому о любом способе познания нельзя сказать, истинный он или ложный, так как всякому утверждению о любом предмете может быть с равным правом противопоставлено противоречащее ему утверждение.

Из невозможности однозначных утверждений о предметах Пиррон выводил ответ на второй вопрос: истинно философский способ отношения к вещам состоит в воздержании от каких бы то ни было суждений о них. Ответом на второй вопрос определяется, по Пиррону, и ответ на третий вопрос: выгодой, проистекающей из воздержания от всяких суждений, будет невозмутимость, или безмятежность? Именно в ней скептицизм видит высшую ступень возможного для философа блаженства.

Возможность высказать по поводу одного и того же предмета несколько различных, но равно обоснованных суждений составила основание учения равносильности суждений. Ни одно суждение не является логически более сильным, чем другое, каждому суждению можно противопоставить равносильное, но противоположное суждение.

В дальнейшем, опираясь на учение о равносильности суждений, скептики выработали специальные аргументы, направленные на опровержение всякого суждения и, следовательно, на отрицание возможности познания мира. Эти аргументы назывались «тропами». Их было десять, но все они сводятся к двум:

1) восприятие даже одного и того же предмета зависит от многочисленных условий наблюдения и может быть различным, а следовательно, оно относительно;

2) восприятие даже одного и того же человека зависит от его состояния и также является относительным.

Поскольку у нас нет оснований предпочитать какое-то одно из наблюдений другому, все они равноценны, т. е. равно бессмысленны и не дают нам такого знания, которое мы могли бы считать единственно верным (истинным).

Понятие также не способно дать нам знание. Понятие относится к качеству предмета и охватывает множество единичных предметов. Но это невозможно, ибо тогда предмет, охватываемый понятием «дерево», должен был бы быть одновременно и каштаном, и платаном, и следовательно, нет ни одного предмета, который соответствовал бы какому-нибудь понятию, и познание через понятия также оказывается невозможным.

Таким образом, ни чувственное восприятие, ни понятийное мышление, ни логические рассуждения не могут обеспечить нам достоверное знание. Оно недостижимо ни непосредственно, ни опосредованно, поэтому мы обречены иметь дело со множеством противоречивых утверждений, не имея основания для различения истинных суждений и ложных.

Внешний критерий здесь также не поможет. Ибо он необходимо должен быть выражен в суждении, которое для своего утверждения потребовало бы своего критерия, и т. д.

А поскольку наши суждения выступают как основание для действий, то следствием воздержания от суждения является воздержание от действия (атараксия), которое и обеспечивает мудрецу покой и счастье. Но полная атараксия является скорее идеалом, чем реальной программой, ибо невозможно жить в полном бездействии. Поэтому, если уж не удается воздержаться от действия, следует поступать в соответствии с природой и обычаем. Истина недостижима, но для руководства в практической жизни достаточно правдоподобия. Истинного знания нет и не может быть, в лучшем случае оно может быть только правдоподобным, но для практических целей такого знания достаточно. Поэтому задачу познания скептики видели не в установлении истины, а в избавлении от лжи.

Исходя из принципа «ничего не утверждать», подкрепленного «тропами», скептики отвергали любые попытки познания причин и отбрасывали любые доказательства. В отличие от стоической и эпикурейской философии, в которых достижение счастья необходимо предполагало познание явлений и законов природы, т. е. познание вещей, философия скептицизма отказывается от этого познания.

Скептики не создали собственной системы, да и не находили это нужным. Считая всех других философов догматиками, или «утверждающими», они видели свою задачу в критике существующих систем и называли себя воздерживающимися от суждения или «критикующими» (скептиками).

Хотя скептицизм во многом правильно подмечал реальные сложности и противоречия человеческого познания, его основной чертой был, однако, отказ от принципиальной возможности адекватного отражения действительности, т. е. агностицизм.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.