Заключение . Молодой и зрелый Маркс

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Заключение.

Молодой и зрелый Маркс

Какие же выводы следуют из проведенного выше анализа? Ввиду многоплановости объекта исследования можно с разных сторон подходить и к подытоживанию его рассмотрения (как явления научного, идеологического, психологического и т.д.), а внутри каждого такого подхода – выделять свои аспекты, углы зрения и т.п. Учитывая, что понятием «молодой Маркс» обозначается целый этап в развитии философских и общественно-политических воззрений основоположника научного коммунизма, исторически предшествующий этапу его творческой зрелости, а также то, что в наши дни дебатируется как раз проблема «двух Марксов», и представляется целесообразным подводить итоги под углом зрения именно этой проблемы.

Выдерживает ли проверку тезис буржуазных и ревизионистских марксологов о существовании некой пропасти между молодым и зрелым Марксом? Иначе (резче) говоря: изменил ли зрелый Маркс своей молодости? Этот вопрос имеет несколько граней, которые и следует высветить лучами соответствующих фактов.

Прежде всего, изменил ли Маркс своему первоначальному идеалу человека, своим исходным представлениям о смысле жизни, сформулированным еще в школьном сочинении? В истории мало найдется людей, которые бы всей своей жизнью, полной лишений, гигантского труда и страданий, столь безупречно подтвердили верность своему юношескому идеалу, как это сделал Маркс. Обычно скупой на самохарактеристики, Маркс по завершении первого тома «Капитала» вдруг открылся одному из своих корреспондентов: «Итак, почему же я Вам не отвечал? Потому, что я все время находился на краю могилы. Я должен был поэтому использовать каждый момент, когда я бывал работоспособен, чтобы закончить свое сочинение, которому я принес в жертву здоровье, счастье жизни и семью. Надеюсь, что этого объяснения достаточно. Я смеюсь над так называемыми „практичными“ людьми и их премудростью. Если хочешь быть скотом, можно, конечно, повернуться спиной к мукам человечества и заботиться о своей собственной шкуре. Но я считал бы себя поистине непрактичным, если бы подох, не закончив полностью своей книги, хотя бы только в рукописи» (13, с. 454).

Изменил ли Маркс своим политическим убеждениям? С самого начала став на сторону трудящихся, он в ходе развития своих взглядов пришел на рубеже 1843 – 1844 гг. к открытию исторической миссии пролетариата как класса, призванного освободить человечество от всякого угнетения, и окончательно перешел на позиции этого класса, став коммунистом. В «Экономическо-философских рукописях» дано более глубокое обоснование этих позиций, которое в свою очередь получило дальнейшее развитие в последующих трудах Маркса.

Может быть, он отступил в области философии? Начав как идеалист, Маркс уже в 1843 г. твердо стал на почву материализма. Можно ли ставить ему в упрек, что этот переход представлял собой лишь начало формирования нового типа материализма – материализма диалектического и исторического? Напротив, это одна из великих научных заслуг Маркса. Он не вернулся к идеализму и не свернул в сторону вульгарного материализма, как многие из его современников. Он не отступал, а двигался вперед по пути создания подлинно научного мировоззрения.

Наконец, ни о каком отступлении не может быть речи и в области политической экономии, ибо рукописи 1844 г. отражают лишь самый начальный этап его экономических занятий. Понадобилось еще пятнадцать лет интенсивного труда, чтобы создать «К критике политической экономии», и двадцать три года – прежде чем вышел первый том «Капитала»! Не в этом ли самоотверженном труде, приведшем к фундаментальным открытиям в политической экономии и науке об обществе в целом, а также в логике и теории познания, усматривается «измена идеалам молодости» и «торможение творческих способностей»? Если это измена, то что же тогда последовательность? Если это торможение, то что же тогда творческий взлет гениального ученого?

Таким образом, нет никакой пропасти между молодым и зрелым Марксом. Напротив, есть звенья, прочно связывающие магистральные направления развития взглядов того и другого и образующие единую цепь закономерного перехода от первого ко второму.

Но, может быть, тогда правы те, кто утверждает, что в методологическом отношении зрелый Маркс вообще не отличается от молодого и что «Капитал» есть лишь систематическое изложение тех же принципов, к которым Маркс пришел уже в «Экономическо-философских рукописях»?

Отождествление зрелого Маркса с молодым столь же несостоятельно, как и их противопоставление. По словам Энгельса, Марксу принадлежат два великих открытия в области науки:

открытие закона человеческой истории вообще, состоящего в том, что каждая ступень общественного развития характеризуется прежде всего определенным способом производства,

и открытие прибавочной стоимости как особого закона, свойственного лишь капиталистическому способу производства.

