3. Человек как часть природы
3. Человек как часть природы
С первых шагов своей осознанной истории люди задумывались над тем, каковы природные истоки самого человека и сообщества людей, какова его связь с природой (более широко – космосом), каким должно быть его отношение к природе? Все эти вопросы не получали однозначного ответа. По мере накопления знаний о самом себе, об окружающей его природе, своем месте в этой природной системе человек менял взгляды на характер своих отношения с природой. Обращение к истории позволяет проследить ход изменения этих взглядов в самом широком диапазоне: от провозглашения идей о неразрывной связи и единстве человека с природой до возведения человека на недосягаемый ни для каких других живых существ постамент, с которого он, якобы, может неограниченно распоряжаться природой по собственной воле и разумению. Однако подобные представления сравнительно быстро развенчивались самим естественным ходом истории.
Реальные отношения человека с природой свидетельствуют о том, что как бы ни стремился человек возвыситься над природой, пренебречь природными условиями своей жизни, объективно он подчиняется этим условиям и зависит от них. Возможно, в отдельных случаях сложившаяся ситуация ограничивает его замыслы, заставляет отказываться от намеченных планов, но, невзирая ни на какие сиюминутные сложности, человек должен прийти к сознательному уяснению неустранимости этого факта.
Характер сложившихся природно-человеческих отношений традиционно составляет предмет внимания философии, которая выясняет наиболее общие принципы структуры природы и организации самого человека, используя при этом возможности онтологического описания и гносеологического объяснения.
По мере накопления практического опыта, формирования зачатков познания складывалось в разной степени приближающееся к реальному представление о взаимоотношениях человека и природы.
Философия древних греков значительно продвигается в осознании феномена человеческого мира и природы как целостности. В отличие от космоса (Вселенная в целом) античные философы называют обжитой человеком мир ойкуменой. Вместе с тем единство человеческого мира ограничивалось географическими представлениями, оно еще далеко от исторического осознания. Позже, в эллинистический период, этот недостаток преодолевается и уже для стоиков идея мира видится в едином историческом целом. Справедливо мнение, что именно эллинизм сформулировал идею ойкуменической истории.
Римская философия и история, начиная с древнегреческого историка Полибия (207–126 до н. э.), ограничивают человека в его возможностях, отдавая все большее значение судьбе, которая господствует в жизни человека и предопределяет ее. В целом уже греко-римской философии была свойственна тенденция к гуманизму, который основывался на идее человека как разумного в своей основе животного. Понимание человека как части природы выдвинуло требования беспрепятственного удовлетворения его «земных» потребностей, что в дальнейшем стало главным пунктом более развитых форм гуманистической идеологии.
Как и многие другие сферы духовной и социально-политической жизни, проблема взаимоотношения человека и природы испытала сильное влияние христианства, которое критически пересмотрело, во-первых, оптимистическое представление о человеческой природе, и, во-вторых, идею субстанциональной метафизической философии о вечных сущностях, лежащих в основе исторического развития.
Нет возможности даже коротко остановиться на наиболее характерных соответствующих примерах из области средневековой философии, философии эпохи Возрождения. Заметим только, что практически ни один мыслитель, оставивший заметный след в философии, не обходил стороной вопрос о соотношении природы и человека. Восторженное обожествление природы сменяется поэтическим преклонением перед человеком. Затем, по мнению итальянского мыслителя Вико (1668–1744), поэзия, по мере развития человеческого разума, снова заменяется прозой, поскольку самая утонченная поэзия – поэзия варваров или героических эпох, поэзия Гомера и Данте – перестает удовлетворять практические интересы людей.
Особое место проблеме человека в его взаимосвязи с природой принадлежит деятелям Просвещения. Достаточно назвать имена таких мыслителей, как Локк, Вольтер, Руссо, Гольбах, Гельвеций, Гердер, Гете, Новиков, Радищев и других, чтобы по достоинству оценить их непреходящий по своему значению вклад в разработку этого вопроса.
