IV.

IV.

Вкратце мы хотели бы осветить свою позицию по отношению к основным проблемам, которые в ходе исторического развития логики были связаны с негативным суждением, и вместе с тем еще раз остановиться на наиболее важных результатах, полученных нами. Часто обсуждался вопрос о месте негации. Является ли она «реальным отношением» или же чем-то «только субъективным»? На столь многозначные вопросы нельзя ответить одним предложением. Если речь здесь идет о том, следует ли искать негацию на «стороне сознания» или на предметной стороне, то можно сказать: о негации можно говорить применительно и к той, и к другой стороне. В области сопровождающегося познанием убеждения имеет место неверие, то есть негативное убеждение, а в области утверждения имеет место функция негации. И то, и другое «субъективно», поскольку находится на стороне сознания. Но наряду с негативным неверием мы находим позитивную веру в негативное, в негативные положения дел; и точно так же при осуществлении функции негации конституируются негативные положения дел, к которым относятся утверждения. Здесь мы, очевидно, имеем негативность на стороне предмета суждения, которая в этой мере «объективна».

Но речь о предполагаемой субъективности негации имеет еще и совершенно иной смысл, который часто не отделяется от первого. Даже если признать, что негативное может функционировать в качестве предметного коррелята убеждения или утверждения, то можно, тем не менее, сказать, что это негативное не есть «реальное», что оно – даже не находясь на стороне сознания – все же есть нечто по своей сути зависимое от сознания и потому не обладающее объективным бытием. Но такое мнение мы должны со всей отчетливостью отклонить. Конечно, в негативном суждении не полагается никаких реальных «отношений», но их нет и в случае позитивного суждения. Позитивные и негативные суждения относятся, напротив, к положениям дел. Эти положения дел распадаются на позитивные и негативные, а они, в свою очередь, на те, что наличествуют, и те, что не наличествуют. Если положение дел наличествует, то его наличие независимо ни от какого сознания; нет никакого основания считать именно негативные положения дел зависимыми от сознания. Вообще отрицать объективное наличие положений дел означает занимать абсурдную точку зрения абсолютного теоретико-познавательного скептицизма; ибо положения дел суть то, что познается, и то, относительно чего выносится суждение. Если не разделять этот скептицизм, то наличия нельзя оспаривать и у негативных положений дел. Объективное наличие тех и других [негативных и позитивных положений дел] закономерно связано между собой, и это в полной мере выражают фундаментальные логические законы: из двух контрадикторных положений дел должно наличествовать либо позитивное, либо негативное. И далее: если позитивное положение дел не наличествует, то с необходимостью наличествует контрадикторно-негативное положение дел.[289]

Вопрос о месте негации является спорным и в другом отношении, отличном от только что рассмотренного. Авторитетные логики утверждают, что негация в суждении затрагивает не связку, а относится к предикату. При этом в суждении «А не есть b» под предикатом понимается не b-бытие, а само b. Такую точку зрения мы считаем совершенно ошибочной. Она совершенно беспомощна в области сопровождающегося познанием убеждения. Когда на основании усмотрения бытия красным розы я познаю, что она не белая, и мое убеждение относится к этому положению дел, то у нас нет вообще никакой функции, никакого «не», которое могло бы быть применено будь-то к предикату, будь-то к связке; мы, напротив, познаем простое негативное положение дел. Только в области утверждения проявляется функция негации; но здесь она относится к «есть», а не к b. Это особенно ясно в том случае, если мы подумаем о тех случаях, где «не» действительно относится к предикату: «А есть не b, но с». Здесь действительно «затрагивается» предикатный элемент, но это затрагивание [Affektion] является устранением, а не негацией.

Если понятно то, что функция негации может относиться только к связке, то нет вообще никакого смысла говорить об ограничительном [limitativen] суждении и о propositiones infinitae.[290] Здесь негативные предметы должны служить в качестве предиката или субъекта позитивного суждения: «роза не красная»; или «некурящие садятся в то купе». В заблуждение здесь вводит языковое выражение. Нет негативного красного цвета или негативных курильщиков. Если мы устраним те языковые сокращения, которые здесь имеют место, то наши суждения будут звучать так: «роза есть нечто не красное (т. е. нечто, что не есть красное)» и «некурящие (т. е. те, кто не курит)…» И в том, и в другом случае нагации подвергаются положения дел, но это такие положения дел, которые сами не утверждаются в соответствующих суждениях, а, находясь на месте субъекта или предиката, получают своеобразную модификацию, которую мы здесь не рассматриваем.

Обратим теперь наше внимание на часто обсуждавшийся со времен Зигварта тезис о тот, что негативное суждение всегда имеет своей предпосылкой действительно вынесенное или предполагаемое в качестве такового позитивное суждение и что оно по своей сути представляет собой не что иное, как отрицание этого позитивного суждения.[291]

Эта точка зрения, как нам кажется, совмещает в себе как правильные, так и неверные наблюдения. Сперва можно вспомнить наше положение о том, что каждое сопровождающееся познанием негативное убеждение и любое сопровождающееся познанием позитивное убеждение в чем-то негативном имеет своей предпосылкой познание позитивного положения дел. Но о предпосылке позитивного суждения здесь говорить нельзя, так как познание позитивного положения дел не есть то же самое, что и убеждение в нем. Можно вспомнить, далее, о том, что и то, и другое – и негативное убеждение, и убеждение в негативном – имеет своей психологической предпосылкой определенную интеллектуальную установку. Но лишь в случае негативного убеждения это убеждение направлено на позитивное положение дел. Кроме того, это может быть как убеждением, то есть суждением о позитивном положении дел, но также и предположением, сомнением и т. п.[292]

Таким образом, тезис о том, что любое негативное суждение предполагает некоторое позитивное суждение, мы должны ограничить одним случаем, который не должен, но может произойти только при негативном убеждении. Напротив того, в этой области мы должны полностью отказаться от той точки зрения, что негативное суждение есть прямо и непосредственно суждение о действительно вынесенном или предполагаемом в качестве такового позитивном суждении.[293] Не к суждению относится негативное убеждение, а к положению дел.

Правда, именно это второе воззрение указывает на то, что при этом ориентируются не столько на сферу убеждения, сколько на сферу утверждения. Там, как мы знаем, действительно есть негативные суждения, которые направлены против контрадикторно-позитивных суждений и отрицают их. Конечно, предметным коррелятом негативного суждения и здесь является негативное положение дел; тем не менее, здесь имеет смысл говорить о том, что негативное суждение предполагает позитивное, против которого оно направлено. При этом мы можем возразить только то, что это относится не к негативному суждению вообще, а лишь к негативному утверждению, а здесь, в свою очередь, исключительно к негативному полемическому утверждению.[294] Простое негативное суждение, как мы видели, не предполагает позитивного суждения, которое оно опровергало бы. Все это играет, кроме того, столь важную роль в случае описания и повествовательного изложения, что было бы совершенно односторонним такое понимание негативного суждения, когда мы вслед за Кантом и многими другими стали бы утверждать, что своеобразная функция негативных суждений заключается «исключительно в том, чтобы предотвращать заблуждение».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.