Первое открытие Маркс совершил (вместе с Энгельсом) на завершающем этапе формирования своих взглядов – в «Немецкой идеологии» (1845), а второе – в экономической рукописи 1857 – 1858 гг. Следовательно, уже по одному этому нельзя не видеть существенного отличия зрелого Маркса от молодого.

Диалектика становления целостного учения

Вопрос о соотношении взглядов молодого и зрелого Маркса является пробным камнем для выявления теоретико-методологических позиций самих исследователей этого вопроса, для оценки продуктивности их позиций. Он один из труднейших даже для людей, приемлющих марксизм.

Этот вопрос не поддается решению с помощью абстрактных методологических установок, вроде «симптомального чтения» Л. Альтюссера, которое приводит лишь к выводу, что произведения молодого Маркса не являются марксистскими, во всяком случае, они предшествовали «эпистемологическому разрыву» Маркса с диалектикой Гегеля (см. 116). Возражая против «симптомального чтения» как проявления психоаналитического подхода, неадекватного существу исследуемого вопроса, канадский философ Ж.Г. Менье применяет к его изучению сложную методологию, включающую категории логики, семантики и прагматики. Это позволяет ему сделать ряд тонких наблюдений над творчеством молодого Маркса как динамичной «теоретической практикой», история которой есть «история продолжительных преобразований». Но, увлекаясь анализом «синтаксиса, семантики и прагматики» произведений Маркса, Менье впадает в иного рода упрощения, обнаруживая материализм уже в… гимназическом сочинении Маркса, коль скоро там имеется термин «отношение» (см. 145, с. 19 – 26).

Опыт анализа, представленного в данной книге и резюмируемого в настоящем заключении, свидетельствует прежде всего о том, что решение вопроса о соотношении молодого и зрелого Маркса требует диалектического подхода, учитывающего наличие как связи, так и различия между данными объектами рассмотрения. В самом общем виде этот подход выражается одним словом: «формирование». Не «два Маркса» и пропасть между ними – фальшива уже сама постановка этой проблемы как таковой, – а развитие воззрений молодого Маркса как процесс их формирования в научное мировоззрение, превращения первых во второе – только такая постановка вопроса соответствует действительности, фактам, совокупность которых и была подвергнута нами анализу.

В этом развитии (или превращении) отчетливо выделяются (соответственно основным областям знания, вовлекаемым в процесс формирования нового мировоззрения) основные линии восхождения: от идеализма к материализму, от революционного демократизма к научному коммунизму и т.д. Но это линии не монотонно-гладкого восхождения, а сложные, со своими переломами, резкими подъемами и замедлениями. Иными словами, формирование каждой стороны воззрений Маркса прошло через специфические этапы.

Вместе с тем (и мы обращали на это особое внимание) каждая линия развития существует не изолированно от других, а в тесном и все возрастающем взаимодействии с ними. Наблюдается не параллелизм различных линий, а их частое перекрещивание. Образуются некоторые «узлы», воедино связывающие различные, дотоле обособленные области знания, в силу чего сам процесс формирования взглядов Маркса обретает целостность и различаются этапы эволюции не только отдельных сторон его взглядов, но и его мировоззрения в целом. По мере развития взглядов молодого Маркса указанные «узлы» становятся все более сложными, а взаимодействие между различными областями его взглядов усиливается, выступая в итоге как их синтезирование в качественно новое целое.

Основу перекрещивания и синтезирования различных сторон воззрений Маркса составляет анализ фундаментальных проблем, сама природа которых требует комплексного их рассмотрения. Заслуга основоположников марксизма состояла в том, что из бесчисленного множества проблем и проблемок, всегда мелькающих перед исследователем, они сумели выделить коренные проблемы, поставленные к тому времени всем ходом развития человечества, и установить существенную связь между ними. Разумеется, им это далеко не сразу удалось сделать в адекватной форме, так что в их трудах можно проследить историю не только решения тех или иных проблем, но и самой их постановки. В ходе анализа мы постоянно стремились фиксировать эту сторону развития молодого Маркса, но не будет лишним вновь обратить внимание на некоторые аспекты истории двух проблем – проблемы соотношения общих и частных интересов и проблемы отчуждения[78].