В отдельных случаях перед нами предстают концепции, в которых акцент все больше и больше делается на раскрытии внутренней природы самого человека. Так, в концепции французского философа-просветителя Шарля Монтескье (1689–1755) человек рассматривается как часть природы, а многозначность его жизни объясняется условиями внешней среды. Всякое социальное развитие, по его мнению, есть не более, чем реакция единой и неизменной сущности – человеческой природы – на различные внешние раздражители. В истории науки Монтескье фигурирует как один из основоположников географической школы в социологии. Он не ограничивался изучением влияния окружающей среды только на индивида, а утверждал, что географическая среда и прежде всего климат оказывают решающее воздействие на весь жизненный уклад людей, в том числе и на такие его проявления, как формы государственной власти и законодательства. Подобная максимализация ведет к ошибочным представлениям о характере взаимоотношений человека и цивилизации, основу которых составляет одностороннее преувеличение, как имело место в данном случае, географических факторов.
Разработка проблемы взаимоотношения человека и природы достигла нового уровня в немецкой классической философии.
На тесную связь человеческой жизни с окружающим его миром природы указывал один из идеологов немецкого Просвещения И. Г. Гердер (1744–1803) – автор «Идеи к философии истории человечества», испытавший значительное влияние Монтескье, Дидро, Лессинга и посвятивший свою жизнь пропаганде идеалов Просвещения. Мир для него предстает в виде единого непрерывно развивающегося целого, закономерно преодолевающего необходимые ступени. История общества тесно связана с историей природы. Высказанные им положения резко противоречат идеям Ж.Ж. Руссо (1712–1778), согласно которым, история человечества представляет собой цепь заблуждений и находится в непримиримом противоречии с природой.
Как известно, И. Кант (1724–1804) положительно встретил выход упомянутой книги Гердера, но от него не могли ускользнуть критические стрелы, направленные автором в его сторону. В силу этого, Кант подверг ответной критике те положения Гердера, которые преувеличивали отношение человека с природой, противопоставляя их социальным отношениям и, в особенности, государственному укладу. Кант полагает, что только непрерывно растущая деятельность и культура, показателями которой служит упорядоченная в соответствии с правовыми понятиями государственная конституция, могут лежать в основе взаимосвязи человека и природы. Реальную жизнь нельзя подменить призрачной картиной счастья, идеалом которого выступают блаженные острова Таити, где люди жили столетиями, не устанавливая контактов с цивилизованным миром. Кант неоднократно обращается к этому примеру. Рисуя подобную панораму, Кант естественно, задается вопросом: а есть ли там вообще необходимость в людях, не могут ли их заменить счастливые овцы и бараны?
В своем труде «Назначение человека» виднейший представитель немецкого классического идеализма Иоганн Фихте (1762–1814) подчеркивал, что «природа представляет собой одно целое, все части которого связаны между собой».[18] Человек же, по его мнению, есть особое проявление всех сил природы в их соединении. Такой человек идет по жизни, предоставленный самому себе и природе, созерцает и познает себя в этом высшем и совершеннейшем ее творении, которое держит его в неумолимой власти строгой необходимости. Этот непреложный факт наполняет Фихте отвращением и ужасом. Вместе с тем он лелеет надежду на время, когда «природа должна постепенно вступить в такое положение, чтобы можно было с уверенностью предугадать ее закономерный ход и чтобы ее сила встала в определенное отношение к человеческой власти, которой предназначено господствовать над силой природы» Фихте полагает, что сами человеческие творения, независимо от воли своих творцов, уже одним фактом своего существования должны, в свою очередь, влиять на природу и сыграть в ней роль нового деятельного принципа.
Однако в итоге Фихте приходит к парадоксальному и полному пессимизма выводу. «Но не природа, – заявляет он, – а сама свобода создает большинство самых ужасных беспорядков в человеческой жизни: злейший враг человека – человек».
Можем ли мы согласиться с таким трагически очерченным финалом? Имеется ли перспектива найти выход из этого, казалось бы, заколдованного круга?
Сегодня мы пока еще далеки от возможности выносить категоричные суждения о путях создания оптимальных взаимоотношений человека с природой. Научная философия, обозначив методологические направления в решении этого вопроса, исходит из необходимости всестороннего познания всех факторов природного бытия и социального развития. Ее собственные методы в данной связи ограничены ее предметом.
