§ 35.  Cogito  в  качестве „акта".  Модификация  в направлении неактуальности

§35.  Cogito  в  качестве „акта".  Модификация  в направлении неактуальности

Гуссерль начинает процесс трансляции махаянской концепции в плоскость европейского дискурса. Поток обусловленного прошлыми деяниями сознания, независящий от бодрствующего ныне субъекта, но предпосланный его активности, рассматривается Гуссерлем просто как поток переживаний, без связи с концепцией следов кармы. Он берёт его с позиции ныне бодрствующего субъекта, как его же «неактуальное сознание», которое присутствует как фон и отличается от акта сознавания. Последний подобен лучу света выхватывающему одну вещь из полумрака комнаты, наполненной многими другими вещами, которые тоже существуют в сознании, но потенциально:

«для всех подобных переживаний верно то, что актуальные из их числа окружаются „ореолом" неактуальных; поток переживаний не может состоять из сплошных актуальностей».

Так что в результате, исчезает бытие сознания во времени и, соответственно связь прошлого, настоящего и будущего, как у буддистов. У Гуссерля сознание берётся одномоментно, в отнесении к агенту, к его одномоментному акту сознания. Так что получается два модуса сознания – потенциальный и актуальный:

«от сущности всех подобных переживаний неотделима замечательная модификация: таковая переводит сознание, находившееся в модусе актуальной обращенности, в сознание в модусе неактуальности, и наоборот».

Для дальнейшего понимания важно заметить себе характер Гуссерлианского агента сознания; характер «сознающего Я». Гуссерль пишет:

«Бодрствующее Я мы можем определить как то, которое в пределах своего потока переживания непрерывно осуществляет сознавание в специфической форме cogito».

Атрибутив «специфическое» является здесь говорящим. Вопрос: было ли cogito Декарта специфическим или универсальным? Сознавание Гуссерля в ткани бытия сознания явно выделяется, как нечто особое. Именно, как познавание естествоиспытателя, выбравшего в качестве испытуемого естества собственные психические содержания. Это особая разновидность второй навигации ума (по Платону), отличающаяся от первой навигации обыденного сознания.

Содержание следующих двух параграфов: «§ 36 Интенциональное переживание. Переживание вообще» и «§ 37 „Направленность-на" чистого Я в cogito и схватывающее принятие к сведению», - задолго до Гуссерля схвачено народом в поговорке: рыбаки ловили рыбу, а поймали рака. То есть в акте ловли содержанием сознания рыбаков была рыба, но фактически они ловили рака. Так вот, рыба – это интенциональный объект, уже присутствующий в сознании до акта осознавания чего-либо. Аналогично, когда генуэзцы привезли китайскому астроному телескоп, то он направил его на луну, ожидая увидеть лунного зайца, но увидел горы и кратеры. Здесь лунный заяц – интенциональный объект, сущий в сознании китайского астронома. Другими словами, интенциональный объект есть обнаружение того apriori, которое присутствует в любом акте сознания.

Но предоставим слово самому Гуссерлю: «от сущности любого актуального cogito неотделимо то, что оно есть сознание чего-либо»; «переживания с такими существенными свойствами называются также „интенциональными переживаниями"»; «поскольку же они суть сознавания чего-либо, говорится, что они „интенсионально сопряжены" с этим чего-либо»; «при этом речь не идет о сопряжении чего-либо психологически-происходящего — именуемого переживанием — с неким иным реальным бытием по имени „предмет", или же о каком-либо психологическом сочетании того и другого, какое имело бы место в объективной действительности. Напротив, речь идет о переживаниях исключительно по сущности их…»; «если интенциональное переживание актуально, т. е. осуществлено по способу cogito, то в нем субъект „направляет" себя на интенциональный объект. От самого же cogito неотделим имманентный ему „взгляд-на" объект, взгляд, который с другой стороны изливается из „Я", так что никогда не может быть так, чтобы его не было…»; «интенциональный объект сознания, — если брать его как полный коррелят последнего, — отнюдь не то же самое, что схватываемый объект» (сиречь ценимая и чаемая рыбаком рыба вовсе не то же самое что пойманный им ненужный рак); «интенциональный объект, ценное, радостное, любимое, чаемое как таковое…»; «быть обращенным к чему-либо в оценивании еще не значит обладать ценностью в качестве предмета»; «во всех актах, подобных оценивающим, мы обладаем интенциональным объектом в двояком смысле: нам необходимо различать просто „что-то" и полный интенциональный объект и соответственно тому двоякую интенцию, двоякую обращенность-к: если в акте оценивания мы направлены на что-то, то это направление на что-то есть внимание к этому и схватывание его; при этом же мы направлены также и на ценность — но только не по способу схватывания. Модусом „актуальность" обладает не только представление чего-либо, но и обнимающее его оценивание». «Во всяком акте царит один из модусов внимательности. Однако, если таковой не сводится к простому сознанию чего-либо, если в таком сознании фундируется еще и дальнейшее, „выражающее свое отношение" к этому чему-то сознание, это что-то и полный интенциональный объект (например, „что-то" и „ценность") расходятся между собой».

Думается, невозможно на опыте вычленить простое «что-то» из «полного интенционального объекта». Это чисто дидактическая аналитика. Онтологически можно говорить только о «полном интенциональном объекте», в котором неустранимо представлено «Я» того индивидуального сознания, которому принадлежит этот «объект». Но, почитаем дальше.