Общие и частные интересы

Факт коренной противоположности между общими и частными интересами был вскрыт социальной мыслью задолго до Маркса. В XVIII – XIX вв. этот факт стал предметом пристального внимания французских материалистов и Гегеля. Младогегельянцы трактовали проблему как противоположность между преобладанием частных интересов в сфере гражданского общества и государством, призванным быть (но вопреки утверждениям Гегеля еще не являющимся таковым) носителем общего интереса. Уже в «Рейнской газете» Маркс конкретизирует эту постановку вопроса, полагая, что подлинным выразителем общих интересов может быть лишь государство как самопредставительство народа. В «Рукописи 1843 года» он обнаруживает, что государство в гораздо большей степени зависит от гражданского общества, нежели влияет на него, и поэтому наблюдающееся отчуждение первого от второго есть необходимое следствие природы гражданского общества. Но само это отчуждение, в свою очередь, подготавливает грядущее свое упразднение. В «Экономическо-философских рукописях» Маркс устанавливает, что противоположность между частными и общими интересами имеет место и в самом гражданском обществе, а государство как раз и зиждется на этом внутреннем противоречии гражданского общества, фактически выступая защитником частных интересов. Наконец, в «Немецкой идеологии» Маркс и Энгельс открывают, что подлинную основу противоположности между общими и частными интересами гражданского общества, а тем самым и всего общества составляет противоположность между общественным способом производства и частной формой присвоения. Только теперь проблема, над которой веками билась социальная мысль, получила свою правильную постановку. Для детальной разработки условий ее решения потребовались еще десятилетия работы над «Капиталом».

Как поступил зрелый Маркс с проблемой отчуждения

Пока Маркс был достаточно далек от правильной постановки проблемы частных и общих интересов, он не придавал решающего значения и тесно связанной с ней (и целым комплексом других) проблеме отчуждения. Фактически эта последняя пробивалась сквозь трактовку многих отдельных вопросов (религия как отчуждение человека в духовной сфере, государство как отчуждение человека в сфере политической, деньги – в материальной сфере), но еще не обнаруживала своего универсального характера. Раздробленность проблемы отчуждения на отдельные вопросы существовала до тех пор, пока Маркс не пришел к пониманию того, что главной сферой отчуждения является труд. Как только это понимание было достигнуто, проблема отчуждения, оказавшись универсальной, в известном смысле выдвинулась на передний план.

При рассмотрении «Экономическо-философских рукописей» мы отмечали, что категория отчужденного труда сыграла важную эвристическую роль, выступив как общетеоретическое основание всех категорий политической экономии и позволив понять последние (в том числе и категорию частной собственности) как абстрактные формы исторически преходящих отношений между людьми в процессе трудовой деятельности. С помощью категории «отчуждение» Маркс мог построить оригинальную и в определенном аспекте сходную с действительностью картину исторического развития человечества, включая перспективы этого развития. Такая общетеоретическая схема помогла ему открыть существование ряда эмпирически реальных форм, в которых объективизировался процесс отчуждения и самоотчуждения человека (таких, как торговля, капитал, деньги и т.д.).

Однако на определенном этапе углубления в анализ эмпирической реальности Маркс столкнулся с тем обстоятельством, что отчуждение как предельно общая категория теряет свою эвристическую ценность для понимания конкретного механизма ряда жизненно значимых процессов. Все больше смущало его и то обстоятельство, что с помощью этой категории не представлялось возможным объяснить само возникновение отчуждения. К концу рукописей 1844 г. у Маркса возникает догадка, что эмпирическую основу исторического прогресса, в том числе возникновения и упразднения отчуждения, следует искать в разделении труда.

В конце августа 1844 г. в Париж приехал Энгельс. Произошла его вторая встреча с Марксом, обнаружившая их «полное согласие во всех теоретических областях» (6, с. 220). Тогда же они начали совместную работу над книгой «Святое семейство, или Критика критической критики. Против Бруно Бауэра и компании». В этом произведении, большая часть которого написана Марксом в течение сентября – ноября 1844 г., использованы многие материалы «Экономическо-философских рукописей» и выписок из работ экономистов. Проблема отчуждения хотя и нашла здесь свое отражение, но уже не как центральная, а лишь как один из аспектов воззрений Маркса. В то же время проблема разделения труда еще не получила здесь развития.

Видимо, во время работы над «Святым семейством» Маркс находился как бы на перепутье по вопросу о месте этих двух проблем в общей концепции исторического процесса. К апрелю 1845 г. он уже «завершил в главных чертах развитие своей материалистической теории истории» (6, с. 220) и тогда же впервые набросал ее в «Тезисах о Фейербахе», а немного спустя, в ноябре 1845 г. – апреле 1846 г., совместно с Энгельсом развил ее в «Немецкой идеологии».