Конкретный анализ природных процессов, становления человека должен осуществляться всеми естественными и общественными науками. Их же результаты определяются соответствующими возможностями и зависят как от методологической оснащенности, экспериментального и теоретического уровня исследований, наличия специалистов, материального обеспечения, так и от социального заказа, который стимулирует темпы научного поиска.
Следует принять во внимание и объективные трудности научного познания: не всегда результат, ожидаемый в практической сфере, может быть быстро получен в науке. Вот почему приходится ограничиваться промежуточными неполными данными, предлагаемыми специалистами, исследующими связи человека и природы. Вот почему во все предшествующие времена и в наши дни столь важную роль играет философский анализ этих вопросов.
Начало естественнонаучного переосмысления природы было положено французским философом Р. Декартом. Его выводы заставили человека вновь задуматься о своей роли, о своем месте и предназначении в мире, который, по мнению Декарта, имеет строго предопределенную структуру. До сих пор завораживающее воздействие на людей, пытающихся соотнести природу в целом и человека как часть ее, оказывает охвативший другого французского мыслителя – Б. Паскаля (1623–1662) ужас перед необъятными пространствами, совершенно безразличными, по его мнению, к человеку и его судьбе. Изменилось восприятие космоса, характерное для античности и средневековья; человек перестал чувствовать себя органической частью его иерархической организации. Он оказался как бы один на один с природой, что заставило его искать свои внутренние истоки в ней самой. Он зримо почувствовал, что ритм его жизни все более рассогласовывается с ритмом жизни природы.
Философам XVIII столетия и их предшественникам было неведомо, а если и ведомо, то до конца не осознано, что представления о связи человека с природой обусловлены историческим развитием самой человеческой природы. Конечно, отдельные философы высказывали относительно этого принципа верные положения, получившие подтверждение в ходе развития науки и социальной практики. Например, такой мыслитель, как английский философ Фрэнсис Бэкон (1561–1626) утверждал, что углубление знаний о природе повлечет усиление нашей власти над ней. Но, с другой стороны, если следовать терминологии субъективного идеалиста Дж. Беркли, то придется признать, что промысл божий, а не человеческая мысль делает природу тем, что она есть и что в ходе нашего познания мы не создаем чего-либо нового, а лишь воспроизводим мысли Бога в нас самих.
В этих и подобных концепциях обнаруживаются слабости и изъяны философии, представители которой, исходя из постоянства и неизменности человеческой природы, закрыли для себя возможность понять ее собственную историю, ибо истинное понимание предполагает признание изменчивости, а не постоянства человеческой природы. Для философии и поныне характерны две крайние концепции взаимоотношения человека и природы: с одной стороны, идея случайности человека в мире и, с другой – телеологическая трактовка человека как цели развития природы.
Попытка преодолеть как тенденцию к абсолютному противопоставлению человека и природы, так и линию на их отождествление, проявляющуюся в биологизаторском истолковании сущности человека и антропоморфизации природы, была предпринята в марксистской философии.
Природное существо – человек формировался по законам природы, многообразие которой предопределяет чувственную жизнь человека. Природа существует не только вне человека, но и в самом человеке: через него она ощущает, познает самое себя.
Исторически развивающееся единство человека и природы выражается в итоге в материальном производстве. И в этой сфере следует искать прежде всего ответ на те трудности, которые испытывает общество в своих взаимоотношениях с природой. Здесь желательно избежать двух крайностей: с одной стороны, возложить всю ответственность на человека, ограниченного в своих возможностях отрегулировать отношения с природой оптимальным образом; и, с другой, – предъявлять к природе необоснованные претензии и упреки в невозможности получить от нее все необходимое человечеству.
Действительно, попытки поставить человека в центр мироздания и тем самым антропологический фактор возвести в примат исследования не новы.
Но при этом важно проблему взаимоотношения человека и природы рассматривать как естественную, то есть историческую. Следует во всей полноте учитывать комплексный характер этой проблемы, который для ее решения требует привлечения многих наук – естественных и общественных. Лишь комплексный, междисциплинарный научный подход к ней обеспечит эффективность исследований в этой области. Перед человечеством стоит множество жизненно важных вопросов: от необходимости избежать экологических последствий, возникающих вследствие несовершенства технологий, истребления ресурсов, до современного состояния биосферы, решения глобальных проблем.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.