За последние годы советские ученые внесли много нового в определение хронологических рамок, структуры, содержания и исторического места «Немецкой идеологии», в особенности первой, наиболее важной ее главы, представляющей собой методологическое введение ко всему произведению. Осуществленная Институтом марксизма-ленинизма при ЦК КПСС новая публикация данной главы (см. 24) и научный комментарий Г.А. Багатурия к этой публикации (см. 48) убедительно доказывают, что рукопись главы «Фейербах. Противоположность материалистического и идеалистического воззрений» отражает не один, как это считалось до сих пор, а три этапа работы Маркса и Энгельса, причем на каждом из этапов их взгляды по одним и тем же вопросам претерпевают изменения. Следовательно, рукопись «Немецкой идеологии», как и рукопись «К критике гегелевской философии права» и «Экономическо-философские рукописи», отражает не статическое состояние, а процесс развития теоретических воззрений Маркса.

Это позволяет «по-новому подойти к вопросу об эволюции проблемы отчуждения в истории марксизма» и «совершенно предметно рассмотреть состояние этой проблемы в период „Немецкой идеологии“» (48, с. 116). Уже на первом этапе работы над «Немецкой идеологией» Маркс прозорливо усматривает реальный источник самодвижения истории не в самоотчуждении человека, не в отчужденном отношении рабочего к своему труду и его продуктам, а в вещественных орудиях, с помощью которых люди производят средства, необходимые для удовлетворения первых жизненных потребностей, таких, как потребность в пище и питье, жилище и одежде. Особенность удовлетворения своих потребностей человеком (в отличие от животного) состоит в том, что «сама удовлетворенная первая потребность, действие удовлетворения и уже приобретенное орудие удовлетворения ведут к новым потребностям, и это порождение новых потребностей является первым историческим актом» (24, с. 37).

Определенная ступень развития производительных сил обусловливает соответствующий способ использования этих сил, и сам этот способ совместной деятельности есть «производительная сила», ибо от него зависит большая или меньшая эффективность использования вещественных производительных сил. Каким же образом уровень производительных сил определяет способ совместной деятельности? Каковы структура и типы последнего?

Отвечая на эти вопросы, Маркс как раз и выдвигает на первый план проблему разделения труда. Уровень развития производительных сил эмпирически проявляется именно в разделении труда между различными группами членов общества (классами): умственный труд отделяется от физического, промышленный – от сельскохозяйственного, торговый – от промышленного и т.д.; кроме того, происходят многочисленные подразделения внутри каждой отрасли труда. Такое расчленение общества имеет двоякого рода следствия:

во-первых, оно влечет количественно и качественно неравное распределение труда и его продуктов среди членов различных классов, т.е. каждая ступень разделения труда порождает соответствующую форму собственности;

во-вторых, вместе с разделением труда появляется противоречие между интересом отдельного индивида и общим интересом индивидов, между которыми разделен труд и которые поэтому реально зависят друг от друга. Благодаря этому противоречию, добавляет Энгельс, общий интерес принимает самостоятельную форму – в виде государства; а так как государство имеет место в обществе, где идет борьба классов за то или иное распределение продуктов труда, то каждый стремящийся к экономическому господству класс стремится прежде всего завоевать политическую власть, дабы представить свой интерес как всеобщий.

Поскольку само разделение труда складывалось до сих пор стихийно, принудительно навязывая индивиду ограниченный круг деятельности (он или охотник, или рыбак, или пастух и т.д.), то столь же независимы от индивидов и формы социальной общности – отношения собственности и государство, порождаемые этим разделением труда. «Социальная сила, т.е. умноженная производительная сила», заключенная в этих формах общности, также представляется индивидам «не как их собственная объединенная сила, а как некая чуждая, вне их стоящая власть, о происхождении и тенденциях развития которой они ничего не знают; они, следовательно, уже не могут господствовать над этой силой, – напротив, последняя проходит теперь ряд собственных фаз и ступеней развития, не только не зависящих от воли и поведения людей, а, наоборот, направляющих эту волю и это поведение…

Это „отчуждение“, говоря понятным для философов языком, может быть уничтожено, конечно, только при наличии двух практических предпосылок» (24, с. 44 – 45): а) превращения основной массы человечества в совершенно лишенных собственности людей и б) высокого уровня развития производительных сил, обеспечивающего как достаточное количество необходимых продуктов, так и универсальное общение людей, смену местно-ограниченных индивидов индивидами всемирно-историческими.

Таким образом, уже в начале работы над вводной главой к «Немецкой идеологии» проблема разделения труда выдвигается на первый план в качестве реальной основы тех процессов, которые совсем недавно находили у Маркса выражение преимущественно в качестве общефилософской проблемы отчуждения. Иронический оттенок приведенных рассуждений Маркса («это „отчуждение“, говоря понятным для философов языком…») относится не к самой философской проблеме отчуждения, а к тем немецким философам, которые столь далеки от действительности, что могут воспринимать ее только в философском облачении. Философское содержание проблемы отчуждения здесь, следовательно, не отрицается. Но в то же время, в отличие от «Экономическо-философских рукописей», исследовательский интерес Маркса уже целиком сосредоточен на эмпирически-осязаемом содержании рассматриваемых процессов, для характеристики которого прежняя общефилософская терминология оказывается неуместной.

На втором этапе работы над данной главой Маркс вовсе сбрасывает философский сюртук и во всех направлениях разрабатывает проблему разделения труда и его социальных последствий. В ходе этой разработки он приходит к мысли о наличии диалектической связи между производительными силами и производственными отношениями («формами общения»), а вслед за этим и сама категория разделения труда «начинает как бы вытесняться» (48, с. 117).

На третьем этапе – этапе работы над окончательным вариантом рукописи главы в центре внимания оказываются основные формы собственности, характеристика которых служит исходным пунктом учения об экономических общественных формациях. В заключение отчетливо формулируется методологическая направленность работы, осуществляемой Марксом и Энгельсом: «Эмпирическое наблюдение должно в каждом отдельном случае – на опыте и без всякой мистификации и спекуляции – выявить связь общественной и политической структуры с производством… Там, где прекращается спекулятивное мышление, – перед лицом действительной жизни, – там как раз и начинается действительная положительная наука, изображение практической деятельности, практического процесса развития людей. Прекращаются фразы о сознании, их место должно занять действительное знание» (24, с. 28, 30).

Вся последующая деятельность Маркса как раз и направлена на реализацию этой установки. «Капитал», теоретически обобщающий Монблан эмпирических фактов, содержит именно тот скрупулезный анализ, позволивший на опыте и без всякой мистификации выявить весь (во всех его деталях и сложных переплетениях) механизм связи социально-экономической структуры общества с производством и условиях капиталистической формации и раскрыть эмпирически осязаемые материальные тенденции ее революционного превращения в формацию коммунистическую. В эпоху буржуазно-демократических революций 1848 – 1850 гг. и первой пролетарской революции – Парижской коммуны 1871 г. Маркс столь же тщательно – на опыте и без всякой мистификации – разрабатывает стратегию и тактику практической борьбы пролетариата за революционное преобразование общественно-политического строя. Слом буржуазной государственной машины и диктатура пролетариата объективно выступают теперь в качестве важнейших элементов практического упразднения отчуждения государства от гражданского общества. Поэтому в «Капитале» и других произведениях зрелого Маркса термин «отчуждение» встречается в большинстве случаев в весьма конкретном контексте.

В этом анализе важно выделить среди прочих специфический аспект, связанный с употреблением термина «отчуждение»: исследование превращенных форм общественной жизни, представляющих собой реальное, эмпирически данное искажение (превращение) глубинных социальных связей. Если на уровне этих последних связей одно есть причина, а другое – следствие, то на другом, более внешнем уровне отношение оказывается обратным. Причем превращенный характер этого отношения существует объективно, независимо от сознания (например, товарные отношения существуют на поверхности как отношения между вещами, хотя в глубине их лежат отношения между людьми). На этой почве и возникает товарный фетишизм, который не исчезает от того, что научное мышление постигло его природу. Он может быть уничтожен лишь вследствие ликвидации товарно-капиталистического производства вообще. Понятно, что в научном анализе превращенных форм термин «отчуждение» оказывается не только уместным, но и плодотворным, и Маркс в «Капитале» и других работах пользуется им как научным понятием.

Однако отсюда вовсе не следует, что в работах зрелого Маркса отвергается проблема отчуждения как общефилософская. Напротив, имеются отдельные места (особенно в экономической рукописи 1857 – 1858 гг., а также в «Капитале» ), позволяющие заключить, что в понятие отчуждения Маркс продолжал вкладывать и определенное общефилософское содержание. В итоге вопрос о том, как поступил зрелый Маркс с проблемой отчуждения, сводится не к вопросу о том, отказался ли он от термина «отчуждение» вообще (очевидно, что нет), и даже не к вопросу, отказался ли он от отчуждения как общефилософского понятия, а к следующему: почему интерес зрелого Маркса так радикально и основательно переместился от общефилософского содержания проблемы отчуждения к конкретно-научному анализу тех реальных объектов, которые скрываются за этим содержанием?

Видимо, это произошло в силу двух причин.

Во-первых, причина теоретическая: обнаружив в 1844 г. с помощью понятия «отчуждение» ряд социальных явлений, в высшей степени важных для понимания сущности социальных процессов, но до того времени остававшихся вне его поля зрения, Маркс очень быстро понял, что дальнейший анализ этих явлений может быть успешно проведен лишь как конкретно-научный. Переход к конкретно-научному анализу все же не был единственной возможностью; оставалось достаточное поле для разработки проблемы отчуждения именно как общефилософской, тем более что уже первый опыт такой разработки привел Маркса к созданию оригинальной концепции. И все же из двух возможностей Маркс предпочел вторую – конкретно-научный анализ.

На этот выбор повлияла уже вторая причина – практического характера: теоретические схемы представляли для Маркса ценность главным образом постольку, поскольку помогали понять повседневные жизненные процессы во всей эмпирической конкретности механизма их функционирования. А это, в свою очередь, объясняется тем, что уже к 1844 г. Маркс стал человеком, для которого, по словам Энгельса, наука была «исторически движущей, революционной силой. Какую бы живую радость ни доставляло ему каждое новое открытие в любой теоретической науке, практическое применение которого подчас нельзя было даже и предвидеть, – его радость была совсем иной, когда дело шло об открытии, немедленно оказывающем революционное воздействие на промышленность, на историческое развитие вообще… Ибо Маркс был прежде всего революционер. Принимать тем или иным образом участие в ниспровержении капиталистического общества и созданных им государственных учреждений, участвовать в деле освобождения современного пролетариата, которому он впервые дал сознание его собственного положения и его потребностей, сознание условий его освобождения, – вот что было в действительности его жизненным призванием. Его стихией была борьба. И он боролся с такой страстью, с таким упорством, с таким успехом, как борются немногие» (5, с. 351). Успеха он достигал как раз благодаря теоретическому обоснованию каждого своего практического шага и установлению связей абстрактных теоретических положений с действительностью.

Таким образом, даже в этом беглом очерке мы фиксировали поступательный характер разработки Марксом целого комплекса взаимосвязанных проблем: разработка проблемы общих и частных интересов на определенном этапе стимулирует внимание к проблематике отчуждения, которая затем выдвигается на первый план, но вскоре уступает место проблеме разделения труда, которая, в свою очередь, отодвигается проблемой диалектики производительных сил и производственных отношений. Последняя оказывается стержневой проблемой, позволяющей предметно решать и проблему отчуждения (во всех сферах), и проблему соотношения общих и частных интересов и др. Тем самым найден подлинный стержень комплексного анализа, позволяющий отличать основное противоречие от его побочных форм – политических, идеологических и т.п.

Завершающие этапы формирования марксизма

Итак, определен ориентир, позволяющий проследить основные этапы дальнейшего (после 1844 г.) формирования марксизма как целостного научного мировоззрения. Важно подчеркнуть, что с августа 1844 г. сотрудничество Маркса и Энгельса представляло собой не просто взаимный обмен информацией о теоретических позициях, а творческий процесс взаимного обогащения и развития их взглядов, начало преобразования их индивидуальных воззрений в совместное учение. Начался новый этап в формировании марксизма как целостного мировоззрения.

Первым плодом этого этапа явилось «Святое семейство»: оно было написано Марксом и Энгельсом по общему плану, но каждый писал свой раздел самостоятельно, причем большая часть текста принадлежит Марксу. В этом труде разрабатываются вопросы философии и социологии, политической экономии и научного коммунизма, истории и права, этики и эстетики, психологии и атеизма – словом, марксизм здесь уже предстает как весьма разностороннее учение. Ни один из его аспектов не существует изолированно, а так или иначе связан с другими. Но внутренняя логика всего учения здесь еще не определилась: ее структурные элементы разработаны детально, однако недостает некоторых генерализующих идей, которые бы сцементировали все эти элементы в стройное целое.

Вслед за «Святым семейством» появилось «Положение рабочего класса в Англии». Хотя эта работа написана одним Энгельсом, она приобрела окончательный вид уже под влиянием непосредственного общения с Марксом по широкому кругу проблем. Ее значение состоит не только в дальнейшей разработке марксистской политической экономии и научного коммунизма, но и в том, что это было первое фундаментальное конкретное исследование социальных процессов. Оно обогатило Энгельса и Маркса знанием таких деталей и конкретного механизма их сцепления, которое позволило им вскоре с уверенностью осуществлять переходы от общетеоретических построений к насущным проблемам сегодняшнего дня и обратно. И все же заметно, что произведение создавалось еще при отсутствии разработанной структуры марксистского учения в целом.

Остов такой структуры возникает в «Немецкой идеологии» (1845 – 1846) – втором совместном труде Маркса и Энгельса, который был уже не только задуман, но и написан ими сообща: весь путь создания рукописи они прошли вместе, деля радости и муки творческого процесса. В этом процессе окончательно и формируется материалистическое понимание истории – первое великое открытие Маркса. Выдвинутые в «Немецкой идеологии» идеи о диалектике производительных сил и производственных отношений как источнике самодвижении истории и об общественно-экономических формациях как последовательной смене крупных этапов этого движения легли в основу марксистского учения, связав все его составные части в единую концепцию. С этого момента существует марксизм как целостное учение, где каждый элемент нашел свое место в структуре целого.

И все же в «Немецкой идеологии» марксизм еще не обрел развитой формы целостности. Более зрелым он выступает в «Нищете философии» Маркса (1847), а в «Манифесте Коммунистической партии» Маркса и Энгельса (конец 1847 – начало 1848 г.) марксизм как целостное учение уже запечатлен в теоретически систематизированной и практически программной форме. Согласно емкой оценке В.И. Ленина, «в этом произведении с гениальной ясностью и яркостью обрисовано новое миросозерцание, последовательный материализм, охватывающий и область социальной жизни, диалектика, как наиболее всестороннее и глубокое учение о развитии, теория классовой борьбы и всемирно-исторической революционной роли пролетариата, творца нового, коммунистического общества» (37, с. 48).

Первые крупные сражения пролетариата в европейских революциях 1848 – 1849 гг. доказали правильность, истинность основополагающих принципов марксизма, их соответствие коренным интересам рабочего класса, всех трудящихся, а следовательно, их жизненность.

Развитие форм целостности марксизма

Итак, к 1848 г. завершилось формирование марксизма как цельного учения. Вместе с тем возникает вопрос: можно ли говорить о таком завершении, если еще не было сделано второе великое открытие Маркса – не было создано учение о прибавочной стоимости?

Правильный подход к ответу на этот вопрос предполагает необходимость различать первую и последующие формы целостности зрелого марксизма, видеть в его развитии изменение не только отдельных положений и принципов, но и самих форм его целостности. Последнее выражается в перенесении центра внимания с одной его составной части на другую, в ускоренном ее развитии; в изменении функций отдельных принципов в структуре марксизма – в их перемещении с «периферии» в «ядро» этой структуры или наоборот; в возникновении новых принципов, включаемых в «ядро» структуры учения, и в других изменениях, существенных для целого. При этом все изменения предполагают сохранение исходного «ядра», его углубление и развитие, а не отказ от него, как это присуще концепциям оппортунистов, ревизионистов, неомарксистов разных мастей, прочих теоретиков, не усвоивших или не желающих усвоить исходные критерии марксизма.

Вот почему, зафиксировав первую зрелую форму целостности, которой марксизм достиг уже в 1848 г., необходимо также видеть и возникновение в дальнейшем новых форм этой целостности, выявлять их специфику и проблемы.

Первую такую новую форму целостности марксизма, по-видимому, правомерно связывать с созданием «Капитала» Маркса: от черновых его вариантов (1857 – 1865) и первого выпуска «К критике политической экономии» (1859) до первого тома «Капитала» (1867), представляющего собой «самый страшный снаряд, который когда-либо был пущен в голову буржуа…» (13, с. 453) и ставшего «библией рабочего класса» (7, с. 33). Это было прежде всего экономическое произведение, в котором реализовано второе великое открытие Маркса – учение о прибавочной стоимости. Но это было также и комплексное исследование капиталистической общественной формации в целом.

В итоге на качественно новую ступень были подняты все составные части марксизма: диалектический и исторический материализм, политическая экономия, научный коммунизм. Развитие каждой из составных частей марксизма сопровождалось углублением их взаимообусловленности и внутреннего единства. В центр выдвинулось экономическое содержание марксистского учения. В ядро его методологических принципов вошел диалектико-материалистический принцип системности (подробнее см. 79).

В «Капитале» представлена как целое одна общественная формация – капитализм. В последние годы жизни внимание Маркса привлекла проблема взаимодействия различных одновременно существующих общественных формаций. Значение этой проблемы трудно переоценить: ведь реальная история человечества, за исключением первых ее этапов, представляет собой именно взаимодействие нескольких формаций.

В 1881 – 1882 гг. Маркс штудирует фундаментальные труды по всемирной истории и истории отдельных стран и составляет «Хронологические выписки», охватывающие почти 2000 лет и состоящие в основном из дат и событий, подчас снабженных краткими комментариями. Это одна из последних рукописей Маркса.

Среди специалистов нет единого мнения по вопросу о том, каков был ее замысел. Да и вообще эта рукопись остается недостаточно изученной. По предположению Б.Ф. Поршнева, Маркс составлял не просто хронологическую, а синхронистическую таблицу для обзора одновременно совершавшихся событий всемирной истории (см. 87, с. 404 – 432). Есть все основания считать такое предположение верным. И тогда можно сделать вывод, что мысль Маркса была привлечена к проблеме взаимосвязи событий и процессов, совершавшихся одновременно или в некоторой последовательности в разных странах и обществах.

За этим, по-видимому, стояло намерение сделать новые шаги в диалектико-материалистическом осмыслении всемирно-исторических процессов. Он стремился представить картину всемирной истории целиком – во взаимодействии различных типов обществ и во всех сферах их жизнедеятельности (экономической, социальной, политической, идеологической). В особенности его интересовал вопрос о взаимодействии «центров» и «периферии» социального прогресса, о роли колониальных и вообще отсталых стран в предстоящих революционных битвах рабочего класса, в процессе перехода к коммунистической формации во всемирном масштабе.

В этот период достигает кульминации интерес Маркса к России – ее прошлому, настоящему и будущему – в тесной связи с процессами всемирно-исторического характера. В ответе на письмо Веры Засулич (март 1881 г.) он обращает внимание на «врожденный дуализм» земледельческой общины и вскрывает глубокую диалектику исторических процессов перехода от первичной общественной формации, основанной на первобытнообщинной собственности, к вторичной формации, основанной на частной собственности, и тем более – к третичной, коммунистической общественной формации.

Движение мысли Маркса вширь (до глобальных масштабов) и вглубь истории, к ее истокам и от них к современности и к предвидимому будущему выражалось и в его возросшем интересе к антропологии и этнографии. В то же время, изучая проблемы земельной ренты, он углубляется в различные разделы химии, агрохимии, биологии, геологии и других областей естествознания. Нарастает его интерес к взаимодействию различных наук, составляющему предпосылку новых крупных открытий.

Мысль Маркса выходила к новым горизонтам проблематики научного мировоззрения как целостного учения. Однако его замыслам уже не суждено было осуществиться: болезни и утраты близких значительно сократили его жизнь. 14 марта 1883 г. перестало биться сердце Карла Маркса. Но не прекратилось развитие созданного им учения.

Творческое развитие – это способ существования марксизма, а ядро его как развивающегося целого образует диалектика. Непреходящее значение учения В.И. Ленина обусловлено прежде всего тем, что он с самого начала воспринял диалектику как революционную душу марксизма. И не только воспринял, но и мастерски развил и применил ее при исследовании и решении центральных теоретических и практических проблем новой исторической эпохи, подняв все марксистское учение на новую ступень, придав ему новую форму целостности.

Марксизм как цельное учение в наше время – это марксизм-ленинизм. И как таковой он не в меньшей, а еще в большей степени нуждается в творческом развитии в соответствии с новыми задачами, которые выдвигает жизнь. Речь идет о дальнейшем совершенствовании социализма как целостной, органической общественной системы; об углублении революционных процессов в капиталистических и развивающихся странах как компонентов социального прогресса во всемирно-историческом масштабе; о решении социально-гуманистических проблем общественного прогресса: о всестороннем развитии человека, предотвращении термоядерной войны и упрочении мира на всей планете, создании благоприятных условий для развития культуры каждого народа и его вклада в сокровищницу мировой культуры, в развитие человеческой цивилизации.

В наше время углубляется интеграция составных частей марксизма-ленинизма. Это соответствует объективно возрастающей его роли как научного руководства процессами материально-производственной, общественно-политической и духовной жизни социалистических стран и все более значительной части трудящихся всего мира, борющихся за мир и социальный прогресс, за социализм.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.